Анна пошла первой — и с трудом удержала возглас удивления.

Комната оказалась довольно просторной, с большим письменным столом, на котором стояли компьютер и маленький телевизор; вокруг стола высились полки с видеокассетами. Панель управления и звуковые колонки стояли друг на друге рядом с какой-то очень дорогой на вид звукозаписывающей аппаратурой. Стены были обшиты полками с дисками и пластинками, расставленными по алфавиту. Рядом со столом лежали аккуратно сложенные стопки журналов. Небольшая кровать была заправлена по-военному: сложенное конвертом одеяло, поверх него, ровно посредине, — белая полоска простыни, в изголовье — подушка в чистой белой наволочке. У стола кресло, у стены — два складных стула. Ковер темно-синий, стены в свободных от полок местах выкрашены в белый цвет. Анну поразил контраст комнаты, в которой царил почти больничный порядок, со всем здешним окружением; однако и сам Джереми поразил ее ничуть не меньше.

Он был необыкновенно красив. Светлые волосы, хорошая, стильная стрижка, яркие синие глаза с темными ресницами, щеки с нежным румянцем, как у маленьких детей. Одет он был в слаксы, белую рубашку, кожаные туфли и синий вязаный свитер. Он выглядел тщательно вымытым и почти неестественно чистым.

— Джереми, я — детектив-инспектор Анна Тревис, а это — детектив-констебль Гордон Лоуч. Спасибо за то, что согласились принять нас.

Джереми не сводил с Анны глаз, но не сделал ни единого движения навстречу.

— Можно присесть? — Анна подошла к кровати.

Джереми сделал шаг вперед:

— Только не на мою кровать.

Он взял складные стулья, раскрыл их и поставил на пол сначала один, потом второй, придвинув их близко друг к другу.

— Спасибо. — Анна и Гордон сели, она достала из портфеля блокнот. Джереми стоял прямо напротив них. — Джереми, мне нужно поговорить с вами о происшествии, случившемся позапрошлой ночью. Вы не могли бы ответить на несколько вопросов?

Он кивнул, но продолжал стоять и смотреть на них.

— Ваша мама позвонила в районное отделение полиции, услышав, как ей показалось, выстрелы и громкий спор. Вы помните, что произошло той ночью?

Молчание.

— Впоследствии мы установили, что был убит человек.

Никакой реакции.

— Я приехала, чтобы подтвердить эти факты и по возможности установить время, когда были произведены выстрелы.

Ничего.

— Вы хотели бы что-нибудь сообщить полиции?

Молчание.

— Вы видели тех, кто жил в квартире, что в одном коридоре с вашей? Номер девятнадцать?

Никакого ответа. Если он и воспринимал то, что она говорит, это никак не отражалось в его глазах, напоминающих яркие блестящие пуговицы. Он стоял совершенно неподвижно, уставившись куда-то поверх их голов, и это производило на Анну весьма неприятное впечатление. Она закрыла блокнот.

— Не хотите ли чаю? — спросил он низким гортанным голосом.

— Нет, спасибо, мы не станем вас долее задерживать, Джереми.

— Мне не нравится это имя.

— Простите, мистер Вебстер.

— Джей.

— О, Джей. Что ж, простите, что отняли у вас столько времени. Я знаю, что два утра в неделю вы работаете в магазине «Вейтроуз». Кажется, убираете тележки?

Никакого ответа.

— Поставить стулья на место?

— Вы закончили? — спросил он в ответ.

Анна взглянула на Гордона, потом перевела взгляд на ничего не выражающее лицо молодого человека.

— Полагаю, да.

Джереми почти выхватил из-под них стулья, сложил их и поставил к стене. Гордон посмотрел на Анну и выразительно поднял брови, глядя, как Джереми тщательно устанавливает один стул на другой.

— Спасибо, Джей. — Анна протянула ему руку, но он, не коснувшись ее, чуть отступил назад и повернулся лицом к столу. — Мы, пожалуй, пойдем.

Анна направилась к двери, Гордон — следом за ней.

К внутренней стороне двери был прикреплен заполненный от руки лист бумаги с указанием дат и времени дня, написанных ручками разного цвета и подчеркнутых маркером. При входе они его не заметили.

