Джек замялся:

— Ну…

Сарджу продолжил:

— Я думаю, все должны быть заняты и по мере сил помогать расследованию. Я услышал, что вы едете на Ли. Думаю, вам не помешает еще одна пара глаз и ушей. И если возникнет необходимость, я мог бы выполнять ваши поручения, сэр.

Джек кивнул.

— Разумеется. Если вы действительно хотите…

— Конечно. Прошу вас, позвольте мне помочь.

Двери лифта открылись.

— После вас, — сказал Джек.

Переводчик вышел, и Джек ощутил легкий запах нафталина, исходивший от костюма Сарджу. Костюм был далеко не новым, местами затертым до блеска. Сарджу выглядел усталым, но его энтузиазм был искренним. Хорошо бы все заразились от него трудолюбием.

На Виктория-стрит они на удивление быстро поймали такси и через десять минут уже ехали по Спринг-Хилл. По одну сторону была Ли, по другую — Клептон.

— Вы исповедуете ислам? — спросил Джек уже в машине.

Мал и Сарджу кивнули.

— Простите. Наверное, прозвучало грубо. Я хотел спросить: Сарджу, вы не против поездки в еврейский квартал?

Сарджу удивленно посмотрел на него.

— Сэр, у меня никогда не было подобных проблем.

Похоже, Джек сморозил глупость. Черт, он хотел быть политкорректным, а получилось наоборот!

— Хорошо.

— Знаете, в том районе живут влиятельные люди, — сказал Сарджу. — Я долго жил в Уайтчепеле, тут мой второй дом, если так можно выразиться. Мне нравилось гулять по берегу реки, а иногда мы с друзьями устраивали пикники.

Джек поймал себя на мысли, что слова Сарджу почему-то кажутся ему странными. Он не мог представить, что вежливый и тихий бангладешец веселится с друзьями в Стамфордском парке.

— У вас есть друзья среди евреев? — из чистого любопытства спросил он.

— Нет, друзей, пожалуй, нет. Просто знакомые. И среди коллег много евреев. Я работал в хасидской компании. Могу заверить, они вовсе не такие застенчивые и скромные, как многие считают.

Джек с удивлением посмотрел не него:

— А какие они?

— Ну, евреи кажутся тихими и скромными, потому что они очень скрытные. Честно говоря, их главное преимущество в том, что они всегда держатся вместе и никого к себе не пускают. Не поймите меня неправильно, они — мирные и законопослушные граждане, но мертвой хваткой держатся за свои традиции и живут почти что коммуной. Например, человек, который вам покажется скромным, рядовым жителем Лондона, внутри еврейской общины может обладать огромной властью и оказывать колоссальное влияние как на сверстников, так и на младших. Малик, вы из Пакистана, правильно? — Малик кивнул. — А я из Бангладеш. Но у меня есть друзья из разных уголков Азии и Европы. — Сарджу пожал плечами. — Да, я мусульманин, но не хочу замыкаться в собственном мирке или общаться только с бангладешцами. А живущие здесь хасиды, наоборот, хотят отгородиться от всего мира. Они себе на уме. У них запрещены межнациональные браки. Они строго соблюдают традиции и не позволяют телевидению, газетам, радио или Интернету влиять на их образ жизни.

Джек был поражен.

— Оказывается, я совсем ничего не знаю о хасидах! Ну, кроме того, что они носят одежду из позапрошлого столетия.

Сарджу улыбнулся.

— Это только одна сторона медали.

— А чем они зарабатывают на хлеб? — спросил Мал.

— Как правило, ведут свой бизнес. Покупают недвижимость. Сейчас хасидская коммуна становится все больше и больше. И лондонские власти не имеют на нее никакого влияния.

— Похоже на маленький Израиль? — пошутил Мал.

Сарджу почесал кончик носа.

— Вы будете смеяться, но так и есть. Уже появились фирмы, в которых работают только хасиды. В основном алмазная торговля.

— Алмазы? — удивился Джек.

— Да, я слышал, что они переправляют товар, зашивая алмазы в подкладку пальто.

Джек и Мал скептически посмотрели на переводчика.

— Это действительно так. Евреи предпочитают носить деньги с собой. А алмазы легко спрятать.

Джек покачал головой.

— Я никогда не слышал о преступлениях, в которых был бы замешан кто-то из хасидов. Меня всегда восхищала их добропорядочность.

