По некоторым вопросам Ельцин открыто высказывал свое мнение. В августе 2000 года, когда Путин не сразу прервал отпуск из-за катастрофы подводной лодки «Курск», Ельцин дал понять, что не одобряет его поступок. В декабре он критиковал Путина за то, что тот встал на сторону парламентариев, предлагавших вернуть прежний советский гимн с измененным текстом: «У меня со старым гимном ассоциация только одна — партийные съезды, партконференции, на которых утверждалась и укреплялась власть партийных чиновников». Бывший президент насмешливо отозвался о заявлении Путина, будто российских спортсменов на летних Олимпийских играх в Сиднее не вдохновляла мелодия Глинки, которую Ельцин утвердил в качестве национального гимна в 1993 году и для которой все еще не были написаны слова. Спортсмены привыкнут к той музыке, которую утвердит государство, сказал он. Во всяком случае, это молодые люди, которые «смотрят в будущее, а не в прошлое». Он продолжал: «Президент страны не должен слепо следовать за настроением людей, он, напротив, обязан активно влиять на них»[1609]. Через три недели после этого интервью Путин подписал закон о государственном гимне[1610].

Придя к власти, Путин первое время сочетал либерализм в экономике с энергичным и зачастую жестоким продолжением второй чеченской войны и умеренным закручиванием гаек в политике. Ельцин полностью соглашался с экономическими переменами, которые планировались и реализовывались продвигаемыми им в течение второго срока молодыми технократами и проталкивались в Госдуме существовавшей в ней пропутинской коалицией[1611]. Первой волне политических перемен Ельцин выразил «сдержанную поддержку». Державник Путин создал новые органы централизованного управления регионами и жестко надавил на наиболее одиозных олигархов, в результате чего в 2001 году Владимир Гусинский и Борис Березовский покинули страну[1612]. Ельцин полностью поддержал военное решение проблемы Чечни. Большинство чеченских полевых командиров, принимавших участие в войне с 1994 по 1996 год, были убиты в ходе российской операции, и он уверовал в то, что совершил ошибку, закончив первый конфликт на условиях сепаратистов[1613].

С течением времени, однако, авторитарная манера Путина на политической арене, вполне соответствующая его опыту работы в спецслужбах и взглядам тех многочисленных силовиков, которых он привел к власти, стала входить в противоречие с более демократическими взглядами Ельцина[1614]. Ему сильно не нравились ограничения независимости СМИ, которые начались с канала НТВ, принадлежавшего Гусинскому, и ОРТ, находившегося под влиянием Березовского. Оба олигарха защищали свои активы больше из финансовых интересов и желания сохранить влияние на власть, чем ради демократических принципов[1615], но в результате возможности для анализа и критики деятельности чиновников и начальников значительно сократились. В марте 2002 года Ельцин согласился с предложением Бориса Немцова возглавить новый наблюдательный совет ТВ-6 — небольшого частного канала, ранее принадлежавшего Березовскому, а теперь начавшему выпускать информационные программы. Сюда после ухода Гусинского и Игоря Малашенко перешли некоторые журналисты из НТВ. Путин узнал о решении Ельцина и предпринял меры, чтобы эта договоренность не состоялась[1616].

В октябре 2003 года был арестован бизнесмен-миллиардер Михаил Ходорковский. Его обвинили в мошенничестве и уклонении от уплаты налогов и в 2005 году приговорили к девяти годам заключения в сибирских лагерях; его компания «Юкос» была раздроблена. В сентябре 2004 года после чудовищной по своей жестокости операции чеченских и прочеченски настроенных боевиков в североосетинском городе Беслане были законодательно отменены выборы руководителей областей и республик и право их назначения и снятия закреплено за президентом страны. Бесланская трагедия и оранжевая революция в соседней Украине в декабре 2004 года привели к еще большему ограничению деятельности оппозиционных групп, правозащитников и неправительственных организаций. Ельцин не одобрял эти и подобные им ретроградные меры. Как после его смерти заметил Егор Гайдар, «его очень беспокоило многое из того, что происходит в российской политике»[1617].

