Там было пусто, но оттуда шел запах, который она безошибочно узнавала после стольких лет в убойном. Она вылезла из машины, отдала карту Каннингам, подошла к багажнику и попыталась заглянуть внутрь машины сзади, но сквозь тонированные стекла ничего не было видно.
— Нужно бы заглянуть внутрь, — сказала она.
Каннингам торопилась уехать, но Анна настаивала:
— Чувствуете запах?
— Ну ладно, открываем, — с недовольной гримасой согласилась Каннингам.
Открыв багажник, обе сразу поняли, что внутри лежит тело, завернутое в пакеты для мусора; сверху пакеты были заклеены липкой лентой.
— Не прикасаться! Если откроем, повредим улики.
Каннингам сразу отошла подальше, явно спасаясь от зловония. Анну это удивило: ей запах тоже был отвратителен, но она так давно занималась расследованием убийств, что перестала остро на него реагировать.
Довольно скоро появились полицейские машины с буксировщиком. Джип следовало доставить во двор отделения, а тело осторожно вынуть из машины и перевезти в лабораторию, чтобы им занялись эксперты.
Когда машину увезли, а гараж опечатали, Каннингам и Анна начали обходить квартиры. Им удалось попасть только в две из шести.
Первым они опросили умного пожилого и почти глухого джентльмена по имени Альфред Холл, который занимал подвальный и первый этажи. Квартира пропиталась запахами нафталина, мочи и несвежей еды. Он пожаловался, что хозяева дома не разрешали жильцам пользоваться гаражом, а сдавали его, насколько ему известно, за бешеные деньги. За годы, что он жил в доме, в гараже стояли разные машины, но он ни разу не встречался с их владельцами. О «мицубиси» знал потому, что джип часто пригоняли в гараж поздно ночью и Холла будили шум и свет фар. Он не мог точно сказать, когда машина разбудила его в последний раз, — кажется, пару ночей назад.
Второй оказалась женщина, которая не сразу впустила их в квартиру, — Арлен Торп, худощавая дама между сорока и пятьюдесятью. У нее был пес породы джек-рассел, которого пришлось закрыть в спальне, где он все время тявкал. Она описала машину и Фрэнка Брендона, потому что встретила его однажды утром, выгуливая собаку. Он в это время мыл джип и произвел на нее достаточно приятное впечатление. По ее словам, он пользовался гаражом последние шесть месяцев, а раньше его арендовали местные риелторы.
Каннингам и Анна опросили риэлторов из местной фирмы, и те подтвердили, что Фрэнк Брендон увидел в газете объявление об аренде гаража и обратился к ним. Заплатил за полгода вперед, из расчета пятьсот фунтов в месяц. В договоре указал адрес дома, принадлежащего Джулии, и предупредил, что, возможно, гараж понадобится ему на год, но пока он в этом не уверен и хотел бы заключить договор на первые полгода.
Когда Анна и Каннингам вернулись в отделение, труп уже доставили. Перекусив на ходу, они отправились в морг.
На трупе не обнаружили ни удостоверения личности, ни бумажника — карманы кто-то заранее почистил. Одет мужчина был в дешевый серый костюм и белую рубашку от Маркса и Спенсера с черным галстуком. На ногах — черные туфли со шнурками и темно-синие носки. На вид ему можно было дать лет пятьдесят. Каннингам попросила, чтобы первым делом занялись отпечатками пальцев и сверили их с базой. Однако Анна и так могла сказать, кто это. Серый костюм и черный галстук очень напоминали форменную одежду шофера.
К четырем часам выяснилось, что она не ошиблась. Отпечатки, взятые у убитого, совпали с отпечатками некоего Дональда Петроццо, подвергавшегося аресту за кражу со взломом и укрывательство краденого. Из лаборатории сообщили, что кто-то тщательно вымыл машину изнутри и эксперты пока ничего не нашли, — правда, они успели только снять обивку с сидений.
Каннингам назначила совещание, чтобы обсудить новости по делу. Дело разрасталось как на дрожжах, появлялись все новые узелки, которые придется распутывать. Тот, кто был с Фрэнком Брендоном в ночь убийства, пригнал машину в гараж. Донни Петроццо явно шел по наркотической линии. Анне придется еще раз допросить Рекслера и Тейлора. Вернувшись в свой кабинет, она глубоко задумалась над головоломкой, в которую сложились ее записи. Она все более утверждалась в мнении, что Энтони Коллингвуд — по признанию Джулии Брендон, ее бывший партнер — и наркобарон Александр Фицпатрик — одно и то же лицо. Ленгтон всегда говорил, что случайных совпадений не бывает, и теперь Анна склонна была признать его правоту. Ключевой фигурой в этой ситуации является, без сомнения, Джулия Брендон.
