Зак нашел ее в маленькой служебной комнатке на втором этаже больницы.

Лампа на раскрашенном столе напротив дальней стены заливала помещение бледным светом. Эммануэль стояла в одиночестве на исцарапанном, ничем не покрытом полу, сложив руки на груди. Ее спина была прямой и напряженной. Зак не видел ее лица, но она наверняка слышала, как он прохромал в комнату.

Двери и окна были распахнуты навстречу ночному ветру – теплому, со сладковатым запахом гардений и жимолости. Из четырех кроватей три пустовали, а на четвертой под белоснежной простыней угадывались очертания человеческого тела. Хотя лица не было видно, Зак сразу понял, что это Эмиль Руан.

– Пожалуйста, уйдите, – произнесла Эммануэль дрогнувшим голосом, не глядя на майора.

Зак положил руку ей на плечо и повернул лицом к себе. В глазах Эммануэль блестели слезы, но она не плакала; ее лицо искривилось от горя и гнева.

– Он прожил дольше, чем вы ожидали.

Эммануэль коротко вдохнула, подняв худенькие плечи; она неотрывно смотрела на одну из пуговиц его мундира.

– Тем не менее, он умер.

– Вы же знали, что это неизбежно.

Только сейчас она подняла голову. Ее глаза казались безумными.

– Как мы можем спасти жизнь человека, если совершенно не представляем, от чего он умирает?

– Когда-нибудь узнаем, – мягко произнес Зак.

Он молча смотрел на ее красивое лицо. Эммануэль пыталась сдерживать слезы, но ее полные губы дрожали.

Зак явился сюда, чтобы разоблачить ее попытку скрыть что-то важное, касающееся убийства Генри Сантера. Он хотел даже припугнуть ее. Но вместо этого просто прижал Эммануэль к себе.

Она сопротивлялась, но только какое-то мгновение. Зак почувствовал, что у нее замерло дыхание. Она опустила руки на его грудь и сжала пальцами темную форму. Уткнувшись в крепкое мужское плечо, Эммануэль уже не сдерживала рыданий. От ее волос приятно пахло сиреневой водой. Зак молча держал ее гибкое теплое тело в своих руках.

Потом он покорно шел позади нее через спящий город, залитый только мерцающим свечением ламп и бледным сиянием полной луны. В лицо бил прохладный ветер с моря.

Они молча повернули на улицу Дюмен. Шаги эхом разносились по пустынной в воскресный вечер дороге. Зак чувствовал себя неловко. Стоило ли ему обнимать Эммануэль, выражая тем самым сочувствие? Наверняка она этого не хотела. Да и он не стремился к тому, чтобы желание, которое всегда возникало у него при встрече с ней, волновало его все больше.

Нестерпимо затянувшееся молчание прервала Эммануэль:

– Вы видели Папу Джона?

В ее голосе звучал вызов. Подняв голову, она смотрела на звезды в ночном небе.

– Почему вы сами не сказали мне о наборе для убийства вампиров? Зачем вы послали меня к этому негру?

– До полудня я и не догадывалась, откуда появился этот набор.

– А-а… – Зак не особенно верил в то, что она говорила, но на этот раз слова Эммануэль прозвучали убедительно. – Похоже, в путешествие на болота вы направили меня для того, чтобы я пошел по ложному следу? Однако вам не повезло – я многое узнал.

– Вот как?

– Вы скажете мне, где этот набор сейчас находится?

Из таверны донесся звук банджо и смех мужчины. Эммануэль покачала головой:

– Не знаю. Я видела его в шкафу в комнате Филиппа вскоре после того, как он был убит. Но сейчас там его нет.

В комнате Филиппа. Зак бросил взгляд на идущую за ним женщину, на аристократический изгиб ее шеи и бледное свечение кожи в мягком лунном свете. Она выглядит такой холодной, подумал он, но это самообладание обманчиво, внутри она полна страсти. Однако почему у нее были отдельные комнаты с мужем?

– Знаете, мне придется обыскать ваш дом и больницу.

Повернувшись, Эммануэль пристально посмотрела ему в глаза.

– Если бы арбалет был у меня, я бы давно постаралась от него избавиться.

– Вы предполагаете, кто мог его взять?

– Нет, иначе я бы вам сказала.

