«И я живу в соседстве с завистью…» И я живу в соседстве с завистью, В ее безжалостном кругу. Спасаясь, как Астафьев затесью: «Да я вас всех видал в гробу…» И эта ярость мимолетная Не подведет меня и впредь. Россия – как площадка взлетная, Да только некуда лететь. Какими ни были б пророчества, — Здесь все мое – земля, нужда… Здесь всенародно одиночество. И так общительна вражда. Не жду, чтобы лишила отчества Меня заморская земля. И здесь уже мне жить не хочется. И ТАМ нет жизни для меня. 1992 Риск Непостижима жизнь без риска… А кто из нас не рисковал: На льду – до выбитых менисков? В стихах – далеких от похвал? Есть риск большой. И есть риск малый. Но лишь исток у них один — Душа бы только понимала, Что людям риск необходим. Непостижима жизнь без риска… Рискуя, сердце рвется ввысь. Вот небо, – кажется, так близко. А скольких мы не дождались! Не принимаю осторожность, Что стала трусостью уже. Входите в риск, как входят в должность, Когда та должность по душе. 1983 Анна Прости, что я в тебя влюблен Уже под занавес, в финал… Всю жизнь блуждая меж имен, Я на твое их поменял. Я выбрал имя неспроста — Оно из Пушкинских времен, Из грустной музыки, с холста И с чудодейственных икон… Но полон тайн открытый звук… Хочу понять – что он таит? То ли предчувствие разлук, То ль эхо будущих обид. И, чтоб развеять этот страх, Я повторяю имя вслух… И слышу свет в твоих глазах Так, что захватывает дух. 1998 Женька В то утро море неспокойно было, И так шумел у берега прибой, Как будто где-то батарея била, И волны эхо принесли с собой. Но вот встает мой давний кореш Женька И медленно ступает на песок. Вслед вытянулась тоненькая шейка. Он краем глаза шейку ту усек. Мы были с Женькой веселы и юны. Нам шла тогда двадцатая весна. Вот он на пену по привычке дунул И в синий вал метнулся, как блесна. О, сколько раз уже такое было: И эта синь, и этот спор с волной. Но как бы даль морская ни манила, Он чувствует свой берег за спиной. Волна то вскинет Женьку, то окатит… И я плыву к нему наперерез. И вот уже вдвоем на перекате Мы брошены волною до небес. А после, как с любительских открыток, Выходим мы из кайфа своего. И море провожает нас сердито, Как будто мы обидели его. И падаем на раскаленный берег Среди бутылок «пепси» и конфет. И в этот миг миролюбиво верим, Что лучше моря счастья в мире нет. 1975 «Как трудно возвратиться вдруг…» Как трудно возвратиться вдруг В былую жизнь, к былым потерям. А что там – ложь или испуг? И дома нет – остались двери. И что в минувшем – кроме книг, Познавшим эшафот Главлита? И кто услышит давний крик, Сошедший в душу, как молитва? Господь нам завещал терпеть И не держать на сердце камень. Пока бесспорна только смерть. А жизнь по-прежнему лукавит. И все ж спасибо за урок, Что мы стыдливо извлекаем Из ваших убиенных строк, Уже забыв, а был ли Каин? 1993 В изгнании И даже выслали голос, А имя снесли с афиш. И жизнь ее раскололась На прошлое и Париж. Чужие моря и суши Делила среди обид. А как поделить ей душу, Когда она так болит? Пусть время за нас доспорит. Но помню я до сих пор, Как люди чужое горе Легко возвели в позор. Кто знал, как она страдала, Лишив нас в недобрый час Своей красоты и дара, Печально лишаясь нас. Но сердце, как верный берег, Где музыка и друзья… В Россию лишь можно верить, А жить в ней давно нельзя. 1995 Фантазия Переплываю озеро Севан… Для этого мне трех минут хватило. Поверьте мне, я говорю, как было. Висел над синим озером туман. Причудливые формы берегов И необычны были, и красивы. И друг спросил: «Ну, ты уже готов? Давай поддержим гаснущие силы…» Он мне плеснул армянского в стакан. Мы сели с ним за невысокий столик. «Скучаю я по озеру Севан…» — И улыбнулся с затаенной болью. Большая карта озера Севан Передо мною на стене висела. И очертанья нашего бассейна С ней совпадали… 2003 |
