Два грузовика съехали с шоссе на поле и двинулись в сторону темнеющего вдали леса. Старшина Журбин и остальные бойцы группы, окончив свою работу, быстро подбежали к легковушке.

– Немедленно снимите портрет с дороги… – приказал им Черняк. – Возможно, он нам еще пригодится. И жерди уберите. Ясно, что немцы будут проводить расследование. Не нужно, чтобы они знали о деталях нападения на колонну группенфюрера.

Старшина с бойцами, выполняя приказ, побежали к развилке, а капитан обратился к рядовому Виттбергу, переминающемуся с ноги на ногу. Было отчетливо видно, что в гражданской одежде он чувствует себя неуютно.

– Кем вы были до войны, Виттберг? – спросил Черняк. – Где работали?

– На заводе, помощником инженера.

– Так вот, Виттберг, – продолжил капитан, подойдя к нему поближе, – сейчас вы останетесь здесь, дождетесь своих, а когда они приедут, передадите им, что все произошедшее здесь – лишь самое начало. Скажите, что легкой прогулки, как в Европе, здесь не получится.

– Вы сохраняете мне жизнь?..

– Да. И не вздумайте приврать что-нибудь своим… Вам все ясно?..

– Ясно.

– Тогда полезайте в автомобиль, на заднее сиденье справа.

Все еще не верящий в свою удачу Виттберг уселся в легковушке, стыдливо опустив голову, стараясь не встречаться взглядом с остальными пленными, к которым, было понятно, так благосклонно русские вряд ли отнесутся. Черняк захлопнул за ним дверцы, а потом подозвал к себе Колодина.

– Сержант, бери пленных, бери группенфюрера и бегом в лес. Подождете нас на опушке. А мы тут с Журбиным дела доделаем.

Колодин махнул рукой в сторону леса, и немцы гуськом, друг за другом, побежали по полю. Золенберг бежал последним, непрерывно оглядываясь и пытаясь, видимо, понять, что затеял этот ложный гауптман.

Черняк тем временем дождался, когда его бойцы уберут с развилки портрет Геринга, затем приказал им двигаться вслед за Колодиным. С собой оставил только Журбина.

– У тебя есть граната, старшина? – спросил он, когда бойцы его группы скрылись из вида.

– Есть, командир. Целых три.

– Бензин еще нужен. Немного, чтобы машину поджечь.

– В кузове грузовика я видел полные канистры.

– Хорошо… Так вот. Сейчас ликвидируем этого Виттберга, подожжем легковушку, когда она загорится – бросишь в салон для подстраховки связку гранат.

– А цель?

– Попытаемся немцев обмануть. Когда они будут проводить расследование, то должны подумать, что в салоне останки Золенберга.

– Думаешь, поверят?..

– Это в идеале. Нам важно другое – пока будут разбираться, мы спокойно можем переправить группенфюрера самолетом в Москву.

– Но у нас ведь другой приказ – ликвидировать его.

– Нам ничто не мешает сделать это в лесу. Запросим сегодня Москву, сообщим им, что группенфюрер захвачен живым – пусть решают, нужен он им или нет. Если не нужен – по-тихому уберем его, даже следов не останется.

– Что ж, верно. Логика железная.

– Тогда давай мне автомат, а сам беги за бензином.

Старшина снял с плеча «шмайссер» и протянул его Черняку. Тот взял автомат в руки, резко развернулся и от живота полоснул очередью по легковушке, целясь в то место, где сидел Виттберг. Пули со свистом прошили дверцу, на землю посыпались осколки стекла. Виттберг, не успев ничего понять, повалился на сиденье, захрипел, а потом, когда изо рта пошла пена, затих. Черняк открыл дверцу, удостоверился, что Виттберг мертв, потом захлопнул ее обратно. Журбин с канистрой бензина был уже тут как тут.

– Что – убит?

– Мертвый. Давай, старшина, поджигай машину. Затем по-быстрому уходим… Нам еще тех пленных немцев в лесу убрать нужно. Да так, чтобы не нашли их потом…

– А зачем мы их вообще с собой тащим?