– Сомневаюсь. – Рядом с ними возникла громада Кабильдо[4]. Его массивные, построенные еще испанцами стены были мрачными. Отсюда можно было видеть темные тени вязов и сикомор, растущих вокруг площади, и едва различимые из-за листвы силуэты высоких мачт стоящих у пристани кораблей.

– Очень странные интересы, – произнес Зак. – Вампиры и арбалеты.

– Филиппа завораживала смерть, связанные с ней легенды и ритуалы, сама ее… – она помолчала, с трудом подбирая нужное слово, – природа. Думаю, что и из-за этого он выбрал профессию врача – не столько для того, чтобы сохранять жизнь, сколько для того, чтобы препятствовать смерти.

– Похоже, они были разными людьми с Генри Сантером.

– Это так. – Здесь ветер с моря был сильнее, он трепал длинные ленты траурной шляпки и колыхал черное кружево. – Но не поймите меня неправильно, Филипп был превосходным доктором. Знающим, умелым, преданным своему делу…

– И занятым исключительно собой, – добавил Зак.

Она пожала плечами:

– Как и большинство ярких людей.

– А Генри Сантер? Имеет ли он какое-то отношение к вампирам и арбалетам?

– Он находил интересы Филиппа странными, но совершенно безвредными, если они никак не мешали работе.

– А они не мешали?

Что-то темное мелькнуло в глазах Эммануэль, она постаралась это утаить и поспешно отвернулась.

– Не они.

Зак заглянул Эммануэль в лицо.

– Но почему тогда арбалет Филиппа убил Генри Сантера?

Она отстранилась, уйдя в тень массивной каменной колонны нависшего над ними здания.

– Откуда я могу это знать? – спросила Эммануэль дрогнувшим голосом, в котором слышался страх.

Зак сделал шаг, почти прижав ее к колонне.

– Думаю, что вы что-то скрываете.

Она медленно покачала головой. Чтобы смотреть ему в лицо, ей пришлось изогнуть шею. Какая же она крошечная, подумал Зак, хрупкая и маленькая; чтобы ее поцеловать, мужчине нужно бы ее приподнять.

– Нет, – произнесла она.

Он прижал ее руки к стене и наклонился к ней совсем близко, но не касаясь лица. Она чуть дрожала; это был страх и что-то еще.

– Почему я должен верить? Вы хотите убедить меня, что рассказали мне все о Генри Сантере и о людях, которые могли желать его смерти? Черт побери, – выругался он, – когда вы поймете, что я вам не враг?

Ее взгляд быстро пробежал по синей форме и сабле, которой майор совсем недавно убил человека. Глаза Эммануэль потемнели, она с трудом сглотнула.

– Вы – мой враг.

Он взял ее за подбородок, заставляя смотреть себе в лицо.

– Но не в этом. Если вы знаете убийцу, но скрываете его имя, то тем самым сознательно препятствуете его задержанию.

Он заметил в ее глазах удивление.

– Я думала, вы подозреваете в убийстве Генри меня.

Зак покачал головой:

– Стрельба ночью из арбалета? На вас это не похоже.

– Но вы считаете, что я могла решиться на такой шаг.

– Да, вы могли убить, – ответил он; его пальцы, лаская, прошлись по ее щеке, – но не из холодного расчета, а в порыве эмоций.

Она бросила на него испуганный взгляд, растерянно открыв рот.

– Я очень сдержанный и расчетливый человек.

– Вот как?

Он хотел поцеловать эту женщину с самой первой встречи. Она недавно стала вдовой, была на стороне конфедератов и подозревалась в жестоком убийстве. Но все это не имело никакого значения, когда Зак стоял рядом с ней.

По прерывистому дыханию Зака Эммануэль поняла, что он хочет ее. Она неподвижно смотрела ему в глаза и не пыталась отстраниться. А ночь была полна очарования и таила в себе желания – сильные, опасные и запретные. Не отрывая взгляда от ее глаз, майор прикоснулся к ее рту.

Он услышал глухой стон и почувствовал, что ее губы ответили ему. И в следующий миг он снова потерял голову. Со стоном он прижал ее теплое податливое тело к своему, его руки скользнули по гибкой маленькой спине и опустились к бедрам. Он хотел ее с безрассудной страстью, которая отрицала логику и здравый смысл. Это было необузданное желание, кипящее в крови и туманящее взор, первобытное и примитивное.