– Порвали всем жопу на британский флаг, вызволяя братишку! – вот как комментировал это наш игрун. – Поставили всех раком, дали просраться по первое число – знай наших!

На самом же деле хлопцы просто позвонили в «Афганвет» и сообщили, что в изоляторе по произволу зажравшихся чиновников томится ветеран (а Март действительно томился по этому самому произволу – всего-то лишь начистил лицо чиновничьему сынку, занявшему его квартиру). «Афганвет» подключил всех, кого можно, получилась шумная кампания, и Марта вскоре выпустили, хотя квартиру обратно и не отдали.

Молодые коммерсанты приютили выпущенного соратника у себя в кафе «Абордаж», дали ему угол, стол и работу. А вскоре Март, благодаря своим незаурядным данным, выбился в люди и в благодарность за участие в своей судьбе обозвал основанную им на деньги некоего Чернова школу телохранителей «Абордажем». Про судьбу абордажную вы в курсе; Жора вскоре помер от недомогания, получив пулю в голову; а Саша – сын больших родителей, удачно пристроенный замуж за дочь еще более крутых предков, благодаря родственникам не пропал, «поднялся» и зажил вроде бы припеваючи.

Нельзя сказать, что отношения Караваева с Мартом стали более прохладными – просто с течением времени каждый из них, живя своей жизнью, постепенно отдалился друг от друга. Тем не менее Март периодически наезжал в ресторан старого приятеля, чтобы оттянуться по полной программе, несколько раз обременял его просьбами личного свойства, а взамен иногда устраивал для Караваева с друзьями бескровное «сафари» на полигоне «Абордажа»: стрельба до одурения по движущимся мишеням из всех видов вооружения, состоящих на «абордажном» учете, шашлыки на свежем воздухе – и настоящая русская баня. Тоже неплохо, согласитесь…

– Маска – это, конечно, хорошо… – пробормотал Александр Николаевич и, не размыкая век, прокрутил перед мысленным взором ярко впечатавшиеся в сознание мерзкие кадры. Полумрак гостиной, высокая фигура в черном, кошачья пластика движений, мастерский удар ножом, три выстрела из пистолета Бакана и… Да-да! Вот это характерное, дурацкое – «Баай!»… В смысле – «прощай», в переводе с английского. Март так прощается с близкими. И подружка его убойная, куда-то пропавшая два года назад, так прощалась – как-то в ресторане, при совместном возбухании, прозвучало… Нет, так может прощаться кто угодно. Фигура тоже – мало ли высоких крепких ублюдков? Пластичность… Гм… А вот виртуозное владение ножом – это уж извините…

– Ну, дела… – опять вздохнул Александр Николаевич, припоминая давно отзвучавшие события далекого 1989-го. Через некоторое время после того, как Март ушел из кафе «Абордаж» в начальники охраны некоего Чернова – бензинового короля тех лет, в криминальном мире столицы произошло весьма незаурядное по тем временам событие. В кабинете одного из ресторанов Москвы были обнаружены тела азербайджанского законного вора Муслима и двух приближенных к нему «авторитетов» – Гасана по кличке Бек и Нияза с одноименным погонялом. Судя по страшному беспорядку, царившему в помещении на момент обнаружения трупов, в кабинете приключилась тривиальная поножовщина: все трое были зарезаны, орудия убийства – два ножа – находились на месте преступления. Милицейская версия внутриклановой разборки, поданная в официозе, устроила всех – глубоко копаться в истинных причинах происшествия никто не стал. Единственно, что несколько настораживало, – это удивительное мастерство «вора» и его сотоварищей в искусстве владения ножом. Оба подручных «вора» – Нияз и Гасан – были убиты одним точным ударом в сердце. Два трупа, две колотые раны, и всего несколько капель крови – нож, обнаруженный в застывшей руке «вора», имел длинное узкое – как у стилета – лезвие.

Самого же Муслима «угостили» в левый глаз, вогнав по самую рукоять охотничий нож с широким лезвием. И более – ни одного пореза.