Сарджу ухмыльнулся:

— За фасадом добропорядочности скрывается жажда власти и денег, инспектор Хоксворт. — Он назидательно поднял палец. — А там, где жаждут власти и денег, рано или поздно появляются преступники.

Джек с интересом слушал Сарджу, который с горячностью доказывал свою правоту, но в его словах было много национальной нетерпимости. Может, Сарджу просто поссорился с кем-то из евреев и затаил обиду?

Ход его мысли прервал водитель:

— Приехали. Вам нужно только спуститься с холма. Отсюда проще пешком.

Они вышли из такси. Было около половины второго. Несмотря на прохладную погоду, в парке было многолюдно. Кто выгуливал собак, кто бегал, некоторые даже играли в теннис на кортах у подножия холма. Но основную массу составляли просто гуляющие. Джек сразу обратил внимание на черные пальто и шляпы хасидских мужчин.

— Итак, Мал, что нам известно?

— Тела второй и третьей жертвы обнаружил случайный прохожий. Точнее, их нашла его собака. Его уже допросили и проверили. Все сходится. Ничего подозрительного.

— Что насчет бродяг с реки?

— Постоянно появляются новенькие. Часто их никто не знает, они то приходят, то уходят. Естественно, ничего не слышали, ничего не видели.

— Ясно, — ответил Джек. Они подошли к ступеням, ведущим вниз к одному из мостов. — А местные?

— Мы нашли парочку, но они молчат как рыбы.

Джек промолчал. На мосту он спросил:

— Это здесь хотят строить олимпийский комплекс?

— Думаю, да, — ответил Мал.

Джек бросил неодобрительный взгляд на новый металлический мост неподалеку, выкрашенный светло-желтой краской.

— А что ниже по течению?

— Старый Хартфорд. Еще есть несколько яхт-клубов, принадлежащих парку отдыха «Ли-Валлей».

— Хартфорд? Там, где пивоваренный завод?

— Не знаю, сэр.

— Это хорошо. Скверно, когда ориентирами становятся пабы да пивоварни. Кажется, я был в Хартфорде пару лет назад. Там есть замок. Узкие средневековые улицы… Говорят, прототипом Меритона из «Гордости и предубеждения» Остин был как раз Хартфорд.

Малик улыбнулся.

— Понятия не имею, о чем вы, сэр. Кам рассказывал, что это сонный городишко. Во всяком случае, если брать напрямик, от центра Лондона до Хартфорда миль девятнадцать, не меньше.

Джек кивнул.

— Ты прав.

Благодаря ассоциациям Джек легко запоминал названия мест. Любовь к историческим деталям или изумляет, или раздражает людей. Вот, например, Шарпа и Кейт определенно раздражает. Но его это не очень-то задевало.

— А здесь что? — спросит он. — Клуб гребли?

— Да, сэр, речной клуб гребли, а рядом — небольшое кафе. Местные говорят, летом там бывает много народу. А сейчас только иногда кто заглянет после прогулки или персонал с речных судов. Ничего интересного.

— Хорошо, Мал. Пройдись по правому берегу, поговори, с кем сможешь. Я в клуб.

Мал кивнул.

— В прошлый раз там было закрыто.

— Сарджу, вы пойдете с Малом. Внимательно слушайте и смотрите по сторонам.

— Так точно, — браво ответил тот.

— Встретимся в кафе. Я куплю вам по чашке чаю. Договорились?

Джек пересек мост и оказался на противоположном берегу. Он прошел мимо пришвартованных барж. Издалека они выглядели атрибутом романтического антуража, но вблизи впечатление портила облупившаяся краска и общее запустение. Джек не мог представить, как можно круглый год жить на воде. В каюте его скрутила бы клаустрофобия, а на палубе холодно и неуютно. Казалось, вокруг нет ни души, но было достаточно свидетельств того, что это места обитаемые: на веревках сохло белье, тут и там виднелись горшки с цветами. Похоже, речные жители отлучились по делам или в супермаркет, или, может, они проводили тут только выходные. Чуть дальше, перед зданием клуба, он увидел группу подростков, которые внимательно слушали тренера. Бледная зелень деревьев и серая вода Ли были фоном, на котором мальчики выделялись ярким красным пятном. Джек направился было в их сторону, но его окликнул лысоватый мужчина, сидевший за столом в кафе.