Наместничество Квинта Цецилия Метелла Македонского, консула 143 г., если говорить о его продолжительности и месте, однозначно относится к 143 и 142 гг. и к Ближней Испании. Основой для хронологии его командования в тех краях являются упоминания в оксиринхской эпитоме (Z. 160—162 и Z. 164—166) из 53-й книги Ливия. Первая заметка, судя по ее положению в тексте, относится к 143 г., а исходя из сопоставления с Валерием Максимом (V, 1, 5) — к «кельтиберской войне» «Кв. Метелла». Второй пассаж, где речь идет, учитывая его место в повествовании, о 142 г., вероятно, содержит рассказ, который Валерий Максим (III, 2, 21) ведет о Кв. Окции, и действия того же персонажа, описанные там, наверное, вновь имели место во время «кельтиберской войны», в которой Окций участвовал как легат консула Метелла. Соответственно наместничество Метелла, несомненно, охватывает 143 и 142 гг. (это подтверждается периохой 53-й книги Ливия, где сообщается, что он разбивает кельтиберов как проконсул, хотя рассказ Аппиана, как кажется, указывает не на двухлетнее командование Метелла (76, 322—325). Его проконсульство, помимо путаного пассажа Валерия Максима (IX, 3, 7; см. выше, наст, гл., § 1), засвидетельствовано у того же автора в рассказе о взятии Контребии. Временной ориентир, отсылающий к 143 г. (победа Тремеллия Скрофы в Македонии), дает также заметка самого общего характера у Евтропия (IV, 16, 2).

В остальных сообщениях о деятельности Квинта Метелла в Испании рассказ о взятии Кентобриги (Val. Max., V, 1, 5; у Флора (I, 33, 10) с неправильной формой имени) с помощью оксиринхской эпитомы (53 Z. 160—162) может быть датирован 143 г., поединок же Квинта Окция (Val. Max., Ill, 2, 21) на основе оксиринхской эпитомы (53. Z. 164—166) и событий, связанных с Контребией (Ampel., 18, 14; Auct. de vir. ill., 61, 4; Frontin., IV, 1, 23; Val. Max., II, 7, 10; VII, 4, 5; Veil. Pat., II, 5, 2—3), вместе с анекдотом об умении хранить тайны^{159} благодаря пассажу Валерия Максима (VII, 4, 5) может быть датирован 142 г. Другие сообщения по их содержанию либо не поддаются хронологическому определению (Frontin., IV, 1, II), либо датируются неточно (IV, 7, 42). У Плутарха в «Изречениях царей и полководцев» (Саес. Met., 1) вообще неясно, связан ли с Испанией содержащийся там пассаж.

Ближняя Испания как провинция Квинта Метелла нигде прямо не названа, но частые упоминания кельтиберов в качестве его противников, равно как и кельтиберских топонимов позволяют определенно утверждать это (Арр. Iber., 76, 322: ареваки или в других рукописях ваккеи, нумантинцы; Liv., per. 53; Auct. de vir. ill., 61, 3: арбаки; Eutrop., IV, 16, 1; Val. Max., Ill, 2, 21; V, 1, 5; VII, 4, 5; Flor., I, 33, 10 = II, 17, 10).

Один пассаж, где говорится о Ближней Испании (Frontin., III, 7, 3), называет полководца, своей изобретательностью очень напоминающего Квинта Метелла, но здесь речь идет, к сожалению, о Луции Метелле. Однако о консуле 142 г. Луции Цецилии Метелле Кальве мы знаем, что он в год своего консульства неудачно воевал с лузитанами (Ер. Oxyrh. 53, Z. 167) и потому был, видимо, наместником Hispania Ulterior, тогда как в отношении его брата Квинта Метелла по различным источникам хорошо известно, что он являлся правителем Ближней Испании (кроме прочего, этот факт, возможно, способствовал возникновению путаницы у Валерия Максима — IX, 3,7). Поэтому Ф. Мюнцер^{160} и вслед за ним Т. Р. С. Броутон предположили ошибку у Фронтина, более вероятную здесь, чем в трех других местах (IV, 1, И; 1, 23; 7, 41), которые не дают поводов для подозрений и либо вообще не называют провинцию, либо говорят только об Испании в целом и к тому же рассказывают о Метелле Пие анекдот об умении хранить секреты, который Плутарх, Валерий Максим и автор сочинения «О знаменитых мужах» относят к Квинту Метеллу, а у Валерия Максима он к тому же прочно увязан с событиями в Испании. Возникает впечатление, что уже источник Фронтина, по-видимому, не давал точного указания. Однако причиной ошибки могли также быть трудности, связанные с техникой составления подборок exempla.