Анна выяснила, что дом Джулии все еще под наблюдением. Если Джулия напрямую связана с Фицпатриком, ее жизни может угрожать опасность. До сих пор неясно, почему Фицпатрик оказался в машине с Фрэнком Брендоном и поехал с ним в притон. Что-то тут не то. Анна не сомневалась, что в расследовании недостает каких-то деталей, но каких именно?
Наблюдением за Джулией руководил детектив-сержант Фил Маркхэм. По его сведениям, она выходила из дому, чтобы забрать детей из частного детского сада, а потом ездила с Май Лин за продуктами. Посетителей не было.
— Ей кто-нибудь звонил?
— Нам пока не разрешили прослушивать телефон.
— А надо бы. А на мобильный?
— Понятия не имею. Сейчас они просто ведут наблюдение за домом. Нам пару раз звонил ее бухгалтер, просил выдать тело Брендона, чтобы организовать похороны. Пока его, фигурально выражаясь, заморозили.
Оставалось только ждать результатов вскрытия Донни Петроццо и отчета из лаборатории о том, что удалось найти в машине. Анна пошла в кабинет Каннингам и спросила, можно ли уехать домой.
— Валяйте, со всеми новостями будем разбираться завтра.
— Тогда до свидания, — ответила Анна с облегчением: наконец можно будет заняться своими коробками.
Она намеревалась сразу ехать домой, но почему-то решила еще раз заскочить на место убийства. Территория все еще была огорожена лентой, но кое-где ее уже оборвали. Команда, собиравшая улики в притоне, давно уехала, оставив двух полицейских для охраны. Было темно. В коридорах заброшенных частей дома не осталось ни одной лампочки, а дуговые лампы эксперты увезли. Ступая по битому стеклу и мусору, Анна подошла к полицейскому, скучавшему на посту, и предъявила свое удостоверение. Спросила, не приходил ли кто-нибудь за наркотиками, но он покачал головой, указав на ленту:
— Как только видят это, тут же прыгают на свои доски и дают деру.
— Не возражаете, если я тут похожу? Фонарика у вас нет?
Он дал ей мощный фонарь, и она нырнула под ленту. Освещая путь фонарем, она пробиралась по сырому грязному коридору, откуда, правда, убрали упаковки из-под еды и жестяные банки.
Тяжелую дверь с засовом, которая вела в притон, сняли и увезли к баллистикам для исследования пулевых отверстий. На полу виднелись следы мела, оставленные экспертами; место, где упал Фрэнк, было отделено белой лентой. Пятна крови на стене пронумерованы от первого до пятидесятого.
На окне и подоконнике, с которых снимали отпечатки пальцев, тоже виднелись цифры. Стоя в убогой вонючей комнате, Анна никак не могла сложить все кусочки головоломки воедино. Зачем Александру Фицпатрику — если она не ошибается и это был он — приезжать в эту занюханную дыру? Она посветила фонарем вокруг и нашла место, где прежде была дверь. Она знала, что в двери был глазок, так что тот, кто стрелял, заглянул в него, увидел Фрэнка и начал пальбу. Гильз не нашли, — должно быть, стрелок их подобрал и унес с собой. Вряд ли уличный торговец поступил бы так, — скорее всего, ему бы это и в голову не пришло.
Анна медленно водила фонарем по комнате. Значительно выше очертаний тела Фрэнка было старое квадратное вентиляционное отверстие. Анна подняла фонарь и направила свет на отверстие. Она не знала, осмотрели ли его эксперты, — во всяком случае, никаких пометок мелом не видно.
Из всей так называемой мебели в квартире остался только деревянный ящик. Она подтащила ящик к отверстию, вскарабкалась на него и, стоя на цыпочках, начала осмотр. В квадратики отверстия легко проходил указательный палец; она просунула его внутрь и попыталась обследовать отверстие с изнанки, потом нашла в кармане ручку, вставила ее в квадратик и принялась крутить в разные стороны. Она уже было отчаялась что-нибудь найти, но тут наткнулась на нечто твердое.
