— Поговорим или потанцуем?

Не ответили.

— Значит потанцуем.

Он сделал вид, что собирается прыгнуть, а сам кинулся им под ноги. Стрелы свистнули над головой, и вот двое ближайших упали. Еще один, набегая, сам напоролся на вытянутую ногу и беззвучно осел. Они вообще почему-то молчали. Не произнесли ни слова, даже когда Ловец сломал стилет, воткнув тонкое и длинное лезвие одному из них в ляжку. Просто глухой вой из-под черной, закрывающей лицо маски. Ребята даже не ругались.

"Экономят эмоции, что ли?"

Двое уже не помеха, но третий оказался самым крепким. О стену дома загремела бесполезная рукоятка ножа. Ловец пытался отскочить, чтобы получить простор для удара ногой, но не вышло. Рыча, они вцепились друг другу в предплечья, наклонившись так, что оба не видели ничего, кроме бешеных глаз противника. Если бы не куча мала, им же и устроенная, то Ловец до такого примитива не опустился бы. Он попытался рвануться назад, чтобы вывести этого здоровяка из равновесия и поставить его на колени, но тот неожиданно удержался и даже удачно поставил подножку. Противник начал буквально вскарабкиваться сверху, заставляя Ловца глотать пыль, поднятую совместным топтанием.

"Это происходит не со мной. Нет… Только не со мной!.. Почему?!.. Боги!".

Чужие руки уже тянулись к горлу, а его опять начало распирать от смеха. Ловец закричал.

— Да я тебя!!!

Не помня себя от ярости, Ловец ударил противника в лицо головой, и тут же рванул вниз, на ходу крутанувшись вправо. Смешок, рвавшийся на свободу, утонул в горячем гейзере боли. Ударить получилось не лбом, как хотелось, а носом. Потекла кровь. И своя, и чужая.

Ловец встал. Шатало. Оглушенный противник полз на четвереньках и мотал головой, словно козел перед атакой на другого такого же козла. Рядом башмачник бешено колошматил по голове другого раненного врага. Впрочем, наверное, раненый в ногу уланским стилетом давно уже превратился в убитого молотком башмачника.

— Я этим сволочам все припомню. — Ремесленник не улыбался, скорее скалился.

Кровавые брызги.

— Хватит. — Занесенную для очередного удара руку пришлось перехватить. — Хватит, я сказал.

Сообразительный ремесленник догадался сделать то же самое, что и Ловец. Сыпанул солью в открытые раны, обрел сознание, помог семье и выбежал на улицу. Оказалось, успел вовремя. Теперь он затаскивал пленных к себе в дом, пока Ловец стоял на страже, выглядывая из-за угла в соседний переулок. И Ловцу совсем не нравилось то, что он там видел.

На низенькой табуреточке сидел старикан, одетый в такие же черные одежды, как дюжина его охранников и как те люди, которые недавно хотели сцапать Ловца. Все бы ничего, только вот этот самый старикан сидел к нему лицом и держал в руках магический шар. И шар, будь он неладен, светился. Голубые линии разрядов Силы молниями били между его пальцами и аккуратно обволакивали посох, шар, его одежду и косматую седую голову. Губы шептали одно заклинание за другим.

— А вот это мы не проходили и нам не задавали. — Удивление было настолько глубоким, что Ловец потерял осторожность, громко высказавшись в слух.

Магическим шаром мог владеть и управлять только маг высокой степени посвящения. Настолько высокой, что к его мнению должны прислушиваться министры и короли, если бы еще уважаемый маг снизошел до общения с этими людишками. Знающие люди рассказывают, что такой вот шарик по своей массе сравним со всеми Тролльскими горами, и, дай ему волю, вобрал бы в себя большую часть материи небесного тела. Иными словами, сработал бы не хуже маленькой черной дыры, возникшей не в глубинах космоса, а прямо на невзрачной планете. Вот в Школе до сих пор и не знают, как к таким магам подступиться, хотя шариков, по слухам, в лабораториях набралось уже больше десятка. Сиди он один, спиной и с потушенным шаром, то еще вопрос, кто бы вышел победителем из схватки. Но в данных обстоятельствах…

"Плохо. Очень плохо. Совсем плохо. Одни неприятности. Что ж за полоса у меня началась?"