Вырисовывалась довольно-таки странная картина: как будто авторитеты дрались минут десять, круша все вокруг в неистовой ярости, затем «вору» вдруг весь этот бардак надоел, он извлек свой «стилет» и в мгновение ока заколол своих оппонентов двумя снайперскими ударами. А кто-то из подручных, уже на последнем издыхании, пребывая в состоянии боевого транса, засадил на прощание патрону в глаз свое фирменное «перо» с магазинным номером…

Все это было бы вполне возможно, если б этот убиенный Муслим при жизни не являлся самым главным и непримиримым оппонентом нового хозяина Марта – Владимира Николаевича Чернова. А вот дополнительные штрихи для полной картины: накануне, по слухам, какие-то нехорошие люди пытались в Ясенево расстрелять машину Чернова, но, благодаря новому начальнику охраны, ничего у них не вышло. Были они вроде как азербайджанцами… И сразу после воровской поножовщины Март резко попер в гору: прибарахлился, машину заимел, квартиру… А в искусстве владения предметами – будь то палка, бамбуковый меч, нунчаки или ножи – равных ему нет, об этом все приятели знают… А еще господин Караваев был уверен, что хладнокровно убить человека для Марта – раз плюнуть. Почему уверен? Это уже из личных наблюдений. Только об этом чуть позже: сейчас у нас пока на очереди совпадения…

– Да нет, конечно, бывают такие совпадения, что диву даешься – как вообще такое может быть… – пробормотал Александр Николаевич, прекращая медитировать и вскакивая из кресла. – Хотя… Какие, к чертям, совпадения?! И там и там – инсценировка! И тоже – нож…

Итак, некоторые детали мерзкого происшествия в бане до того кричаще странны, что из разряда обычных случайностей плавно перетекают в сферу необычных, а где-то даже странных совпадений. Вот они:

– Злодеи не тронули Александра Николаевича.

– Главный убийца статью, повадками, пластичностью своей необычайной – вылитый Март.

– Виртуозное владение ножом.

– Инсценировка взаимоубойства на почве какой-то неразрешимой «разборочной» проблемы – нечто похожее на происшествие с ворами 1989 года.

– Потрясающая легкость, с которой убийца расправился с жертвами.

– И, наконец, самое вопиющее: это идиотское «Баай!»…

– Если это просто совпадения, то я – полный кретин, – решительно пробормотал Александр Николаевич, прекращая играть с самим собой в прятки. – А надо это дело проверить. Только как-то половчее это сделать…

– Александр Николаевич, вам с Парижу звонят! – вмешалась в напряженный аналитический процесс секретарша Ирочка, врываясь в кабинет совместно с погулявшим бодрым Максом и с ходу бросаясь к аппарату. – Там нету никого, переключить некому…

– Вот же некстати! – досадливо буркнул Александр Николаевич, проходя к столу и делая знак Ирочке, чтобы убиралась совместно с Максом. – Погуляли?

– С вас двести рэ, Алексанколаич, – игриво мотнула бедром Ирочка, оттаскивая за поводок радостно рвущегося к хозяину Макса. – Максеныш мне колготки порвал. Что за мужики пошли! Чуть что – сразу колготки…

– На кухню своди, – сухо распорядился Александр Николаевич, с трудом подавляя нахлынувшую неприязнь – господи, дура-то, дура… Ну разве можно в столь суровый жизненный момент проявлять такую преступно-халатную жизнерадостность? – Скажи Махмуду, пусть костей даст – да чтоб без мяса. Уматывайте!

– Ну и пожалуйста, – обескураженно поджала губы Ирочка, удаляясь совместно со слюнявым колготным рвачом. – Можем вообще умереть за дверью, чтобы только вам не мешать…

– Здесь Караваев, – сообщил Александр Николаевич, оставшись один. – Это ты, Эжен?

– Здравствуйте, господин Караваев. Это Эжен. С вами желает поговорить господин де ла Торво, – бодро сообщил знакомый голос переводчика – больше в принципе «с Парижу» господину Караваеву звонить никто не мог. – Вы готовы уделить нам пять минут?

– А-а-а, старина Шарль! – изобразил радушие Александр Николаевич – к своему главному поставщику вин он относился в общем-то неплохо, но вот именно сейчас было не до него. Кроме того, ничем хорошим обрадовать старина Шарль его не может – барон, как любая капиталистическая акула, звонит самолично, только чтобы сообщить какую-нибудь гадость – типа повышения цен на вино либо озадачить просьбой. В последний раз, например, это было пожелание приобрести по дальневосточным ценам два пуда красной икры…