— Да приезжали с утра какие-то копы. Обшарили весь дом. Чего искали — понятия не имею, Сандра ими занималась.

Через десять минут у Ленгтона был словесный портрет троих полицейских, явившихся в восемь утра: два крепко накачанных и один очень высокий и, судя по говору, образованный — он-то все время и говорил. Сказали Сандре, что приехали по делу об убийстве ее мужа. Обыскали все комнаты и спросили, где еще муж мог держать свои вещи. Она ответила, что у них есть склад, где они хранят свою мебель и антиквариат, который Джулиус пытался сбыть с рук. Все трое были очень вежливые и вызывали доверие; попросили Сандру проехать с ними на склад. Ленгтон показал рабочему фотографию Александра Фицпатрика, и тот без колебаний узнал в нем образованного полицейского.

Ленгтон выяснил адрес склада и направился к машине. Всю дорогу до Нью-Молдена он хранил молчание. Анна сидела сзади на пассажирском сиденье и тоже молчала; оба прекрасно понимали, что найдут на складе.

— Наркотики ищет, — вдруг едва слышно произнес Ленгтон и вновь погрузился в мрачное молчание.

Они проехали от Чизвика до Кью, потом он велел шоферу ехать через Ричмонд-Парк, пересечь Кингстон-Хилл, дальше прямо по Квинс-роуд и за Кингстонской больницей повернуть налево.

Оставив машину на парковке, они прошли на территорию компании «Брик Хаус Сторидж». В небольшом домике перед входом был пост охраны. Ленгтон предъявил удостоверение, и их с Анной провели сквозь тяжелые двери, напоминающие гаражные, но в три раза больше.

— Вам направо, я провожу, — сказал охранник.

Ленгтон поблагодарил и отказался. Спросил, приезжал ли кто-нибудь недавно на склад. Охранник ответил, что вполне возможно, но точно не знает, так как заступил на пост только в одиннадцать; до него был ночной охранник, а у того смена с семи вечера до середины утра.

Склад КТ2 был последним в длинном ряду. Ленгтону дали ключ, но дверь была не заперта.

— Дурной знак, — негромко заметил он.

Когда дверь отворилась, они увидели составленные друг на друга диваны, стулья, столы и множество аккуратных штабелей коробок. На каждой была табличка с надписью: «Кухонное оборудование», «Посуда» и другие, — а разбросанные вокруг полоски скотча свидетельствовали о том, что коробки недавно открывали. Горки антикварных вещей и мебели поднимались почти до потолка: лампы и кофейные столики, кухонные табуреты и кровати. Пробираясь сквозь это нагромождение, они заметили собранную в кучу на полу солому и упаковочные материалы. Часть коробок была открыта и перевернута набок.

— Ее здесь нет, — сказал Ленгтон, отбрасывая ногой кучу старых газет, в которые, вероятно, заворачивали фарфор или стекло. Достал мобильник и набрал домашний номер телефона Сандры.

Анна тем временем вернулась к входу и еще раз прошла по первому ряду. От него отходило другое помещение, не сразу заметное, — в нем, в отличие от первого, оказалось множество пустых мест, словно что-то из находившихся там вещей недавно увезли. На полу остались царапины от передвинутой упаковочной клети.

— Она еще не вернулась! — крикнул Ленгтон из дальнего конца склада.

— Здесь что-то стояло, — сказала Анна, указывая на пустые места.

Она подняла с пола заколку для волос и обернулась, чтобы показать ее Ленгтону, но он остановился возле большой картонной коробки. Потом присел на корточки, вынул из кармана ручку и вытащил ею обрывок сложенного в несколько раз листка бумаги, застрявший между двумя коробками.

Анна продолжала поиски, но, ничего не найдя, повернула назад и попыталась пролезть на другую сторону прохода. У нее под ногой что-то хрустнуло, она быстро наклонилась и подняла висячую сережку-бусинку. Держа сережку в ладони, Анна двинулась вдоль ряда коробок — и резко остановилась. Между двумя коробками было тело — Сандру буквально втиснули в узкую щель, почти расплющив.

— Я ее нашла, — сказала Анна.

Появившийся у нее из-за спины Ленгтон велел ни к чему не прикасаться; потом развернулся и достал мобильник, чтобы вызвать «скорую помощь».

— Она мертва, — тихо произнесла Анна.

