— Это не мы решили, а я, — Бобр устал не меньше Ловца, если не больше. Он вытаскивал на берег бесчувственного мальчишку, который в мокрой одежде весил далеко не как младенец. — Если серьезно, то я не знаю, почему. По наитию, наверное. Иногда действуешь сам, без подсказок, без размышлений, как в драке. Вот когда ты попадаешь в групповую свару и твоя задача — выжить, ты же не рефлектируешь по поводу чей-то единственной и неповторимой жизни?

— Нет.

— И я стараюсь.

И все же Ловец хотел разобраться. Чувство опасности, даже более того, опасности, подстерегающей в будущем, урчало в животе. Зацепкой для размышлений являлось то, что у противоположного берега Востравы выстроились купеческие корабли. Город был не торговый, стоял на холме, отделенный от реки несколькими лигами заливных лугов. Караваны никогда не останавливались в таком неудобном месте. И как их угораздило?

— Понимаешь, Бобр, не верю я в везение, — Ловец добрел до редких кустиков. — Даже, если оно сто раз подтверждено. На сто первый раз даже палка стреляет.

— Это потому что везло всегда мне, а не тебе. И вообще, скажи спасибо, что на нас крокодилы с акулами не напали, пока речку переплывали. Я уже ничему не удивлюсь.

— Тихо!.. По-моему, здесь еще кто-то есть.

Прислушались.

Шумели накатывающиеся на берег волны, галдели чайки, барражирующие в ярко голубом утреннем небе, доносился людской гомон купеческого конвоя.

Городок на том берегу уже полностью затянуло белым дымом. По всей видимости, солдаты приступили к выполнению своих обязанностей по защите мирного населения королевства и наведению порядка в соответствии с конституционными уложениями и предписаниями.

— Бобр! Бери его быстрее, и уходим с берега. Мы же как на ладони!

По плану дальше должно было быть все гораздо проще — смешаться с толпой и договориться с купцом или напрямую с капитаном корабля. Глядишь, через пять — шесть дней путешествие счастливо завершится в столице. И, наверное, все бы получилось, если бы — опять эти вечные "если" — если бы не пришедший в себя Сашка, возмутившийся тем, что вся его одежда была соленой:

— Блин! Её же теперь стирать придется!

Он сидел на черном от сырости и старости бревне и пытался хоть как-то отжать свою одежду. Поднял голову для того, чтобы выразить свое возмущение еще более обстоятельно, но…

Он даже не знал, как их назвать, поэтому позвал по вечной российской привычке:

— Мужики! Эй, мужики!

— Ну, чего тебе?

Сашка как можно более красноречиво замахал руками в сторону перелеска. К ним приближалась живописная кавалькада.

Сближение с потенциальным противником всадники проводили мастерски. Рассредоточились, развернулись в цепь так, чтобы восходившее солнце было у них за спиной и сбоку. Стрелки сзади, группа захвата впереди. Стандартный способ охоты на беглых крепостных, преступников или врага разбитого и отступающего мелкого группами. Всадники даже что-то кричали. Они были еще достаточно далеко и у беглецов не получилось расслышать, что именно от них требовали. Скорее всего, также книжно-классически велели бросить оружие и сдаваться.

Все бы ничего, но все эти хитрости и спецэффекты прекрасно работали с простыми безоружными обывателями и даже с опытными, но малочисленными профессионалами. Проблема в том, что уставший региональный администратор "Бобр" и еще более усталый полевой работник "Ловец" были далеко не теми, кто может испугаться людей с мечами, алебардами и арбалетами. Не были они в настроении разговаривать, напускать совестного тумана, а также придумывать истории и легенды для отвода глаз.

Бобр ударил сразу, как только Ловец показал ему, что поставил ментальный блок. Ударил грубо и мощно, что называется без прикрас. Заклинание сферического удара, как объемный взрыв — Сила схлопывается, достигнув определенных границ воздействия, — чем дальше, тем безопаснее. Если же попал в зону поражения, недельная головная боль обеспечена, конечно, после того, как придешь в себя и оклемаешься. И все это без единого лишнего звука и движения. Такого рода сражения всегда проходят быстро и в тишине.