– Чтобы следы запутать… Немцы народ педантичный. Я не сомневаюсь, что они точно знают количество солдат, которые выехали в Сухибор на операцию. Когда выяснят, что некоторых недостает, могут подумать, что кто-то спасся. По окрестностям этих пропавших искать начнут, тем более что нападение было организовано на самого Золенберга, а им свидетели ой как нужны, чтобы перед Берлином отчитаться. На это время уйдет, а там, глядишь, и Москва определится, что с этим группенфюрером делать…

– Толково придумано, командир. Очень даже толково…

Черняк про себя усмехнулся. Зная старшину, он ни капли не сомневался в том, что после того как они будут в безопасности, тот не преминет преподнести перед бойцами задуманное как великую военную хитрость, обеспечившую в конечном итоге успех операции.

– Действуй, времени уже в обрез. Немцы скоро нагрянут…

Журбин подбежал к автомобилю, открыл капот, выдернул из карбюратора бензопровод и стал поливать двигатель бензином из канистры. Немного плеснул на крышу и передние дверцы. Затем пролил полоску бензина от капота в поле, чтобы с безопасного расстояния поджечь легковушку. После того как отбросил пустую канистру в сторону, вытащил из-за пояса три противотанковые гранаты, связал их куском бечевки. Когда все было готово, зажег спичку и бросил ее на землю. Тонкая змейка огня потянулась от земли к капоту автомобиля. Не дожидаясь, когда запылает двигатель, Журбин бросил связку гранат на заднее сиденье легковушки и бросился что есть силы бежать. Через несколько секунд в салоне громыхнул взрыв, а следом за ним еще второй – взорвался бензобак. В это время старшина с капитаном были уже далеко – на полпути к опушке леса, где их ждали остальные бойцы.

Обернувшись назад и глядя, как пламя неистово пожирает искореженный взрывами автомобиль, Черняк уже не сомневался, что какое бы решение ни приняла в отношении Золенберга Москва, задание Центра он, несмотря ни на что, все-таки выполнил.

Рейхсмаршал Герман Геринг молча сидел за своим рабочим столом, уставившись в одну точку. Он только что по телефону вызвал к себе своего адъютанта – капитана Неймара – и теперь ждал его прихода.

С того момента как ему сообщили о нападении в Белоруссии на кортеж группенфюрера СС Олафа Золенберга, прошла уже целая неделя. Теперь он хотел услышать результаты проведенного за этот срок расследования. Вызванный им капитан Неймар как раз и был тем лицом, который должен был сообщить ему о выводах, к которым пришла следственная комиссия, отправленная в Белосток для разбирательства обстоятельств гибели руководителя операции «Тевтонский огонь».

Адъютант зашел в кабинет с папкой в руках. Геринг небрежно взглянул на него, словно уже зная, что тот ему будет докладывать, а потом сказал:

– Говорите своими словами, Неймар. Документы я почитаю позже. Что удалось выяснить по Золенбергу?..

Капитан Неймар успел заметить, что лицо шефа не предвещало для него ничего хорошего. Оказаться в роли гонца, принесшего плохие вести, ему вовсе не хотелось. Тем не менее доклада ему было не избежать, как бы он ни старался.

– Господин рейхсмаршал, комиссия установила, что кортеж группенфюрера был атакован из засады превосходящими силами противника.

– Кто конкретно напал на колонну? – спросил Геринг, поморщившись. Он недовольно заерзал на стуле, начав раздражаться.

– По всей видимости, это остатки какой-то русской части, прятавшейся в лесах после окружения.

– По всей видимости, говорите… – Геринга передернуло. – Другими словами, это означает, что никто не выяснил и не знает, сколько людей участвовало в засаде, кто они и как узнали о маршруте!.. Одни догадки!.. Что-нибудь конкретное они хотя бы выяснили?

– Свидетелей нет, господин рейхсмаршал. Солдаты и офицеры сопровождения, которые ехали в колонне с группенфюрером, убиты. Без вести пропали пять солдат рядового состава, но обнаружить их не удалось. По всей видимости, русские взяли их в плен. Иначе они бы уже давно объявились. Удалось лишь обнаружить в двух километрах от места засады два грузовика из колонны. Очевидно, на них уехали русские, а затем бросили в лесу за ненадобностью. Собаки взяли след, но довели только до опушки леса – видимо, с того места землю обработали каким-то порошком.