— Беги к охраннику. Надо опросить того, кто дежурил утром.

Когда Анна уходила, Ленгтон звонил в отделение и просил подкрепления, а когда он вышел со склада, Анна уже успела связаться с Гарри Фрэмером, ночным охранником. Ленгтон передал ей бумажный обрывок. Это был обрывок счета за доставку медицинских препаратов, но часть с адресом оказалась оторванной. На клочке остался фрагмент таможенной печати аэропорта Гэтвик с датой шестимесячной давности, однако подпись того, кто принял груз, также отсутствовала.

— Вот так он и ввозил свой товар; нужно проверить в аэропорту, — сказал Ленгтон и повернулся лицом к массивному зданию склада.

Оказалось, что у миссис Д'Антон сломана шея, на лице и горле множественные синяки. Два ногтя обломаны, словно она пыталась сопротивляться. К тому времени, когда ее тело достали и осмотрели, Анна и Ленгтон уже успели переговорить с Гарри Фрэмером. Он был потрясен, увидев, как вход в склад обносят полицейским заграждением. Фрэмер сообщил, что около восьми, когда он собрался позавтракать, к складам подъехал «рейнджровер», и описал двоих крепких мужчин, которые вышли из машины. С ними была миссис Д'Антон; она не показалась ему испуганной или встревоженной — напротив, весело болтала с ним, пока он открывал двери ангара. Мужчины, насколько он помнил, не произнесли ни слова. Третий оставался в машине, пока не открылись двери склада; потом он сразу прошел внутрь. Высокий, выше метра восьмидесяти, в длинном пальто, изящно наброшенном на плечи. Увидев фотографию Александра Фицпатрика, Фрэмер опознал его.

— Расскажите подробно, что произошло.

— Ну, они все вошли. У миссис Д'Антон были ключи. Я ж говорю, пора было завтракать, я и сходил в кафе неподалеку, купил кофе и сэндвич с ветчиной и вернулся. Сказал высокому, что нельзя парковать машину у входа, а он ответил, что они уже уезжают. Потом вышли эти двое, один нес коробку, запихнул ее в багажник. Высокий уже сидел в машине.

— Значит, миссис Д'Антон с ними не было?

— Я ее не видел и подумал, что она раньше уехала. Проследил, как они отъезжали, пошел на пост и позавтракал. — Фрэмер вспотел от волнения и все повторял, что не заметил ничего подозрительного.

— А коробка была большая?

— Примерно шестьдесят на шестьдесят, — ответил Фрэмер и руками показал размер; не большая и, похоже, не тяжелая. Может, в багажнике были еще коробки, но Фрэмер этого не знал.

Ленгтон спросил, когда он в последний раз видел Джулиуса Д'Антона. Фрэмер ответил, что вообще его не встречал, видел только жену. Потом этот же вопрос задали второму охраннику, и он вспомнил, что раньше Д'Антон приезжал регулярно, но в последние пять-шесть месяцев не появлялся.

Ленгтон пошел назад к машине и жестом позвал Анну за собой.

— Не понимаю: ее жестоко избили, сломали шею, разбили лицо. Совсем не похоже на другие убийства, в которых мы подозреваем Фицпатрика, — совершенно другой стиль. Если взяли всего одну коробку, в которой, как я подозреваю, был фентанил, почему не убили ее так же, как Раштона, как Донни Петроццо? Правда, она сопротивлялась, но их же было трое — легко могли прижать к полу и сделать укол.

— Ты сам ответил на вопрос: их было трое. Вероятно, это убийство на совести двух качков.

Ленгтон кивнул. Его очень беспокоила судьба детей. И он, и Анна знали, что девочек отвозили в сад и забирали оттуда те же самые охранники.

— Думаю, пора взяться за Ноланов. Если и они не знают, где дети, есть все основания для беспокойства.

Некоторое время они ехали молча, потом Ленгтон пробормотал:

— Он опять проделал тот же трюк: появился в доме Д'Антона, помахал фальшивым удостоверением и перевернул, мать его, весь дом, а потом поехал сюда. И когда явился в совещательную, его интересовал только Д'Антон — уселся на стул прямо напротив данных о нем.

— И узнал адрес, — с уверенностью заметила Анна.

— Я все думаю о нашем последнем деле — помнишь, о тех детях, о младенце, которых нашли в хлеву.