— Вероника, ради Бога, не обижайся! Я ни в коем случае не хотела говорить с тобой в таком тоне. Это ты прости меня… Знаешь, я, наверное, слишком устала.

— Да, конечно, вам надо отдохнуть, — лишь бы ответить что-нибудь, произнес девичий голос на другом конце провода.

— Ты точно не обиделась, Вероника?

— Нет, правда.

— Спасибо тебе, ты у меня прекрасный человек, — Лолита действительно растрогалась, — видимо, сказывались недавние слезы и общий лирический настрой, завладевший девушкой. — Ладно, Вероника, пока… Звони, если что… Ой! Подожди!

— Что?

— Посмотри, пожалуйста, чтобы курьера выпроводили ко мне, и как можно скорее.

— Хорошо, Лолита, не беспокойтесь. Через несколько минут он будет у вас. Обязательно…

Жизнь Степана Николаевича теперь оказалась построена по совершенно новому, куда более напряженному графику.

Будучи «работоголиком», он не мог уйти домой, не завершив всех срочных дел, и Володя, который остался водителем у своего шефа после перехода его на новую работу, проклинал тот день и час, когда Кравцова выбрали председателем: засиживаться в приемной, ожидая Степана Николаевича, теперь нередко приходилось чуть ли не до полуночи.

К этому времени Маша, естественно, уже уходила домой, и Володе было бы вообще непоправимо скучно, если бы не Сергей — новая фигура в окружении Степана Николаевича.

Этот парень почти двухметрового роста и необъятной ширины плеч появился за спиной Кравцова в тот самый проклятый для Володи момент, когда Степан Николаевич стал председателем Комитета. Отныне задачей Сергея стало одно — любыми методами, средствами и путями обеспечить безопасность Кравцова.

Сергей был личным телохранителем Степана Николаевича.

Раньше он работал в госбезопасности, в управлении, ведавшем охраной особо важных объектов, а в последнее время, в связи с тягой руководства к созданию целой сети независимых друг от друга служб безопасности, перешел в охрану Государственной Думы.

Он, несомненно, знал свое дело, а потому был строг и категоричен в отношениях с Кравцовым, как и подобает истинному телохранителю. И Степану Николаевичу это нравилось, потому что он, профессионал, любил профессионалов во всех сферах жизни. Кравцов понимал, что Сергей — на службе, а потому терпимо относился ко всему тому маскараду, как думал про себя Кравцов, который налаживал вокруг него личный телохранитель.

Но со временем присутствие тени за спиной начало раздражать Кравцова. Ведь действительно доходило до смешного — даже в бар Думы, пропустить для бодрости пятьдесят граммов коньяка, Кравцов спускался в сопровождении этого парня, который садился рядом с «объектом» на банкетку у стойки и внимательным взглядом обводил зал, выискивая потенциальную опасность для своего клиента.

Мало того!

Сергей проверял по утрам целостность замков к сигнализации в кабинете Кравцова, ежедневно осматривал сейф на предмет несанкционированного хозяином проникновения в государственные тайны. Он первым заходил в подъезд дома, где жил Кравцов, и первым ступал в лифт, проверяя его безопасность для шефа.

Временами Кравцов даже испытывал какое-то странное чувство — ему казалось, что его свобода ограничена, что он уже не принадлежит сам себе, а лишь слепо и послушно выполняет наставления Сергея.

Вот и сейчас, сидя за столом и покуривая в своем кабинете, Степан Николаевич ждал санкции на выезд от своего телохранителя. Двадцать минут назад он сообщил Маше о своем намерении съездить в Совмин, и Сергей тут же отправился проверять машину Володи на стоянке у Думы на предмет каких-нибудь взрывных и прочих вредных устройств.

Маша хорошо чувствовала, как «достают» шефа эти бесконечные предосторожности и ограничения, как раздражается он из-за необходимости подобного ожидания, а потому старалась, как могла, отвлекать и ублажать Степана Николаевича.

Она тихо приоткрыла дверь и внесла маленький поднос с чашечкой горячего черного кофе без сахара — так, как любил Кравцов. Поставив напиток на стол перед шефом, девушка вышла в приемную и тут же вернулась с пачкой свежих газет.