Последний вопрос Ловец повторил после того, как понял, что привести в чувство пленника, получившего между ног, не удастся ни при каких условиях. Он сидел, привалившись к стене, и держался за свою драгоценную промежность. Полная прострация, а значит толку от него, как от козла молока. Вот второй, который здоровяк, очухался быстро.

Под черной маской оказалось вполне человеческое лицо каторжника. Это не значит, что его лицо носило какие-то физиономические признаки закоренелого преступника. Просто на лбу была отметина в виде руны "Суд". Осужденный на каторгу. Кстати, стало понятно, почему они не разговаривали между собой и не кричали во время драки. Во рту у каторжников были кляпы.

— Потанцевали, теперь поговорим, да?

В ответ мычание. Вроде бы согласен. Но поговорить не удалось. Как только Ловец вытащил кляп изо рта каторжника, тот захохотал, брызгая кровавой слюной. Да так искренне и весело, как будто он сидел сейчас не на полу мастерской башмачника, а в королевском цирке столицы. Секрет был прост — в кляп вставили маленький шипик, который постоянно царапал ротовую полость. Больно, конечно, зато работать можно.

— Шило дай, — пришлось, как говориться, пойти на непопулярные меры.

Ремесленник вложил рукоятку шила в руку Ловца, и оно немедленно пронзило ногу пленника чуть повыше колена. Хохот перешел в крик.

— Говори.

— Не… А-а-а!!!

Ловца не удовлетворяли в такой беседе все слова, начинающиеся на "не". Пришлось повторить процедуру.

— Считаю до одного.

— Они сказали… Больно!

— Что? Кто?

— Они. Не знаю. Правда, не знаю. Сказали, если сделаем как велено, нас освободят. Вообще освободят.

— Еще.

— Привезли, дали одежду, арбалеты, заплатили за работу и послали вперед. Главным поставили старикашку-мага.

В общем, обычное дело. Король Фридрих Багряный во время Великой войны каторжников даже в армию набирал. Затыкал фронтовые дырки. Правда, сейчас не война и фронта поблизости нет, хотя городок этот — знатная дыра.

— Какая работа?

— Как водится. Взять городок, и чтобы никто не рыпнулся. Грабить не велено.

— Откуда знаете, что он маг?

— Братва хотела сбежать, да он разубедил. Показал пару штучек, так что мы решили заказ выполнить, чтоб все по-честному вышло.

Ловец выдернул шило из ноги, и каторжник заржал снова.

— Вот видишь, все хорошо у нас с тобой получилось.

Итак, в городке был маг во главе почти сотни головорезов и измывался над горожанами. Почему сотня? Да потому что для контроля над ночным городом и нейтрализации очага сопротивления, в роли которого выступал их региональный центр, именно столько и потребно.

Информации набралось крайне мало. И, по всей видимости, получить больше не удастся. Конечно, был вариант: пойти к магу и вежливо поинтересоваться, что ему надобно от убогих провинциалов. Не было уверенности, что маг ответит.

— Эй, приятель, — Ловец хотел уже было выскочить на улицу, как его позвал башмачник. — Что с этими делать?

— На твое усмотрение.

— Спасибо. — Оскал ремесленника не предвещал катающемуся от хохота каторжнику ничего хорошего.

Когда он прыгал в окно регионального центра, крыша дома, с которого Ловец отправился в полет, уже горела. Горели все окружающие дома. Шипя, маслянистая зажигательная жидкость стекала вниз по улицам, поджигая дом за домом. Держался только их купеческий особняк. Он не умел гореть. Строили на совесть и на века, предусмотрели многое. Очень помогала огнеупорная обработка дерева и камня, плюс противопожарная пена, пышной белой бородой льющаяся из-под козырька крыши.

— Врешь!!!

Крик Бобра был слышен даже сквозь лязг металла, шум пожара и веселое ржание оравы солдат, ломящихся в дом. Чтобы не мараться грязной работой, люди в черном послали вперед роту городской стражи, повышая их работоспособность уколами раскаленных на огне длинных алебард. Такому наступательному задору и смелости самопожертвования, какую демонстрировала эта инвалидная команда, могли позавидовать даже дворцовые гренадеры.