Ближайшие всадники повалились, как снопы при сильном порыве ветра, без звука. Лошади еще скачут, а люди уже на земле корчатся от боли. Но это ближайшие, а те, что были чуть подальше, стремительно приближались к берегу. И все потому, что есть у этого заклинания одна малоприятная особенность. Если у автора ментального удара нет должного опыта, то последствия могут коснуться его в той же степени, что и жертв. У Бобра этого опыта не было. Практиковаться на сидячей работе в такого рода вещах возможности, да и особого желания, не возникает, поэтому и удар получился не верный. Зону поражения определил неправильно и силы не рассчитал.

Ловец понял все это, как только оказался лицом к лицу с высоким, молодым брюнетом в черном кожаном камзоле и черной же накидке. Вернее, Ловец оказался лицом к морде с его лошадью, которую рыцарь осадил всего в паре шагов от настигнутой жертвы.

— Колдуешь помаленьку, мерзавец?

— Я не мерзавец, милорд. — Алекс постарался ответить с достоинством.

— И кто же ты тогда? Достопочтенный негодяй?

— Я лекарь. Иду к купцам, чтобы попроситься на конвой. — Ловец почти не врал, на ходу выдумывая это самое "почти". Он заметил, что на плаще у рыцаря было изображение сине-красного пламени — Символ Славы — герб Ордена. — "Эх, поторопился Бобр".

— А это кто? — Рыцарь указал на Сашку, которого двое воинов загнали в воду и со смехом не давали выбраться на берег.

— Нашел одного умалишенного. Интересный случай, требующий серьезного научного объяснения. — Ловец нес совершеннейшую околесицу. — "Спросит, что я здесь делаю. Скажу, что собираю гербарий редких растений".

Но рыцарь не спросил.

— Ага, ты лекарь. А сам калечишь людей всякими ведьминскими штучками.

— Вашим людям ничего не угрожает. Скоро они придут в себя. — Ловец позволил себе заискивающе улыбнуться. — Мы же должны были защищаться. Тем более что достойный рыцарь не развернул своего знамени и не протрубил в рог в знак своих мирных намерений.

— Ты еще вздумал мне указания давать! Вот сейчас мы привяжем к тебе камешек потяжелее и проверим водным испытанием, ведьмак ты или нет.

— Может не надо, — попросил Ловец.

— Надо, лекарь, надо.

Рыцарь был не в настроении. Даже более того, рыцарь был очень зол. Он всю ночь наблюдал за наглыми купцами, приставшими у берега и не желавшими платить за пользование землей и водой. Сильная охрана у конвоя оказалась. Если бы не это обстоятельство, он без лишних разговоров бы забрал у этих "помоечников" треть товаров.

— Ежели всплывешь, значит не колдун. Но на моей памяти обычно не всплывали.

Ловец был готов защищаться. Восемь человек, конечно, не один, но и не первоначальные двадцать. Справиться можно. Он уже начал произносить заклинание испуга для лошадей, чтобы посбрасывать всадников на землю, как получил по голове кожанным шариком, собранным из завязанных в узел ремешков. Пара человек сразу же отправилась на поиски подходящего камня.

Дружинникам разговор не важен, когда решение уже есть. Повесить, так повесить. Утопить, так утопить. И это не значит, что человека надо зарубить или убить из пращи. Человек должен чувствовать, что его вешают. Вот и этот умник сейчас очнется и проживет еще минут десять, пока камешек приволокут.

— Не делай этого, рыцарь, — подал голос, молчавший до этого старый серебрянобородый воин. — Он же лекарь.

— Ну и что, старшина?

— Барон велел всех таких вот ученых людей к нему приводить и за зря на тот свет не отправлять.

— Я сказал — топить!

— Барон другое велел.

Дружинники смотрели и ждали, чем все кончится. Со старшиной они не раз бывали в схватках, и для них он был начальником авторитетнее, чем юнец с рыцарскими шпорами.

Рыцарь и старый воин молча мерили друг друга взглядом.