— Что это, Джей?

— Посетители.

— Не понимаю: ваши посетители или?..

— У них нет разрешения на парковку здесь, потому что они здесь не живут. Парковаться перед домом незаконно, если нет разрешения.

Анна взглянула сначала на Гордона, затем на Джереми, который стоял, повернувшись к ним лицом. Щеки его раскраснелись, словно нарумяненные.

— Я правильно поняла: вы отслеживали случаи незаконной парковки?

— Да.

— А как вы об этом узнаете?

— Окно, разумеется.

— Ваше окно?

— Да.

— Позвольте взглянуть, Джереми.

— Пожалуйста.

Обойдя Джереми, Анна подошла к окну и приподняла планки безупречно белого жалюзи. Окно выходило на закрытые гаражи с обратной стороны здания. Анна опустила планки.

— Я еще слежу за незаконными парковками перед магазином в те дни, когда работаю. Я собираю тележки с территории, составляю их в длинный ряд и подкатываю к главному входу. Люди разгружают покупки и оставляют тележки там, где стояли их машины, а этого делать нельзя. Нужно возвращать тележки к входу, но они этого не делают. Мне приходится собирать тележки, составлять в ряд и катить обратно к входу. Иногда я нахожу тележки на дороге, если люди припарковались не на магазинной парковке, а на улице. Я собираю тележки и везу их назад.

Он говорил резко, короткими предложениями, сдерживая гнев.

— Джей, объясните, пожалуйста: на листе даты незаконных парковок у магазина или у вашего дома?

— Это место для парковки жильцов. Нужно разрешение.

— Я понимаю, но эти даты относятся к дому, а не к магазину, верно?

— Да.

Анна почти не верила своей удаче.

— А вы, случайно, не записывали номера, Джей?

— Они у меня есть.

— Номера этих машин?

— Да. Вы не слушаете меня. Я здесь живу, а эти люди не имеют права на незаконную парковку, поэтому я их записываю.

— И давно?

— Давно.

Анна сделала глубокий вдох и улыбнулась:

— Джей, а не могли бы вы дать мне записи с этими номерами? Я офицер полиции и могу сделать так, чтобы они не парковались в местах, отведенных для машин жильцов.

Он пожевал губами:

— Я могу сделать так, чтобы они не занимали места жильцов.

— Было бы неплохо, потому что иногда ко мне приезжает женщина из социальной службы и не может найти места; один раз ей даже выписали штраф, потому что она припарковалась через дорогу на желтой полосе.

— Ну так давайте я запишу все эти номера. У вас есть номера?

— Да. Я же просил не садиться на мою кровать!

Анна выпрямилась и подождала, пока Джереми вновь поставил для них два стула. И опять они с Гордоном уселись рядышком, но на этот раз Джереми выдвинул свое кресло из-за стола, тоже сел и развернулся к ним лицом. Анна опять достала блокнот и ободряюще взглянула на Джереми, полагая, что сейчас он откроет один из ящиков, но он продолжал сидеть, не двигаясь и не сводя с них глаз.

— Готовы? — спросил он наконец.

— Да, Джей, мы готовы. Подать вам листы с двери?

— Нет, там нет номеров, это листы с датами и временем, когда чужие занимали места жильцов на парковке. Я стал записывать, когда они забили досками двери квартир по коридору.

— Ладно, давайте мне нужные номера, и если они совпадут с датами…

— Готовы? — повторил он.

— Да. Да, Джей, мы очень хотим…

В его мозгу словно повернули какой-то ключ. Не задумавшись ни на секунду, он начал называть номера по памяти. Не успевая записывать, Анна несколько раз просила его говорить медленнее. Еще он подробно описал марки и цвет машин. Гордон тоже пытался записывать, но Джереми говорил слишком быстро, как на автопилоте; когда они просили его подождать, ему требовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, на чем он остановился, а затем он опять выпаливал номер за номером.

Анна заговорила с Гордоном лишь по пути в отделение:

— Поверить не могу.

Гордон пожал плечами:

— Вы видели фильм «Человек дождя»? С Дастином Хоффманом?