— Степан Николаевич, вот сегодняшняя пресса, вы еще не просматривали ее…

— Да, Машенька, спасибо… И, кстати, Сергей там еще не вернулся?

— Нет, еще не приходил.

— Как только появится…

— Конечно, Степан Николаевич, сразу же доложу.

— Ну, спасибо тебе еще раз.

Голос Кравцова помягчал, и Маша отправилась в приемную, успокоенная тем, что сделала все возможное. Она действительно была классная секретарша!

В дверь постучали, и в приемную вошел парнишка из аппарата Думы, который работал в отделе приема писем и обращений граждан.

— Здравствуйте, Степан Николаевич у себя?

— Да, пока что здесь, — кивнула Маша в ответ. — А что у вас там случилось?

— Приходил курьер из какой-то фирмы… сейчас, — парень взглянул на конверт, который держал в руках, — из рекламного агентства «СтарЛат». Он передал письмо для господина Кравцова. Сказал, что срочно, просил передать ему лично.

— Хорошо, спасибо, — девушка взяла послание.

Письмо было в фирменном конвертике агентства, а имя адресата было вписано красивым аккуратным почерком — явно женской рукой. Как секретарь-референт Маша, конечно же, знала, что никакой деловой переписки и никаких деловых связей их Комитет со «СтарЛатом» не имеет. Вряд ли, рассудила девушка, письмо относится и к разряду жалоб-обращений, горы которых ежедневно приходят в Думу. К тому же приписка «лично» после фамилии Степана Николаевича на конверте недвусмысленно намекала на особый характер этого письма. Да и способ доставки послания с требованием срочной передачи не мог не вызвать у Маши особенного интереса к письму. Женщины ведь по натуре весьма любопытны!

Девушка повернулась к окну и подняла конверт к глазам, пытаясь разглядеть, что там лежит. Но бумага оказалась слишком плотной и абсолютно непросвечивающейся.

«Да… — Маша окончательно была заинтригована, первый раз столкнувшись с подобной стороной деятельности своего начальника. — Интересно, очень интересно… Где же я слышала это название?»

Несколько минут она думала, вспоминая, при каких обстоятельствах могла сталкиваться с агентством «СтарЛат», но, ничего не придумав, разочарованно вздохнула, еще раз взглянула на конверт, борясь с неимоверным желанием вскрыть его, и вышла из-за стола, направляясь к Кравцову. В эту минуту двери приемной отворились, и на пороге возник Сергей, как всегда, невозмутимый и спокойный.

— Все? — спросила Маша.

— Да, все нормально.

И они вместе вошли в кабинет Степана Николаевича.

— Машина проверена, все в порядке, взрывчатых устройств не обнаружено, — Сергей, как всегда, отрапортовал так, будто Кравцов был армейским начальником или по крайней мере старшим офицером ГБ. И тут же добавил мягко, по-человечески: — Можем ехать, Сергей Николаевич. Володя ждет в машине.

— Хорошо, сейчас… Что у тебя, Маша?

— Простите, Степан Николаевич, может, не вовремя… Вот, — она положила на стол справа от него конверт надписью кверху, — только что принесли. Здесь написано «лично»… Добавили, что очень срочно.

Кравцов прочитал знакомое название фирмы, и тут же почувствовал, как сдвоенным ударом отозвалось в груди сердце, подпрыгнув от нахлынувших на него чувств.

— Кто принес?

— Парень из аппарата…

— Нет! — нетерпеливо перебил Кравцов. — Я имею в виду, кто доставил письмо в Думу? Он не сказал?

— Сказал. Курьер из агентства.

— Хорошо. Спасибо.

— Вы извините, Степан Николаевич, я подумала, раз это письмо такое срочное, дать его вам прямо сейчас… — Маша специально задерживалась как можно дольше, стараясь затянуть время, чтобы Кравцов вскрыл конверт при ней.

— Ничего, Маша, все правильно, — он уже разрезал конверт специальными маленькими ножницами. — Спасибо. Подождите меня в приемной. Я сейчас выйду, только прочитаю…

Из конверта выпал маленький, сложенный вдвое листок. Когда Маша и Сергей вышли, Степан Николаевич развернул его и прочитал: