...Я должен заявить о решении Правительства Его Величества и уверен, что с этим решением согласятся все в свое время великие доминионы, ибо мы должны высказаться сразу же, без единого дня задержки...

У нас лишь одна-единственная неизменная цель. Мы полны решимости уничтожить Гитлера и все следы его нацистского режима. Ничто не сможет отвратить нас от этого, ничто. Мы никогда не станем договариваться, мы никогда не вступим в переговоры с Гитлером или с кем-либо из его шайки. Мы будем сражаться с ним на суше, мы будем сражаться с ним на море, мы будем сражаться с ним в воздухе, пока, с Божьей помощью, не избавим землю от самой тени его и не освободим народы от его ига. Любой человек или государство, которые борются против нацизма, получат нашу помощь... Отсюда следует, что мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем...

...Сейчас не время морализировать по поводу безумия стран и правительств, которые позволили разбить себя поодиночке, хотя совместными усилиями они смогли спасти себя и весь мир (...)

3 июля 1941 г. Сталин в обращении по радио к советскому народу сказал: «...Историческое выступление премьера Великобритании г. Черчилля о помощи Советскому Союзу и декларация правительства США о готовности оказать помощь нашей стране, которые могут вызвать лишь чувство благодарности в сердцах народов Советского Союза, являются вполне понятными и показательными».

Исследователи феномена гитлеровской Германии давно уже разобрали «по интересам» почти все знаменитые тогдашние организации. Есть и серьезные научные книги, есть и своего рода клубы, интернет-форумы любителей истории по НСДАП, СС, СА, СД, Генштаб, Абвер, Гестапо...

Так вот. Из всех подобных организаций Германии одна мне кажется очень недооцененной, недообдуманной, почти забытой на фоне этих красочных эсэсовцев. Это Имперское министерство вооружений и боеприпасов (Reichsministerium die Waffe und Munition). В этой главе я не претендую, разумеется, на всестороннее освещение истории этой уникальной корпорации, но... «вброшу», введу в обсуждение два важных, как мне представляется, тезиса.

Два этих важных тезиса высвечиваются, соответственно, через две даты, важность которых, по-моему, очень недооценена:

1) 17 марта 1940 года — дата создания Имперского министерства вооружений и боеприпасов;

2) 29 ноября 1941 года — дата подачи первым министром Тодтом его знаменитого «самоубийственного» доклада Гитлеру («...война уже нами проиграна и т.д. ...»).

Итак. 17 марта 1940 года было создано Имперское министерство вооружений и боеприпасов (Reichsministerium die Waffe und Munition), ставшее главным организатором германской военной промышленности вплоть до конца войны. Вот и первый интересный вопрос: почему именно в марте 1940 года?! Получается, Германия и в период подготовки к войне (знаменитый ее «Четырехлетний план»), и в первые полгода с лишним мировой войны как-то без этого министерства обходилась. Как обходилась? Вроде бы ответ очевиден, и последующие два абзаца — это, по сути, справка, выжимка из нескольких констатирующих работ.

Каждый вид вооруженных сил проектировал, выдавал заказы и принимал оружие, военно-хозяйственное имущество и боеприпасы, разрабатывал планы по материальному обеспечению своей производственной программы. А непосредственными производителями были «старые немецкие концерны».

Например, танкостроение Германии находилось в ведении девяти крупных концернов, поставлявших танки и бронекорпуса. Они контролировали 32 завода, принадлежащих 27 различным фирмам. И характерно, что фирмы эти специализировались не только в этой сфере. Из восьми заводов Даймлер-Бенц лишь один выпускал танки.

То есть функционировала та структура немецких производственных фирм, какой она складывалась еще в XIX веке.

Это все — легкопроверяемые факты, только подводящие к главному вопросу: а что, собственно, изменилось к марту 1940 года?! Какова причина столь радикальной реформы? Конечно, это новый уровень потребностей вооружений для вермахта... НО главное — это новый уровень возможностей, поступающих в распоряжение. Новые шахты, электростанции, месторождения, заводы... В апреле 1940 года только планировался бросок — Дания, Норвегия, в мае — Бельгия, Нидерланды, Люксембург и далее, суперприз — Франция. НО опыт работы протекторатов Чехия и Моравия, на тот момент уже два года исправно пахавших на него, подсказал Гитлеру: «промышленно развитые», «культурные» страны передадут все в целости, «без фанатических эксцессов» и будут покорно работать (возможно, и ожидая, что кто-то когда-то рискнет целостью своего «недвижимого имущества», начнет настоящую войну, «придет», «освободит»). Так все и вышло.

То есть грамотные администраторы рейха увидели всю разницу положений: готовилась к войне, воевала полгода Германия по старой, «национальной» схеме, а теперь надо принимать под начало всю европейскую промышленность. То есть Имперское министерство вооружений и боеприпасов (Reichsministerium die Waffe und Munition), коим руководили небезызвестные Тодт и Шпеер, — это первое и важнейшее. министерство именно «Объединенной Европы-1» («Берлинской»)!

Вот что значит дата 17 марта 1940 года.

Чехословаки уже работают, а насчет норвежцев, датчан, голландцев, бельгийцев и французов в рейхе спокойная уверенность: будут работать!

Рейху на баланс поступили громадные французские стратегические запасы: 8,5 тысячи тонн нефти, десятки тысяч тонн цветных металлов, 5000 паровозов, 40 000 автомобилей (правда, это совокупно с бельгийскими и нидерландскими).

Однако оставалась проблема в широком смысле слова: продовольственная. Весной 1941 года в рейхе были снижены нормы потребления ряда продовольственных товаров. Но, оказывается, чиновники из министерства продовольствия еще задолго до этого просчитали: «Европейскую войну можно продолжать только в том случае, если весь вермахт на третьем году военных действий (это, значит, считая от сентября 39-го, а не от июня 41-го, третий год войны в России никак не планировался. — И.Ш.) будет питаться за счет России».

15 мая германские газеты объявили, что мясной рацион, выдаваемый по карточкам, с июня будет урезан на 100 грамм в неделю. Представительство конины в этом рационе росло все более и более. Вот и еще, может, несколько неожиданный, пример понимания сути той войны. Наш поэт, и тоже княжеского рода («тоже» — это я вспомнил французского графа Экзюпери, упоминавшегося в 1-й главе, героя Сопротивления, используемого как идейное прикрытие французских и европейских коллаборационистов), писал изысканные, «неоклассические» стихи до и после войны. Но на самой войне израненный гвардии капитан писал:

Вы нашей земли не считаете раем,

А краем пшеничным, чужим караваем,

Штыком вы отрезали лучшую треть.

Мы намертво знаем, за что умираем:

Мы землю родную у вас отбираем,

А вам — за ворованный хлеб умереть!

Арсений Тарковский

Немецким пивзаводам не хватало ячменя. Эрзац-пиво делалось на основе отходов молочного производства. Питье его было, конечно, тягчайшее, может, и непосильное испытание для «арийского духа». В общем, не помогали даже и ежегодные прилежные поставки Франции по репарациям: 750 000 тонн пшеницы, 140 000 тонн мяса, 650 млн. литров молока, 220 млн. литров вина. Вот что и стало главным фактором для разработчиков плана «Барбаросса».

Далее процитируем английского историка Лиддела Гарта (сэр Басил Генри Лиддел Гарт — Sir Basil Henry Liddel Hart), ставшего ведущим современным британским историком, чей труд «Вторая мировая война» стал, по оценке специалистов, «почти главной официальной историей английских вооруженных сил».