Все это создавало обиду, которая с неизбежностью привела к тому, что личные отношения между Ельциным и Путиным ухудшились. В 2001 году их встречи наедине стали происходить лишь раз в два-три месяца. Если в первые три года семьи Ельцина и Путина встречались накануне Нового года, чтобы отметить годовщину передачи власти, то с декабря 2003 года эти встречи прекратились, лидеры встречались только на дне рождения Ельцина и на протокольных мероприятиях. Они практически не разговаривали друг с другом о ключевых вопросах; лишь в последние месяцы жизни Ельцина состоялись две конфиденциальные беседы[1618]. Когда в сентябре 2007 года мне представилась возможность спросить Путина, как складывались его взаимоотношения с Ельциным, он сразу же сказал, что в последние годы они общались редко. Его отношение к бывшему президенту было вежливым и корректным, но довольно прохладным. Ельцин, сказал он, был вполне удовлетворен «общим курсом», хотя у них возникали разногласия «по отдельным вопросам»[1619].

Несмотря на то что теперь Ельцин был больше недоволен отдельными проблемами, чем раньше, он был также более сдержан в высказывании своего мнения. Отчасти это объяснялось тем, что Путин не допускал личных выпадов в его адрес и при случае даже превозносил его за освобождение российского народа от мертвой хватки коммунистического прошлого. Ельцин продолжал верить в добрые намерения Путина. Если новый президент и совершает ошибки, то время залечит эти раны. Но главная причина смирения Ельцина заключалась в его реалистическом восприятии ситуации, проистекавшем из усталости от политики, которая заставила его покинуть Кремль раньше срока, из его откровенного признания своей вины в ухудшении жизни столь многих россиян, из сознания своей роли в том, что Путин оказался у власти, и, соответственно, принятия доли своей моральной ответственности за его поведение. Понимал он и то, что возможности бывшего президента весьма ограничены. Экономический бум и ощущение восстановления порядка в стране сделали Путина таким же популярным, как был сам Ельцин в период своего романа с электоратом в 1990–1991 годах. На выборах 2004 года он набрал 70 % голосов — вдвое больше, чем Ельцин в первом туре выборов 1996 года. Путин был лидером, которому не бросишь вызов.

Сознание пределов, заставлявшее Ельцина держаться в стороне от большой политики, сквозит в его интервью Кириллу Дыбскому, которое было опубликовано в журнале «Итоги» в январе 2006 года:

Дыбский: Вас все устраивает в нынешней политике России?

Ельцин: Замечания всегда есть, было бы странно, если бы их не оказалось. Но главное — это стратегический курс, его я поддерживаю, считаю правильным.

Дыбский: А тактические расхождения?

Ельцин: Они с прессой не обсуждаются. Один на один могу сказать Владимиру Владимировичу, но на публике, как говорят на Западе, no comments. Не забывайте, я непубличный политик.

Дыбский: Но знающие люди утверждают, будто из нее, из политики, навсегда уйти нельзя.

Ельцин: Можно. Если есть сила воли и мозги. Нужно вовремя понять: пора уходить, дать дорогу молодым, не мешать. Конечно, в мыслях я постоянно веду внутренний анализ того, что происходит в стране, прикидываю, что сам делал бы в этой ситуации или в той… И тут важно себя остановить, сказать: «Стоп! Сегодня фамилия президента страны Путин, а не Ельцин. Пожелай Владимиру Владимировичу удачи, силы и терпения!» Надеюсь, мне хватило ума и выдержки, чтобы корректно уйти. Поэтому никаких критических замечаний от меня вы не услышите. Зачем вносить раздрай? Это не пойдет на пользу стране и ее руководителю. Я выдвигал Путина и должен его поддерживать…