Мы с детских лет твою носили робу,
Твои заботы чтили и права,
Твои крутые, как металл на пробу,
До капельки весомые слова.
Ты верил нам, как верят людям взрослым,
Работу дав — начало всех начал,
Ты нас, мальчишек, обучал ремеслам
И мудрости житейской обучал.
И мы росли и обретали силу,
Отчизне присягая и труду,
И доменным огнем нас прокалило,
Как прокаляет флюсы и руду.
Возненавидев скуку и безделье,
Мы шли с тобой все тверже и смелей,
И в горький час, и за столом веселья,
Живя по правде, по одной по ней.
Пусть не металл теперь точу я — слово,
Пускай мартены лица нам не жгут,
Но честный стих бетонщика Ручьева
Есть тот же подвиг и нелегкий труд.
Бывает, право: свой удел поносим
И, зря испортив множество чернил,
Себе твердим, что это дело бросим
И что предел терпенью наступил.
Но слышим голос басовитый, ясный:
— Эге ж, ребята, неважны дела,
Выходит, что учил я вас напрасно
Упорству огневого ремесла…
И больше — ни попрека, ни укора.
И вновь для строчки — страдная пора,
И безразличны вопли щелкоперов,
Шипенье гастролеров от пера.
И в добром слове обретая веру,
Ты снова — сын в кругу своей семьи,
И точишь сталь по вашему примеру,
Уральские товарищи мои.
Я ваш не потому, что я когда-то
У вас учился тайнам ремесла,
И не по праву сына или брата —
По крепости душевного родства.
Нет, не пропиской — твердостью закала
Гордился по закону на войне,
Когда рвались дивизии Урала
Через огонь и выжили в огне!
Вот почему мне дороги до гроба,
Вот почему — и долг мой, и права —
Твои крутые, как металл на пробу,
Весомые до капельки слова.