Наконец, позднейшее свидетельство о Квинте Цецилии Метелле, заметка в хронике Иоанна Антиохийского (FHG, IV, 538; fr. 60 Const, exc. de insidiis), нуждается в пояснениях, поскольку наряду с достоверной информацией она содержит также явно или предположительно ошибочные данные. К последним бесспорно относится утверждение о том, будто Квинт Цецилий Метелл (дается полное имя) был первым римским военачальником, посланным против Вириата. В силу обстоятельств Квинт Метелл не мог действовать в Испании[129]. Даже самое свободное истолкование источников позволяет считать первым римским военачальником, направленным против Вириата, Квинта Фабия Максима Эмилиана. Вот до какой степени неправильным оказывается данное сообщение хроники. То, что следует из этого, вызывает интерес в связи с часто высказываемым с опорой на Аппиана (Iber., 66, 279—67, 283; 68, 291) мнением о том, что консул 141 г. Квинт Помпеи был направлен в Дальнюю Испанию, уже будучи претором. Позднее я подробно изложу свои возражения против такой точки зрения (см. ниже, наст, гл., § 4). Однако согласиться с этим заставляет в первую очередь фрагмент Иоанна Антиохийского. Применительно к Вириатовой войне хроника дает следующий ряд наместников Дальней Испании: Кв. Цецилий Метелл — Кв. Помпеи — Кв. Цепион. Те же имена и ту же последовательность наблюдаем у Евтропия (IV, 16) в его первом списке правителей Испании. Евтропий упоминает Квинта Метелла в связи с Кельтиберией, на Помпея ясно указывает как на его преемника. «Немного позже» (nec multo post) «на эту войну» (ad id bellum) был направлен Цепион: «Эту войну вел против римлян в Лузитании некий Вириат». Одна оговорка: Евтропий дает обе испанских войны без четкой последовательности. Когда ниже он рассказывает о Нумантинской войне (IV, 17), то начинает со слов: «Затем консул Кв. Помпеи (Q. Pompeius deinde consul)» etc., что в хронологическом отношении совершенно не согласуется с упомянутым выше консулом 149 г. Однако может подразумеваться претура Квинта Помпея, преемника Квинта Метелла, который до 142 г. включительно оставался в Ближней Испании, так что трудно понять, где нужно поместить претуру до консулата Помпея в 141 г. Подобная неясность может предполагаться и у еще более позднего Иоанна Антиохийского^{161}. К тому же у него всегда чувствуются особые трудности при передаче по-гречески римских имен собственных. От Полибйя до Харакса нам попадаются римляне, которые называются лишь по личным именам, источники постоянной путаницы, что, как показано выше (см. наст, гл., § 1) особенно характерно для Испании того времени из-за многочисленных Квинтов.

Еще одно слово об отражении в античной традиции деятельности Квинта Метелла в Испании. Мы можем охарактеризовать эту традицию как сравнительно информативную^{162}. Своеобразная личность Метелла Македонского привлекала внимание писателей среди прочего и к его деятельности в Испании. Основания для такого суждения дает, если отказаться от довольно многочисленных отдельных сообщений о его деятельности, также ряд других фактов. Налицо необычная краткость периохи 53-й книги Ливия. Ввиду приблизительно одинакового объема книг у Ливия (книги XXXI—XLV каждая в среднем насчитывают по 40—50 страниц тойбнеровского издания) это обстоятельство легче всего объяснить тем, что в 53-й книге содержатся немногие подробно рассказанные сюжеты, которые, естественно, можно резюмировать в нескольких фразах. В пользу этого говорит то, что данная книга охватывает только 143, 142 и часть 141 гг. (см. с. 29 о количестве описываемых лет в книгах Ливия). Такой вывод подтверждается оксиринхской эпитомой (53), где охотно пересказывается множество небольших анекдотов. В ней в более или менее полном виде содержится не менее трех историй о деятельности Метелла (Z. 161—163, 164—166), и это несмотря на то, что между первым и вторым сообщениями отсутствует колонка из 27 строк (каждая из них, за исключением третьей, состоит из 28 строк). Отсюда можно заключить, что в оксиринхской эпитоме о Метелле было сказано еще кое-что. Также и из Валерия Максима (III, 2, 21) следует, что о легате Метелла Квинте Окции имелись отдельные истории (ср.: Ер. Oxyrh. 54, Z. 186—187 по Ф. Мюнцеру^{163}). Особый интерес к Метеллам проявлял Плутарх, который намеревался написать и, кажется, действительно написал биографию Метелла Нумидийского, которого иногда путают с Метеллом Македонским (см.: Gell., I, 6 вопреки Liv., per. 59 и Suet. Aug., 89)^{164}. Таким образом, Метелл Македонский наряду со Сципионом Эмилианом (о нескольких его биографиях сообщает Авл Геллий — III, 4, 1) оказался единственным из римских военачальников, воевавших в Испании, о котором пишет Плутарх в своем собрании апофтегм.