Нервный страх, сдавивший горло, и заставивший сердце биться чаще, ушел, когда Рагнорак понял, что ему нечего бояться. Он не мог проиграть это пари. Гвинет специально задавала те вопросы, в которых нельзя было ошибиться — но он не знал ее плана до конца.

В первый раз Рагнорак начал верить, что существует надежда на их совместное будущее. Гвинет была права. Они могли найти общий язык, способ сделать свои миры подходящими друг для друга.

Когда Уоллес прочитал ответ “близкие отношения”, Мидас топнул ногой.

- Догадался! Но ты не знаешь ответ на последний вопрос. Даже если бы она говорила об этом раньше, ты не вспомнишь такую глупую деталь. Никто не знает!

На этот раз король говорил не так уверено, и посмотрел на охранника у двери.

Видя вероятность двойного разрешения пари, Рагнорак невзначай придвинулся к Гвинет ближе, чтобы иметь возможность схватить ее за руку и взять с собой, если дела пойдут плохо. Охранники не могли прикоснуться к нему, но Мидас мог приказать им забрать женщину и использовать ту как инструмент контроля.

- Мой последний вопрос глупый, но простой. — Гвинет улыбнулась, и Рагнорак понял, что выиграл: — Какой мой любимый вид птиц?

Ее смех, когда она описывала свой непрерывный бой с птицами, которые жили под крышей отцовского дома, прозвучал в его голове. Он слышал ее смех, но не мог вспомнить название птиц. Горлицы? Воробьи? Дрозды? Дятлы? Его ладони начали потеть, и Рагнорак прижал кулаки к бокам. Гвинет следовало знать, что он нечасто встречался с птицами, прожив всю жизнь под землей.

Когда он посмотрел ей в глаза, улыбка Гвинет не дрогнула. Она доверилась ему, верила, что он хранил все детали, каждую минуту разговора так же, как и каждый поцелуй. И снова женщина оказалась права. Рагнорак погрузился глубже в свои воспоминания. Он закрыл глаза, и вновь услышал разговор, когда они шли к Фиолетовым Пещерам.

«Единственная вещь, по которой я скучаю, а я не могу поверить, что когда-нибудь скучала бы по ним», — сказала Гвинет, — «это ужасные птицы, которые оставляли помет на веранде дома. Я не знаю, сколько часов провела, отмывая полы». — Она рассмеялась. — «Даже если и так, я скучаю по тем красногрудым королькам, и их раздражительным трелям; такие немузыкальные птицы. Но они крошечные и очаровательные; они вили гнездо каждую весну; за этим процессом было забавно наблюдать».

- Корольки, — почти прокричал Рагнорак: — Красногрудые корольки — твои любимые птицы.

Гвинет сияла, пока Уоллес читал слабым голосом:

- Корольки — правильный ответ, ваше Величество.

Мидас взвыл от ярости. Его лицо стало ярко-красным, и превратилось в ужасную маску ярости. Он топал ногами, словно двухлетний ребенок, бился в истерике и кричал:

- Это несправедливо. Он знал ответы!

- Вы согласились на вопросы, — спокойно ответила Гвинет. — Пари было справедливым, и требования являются обязательными. Никаких больше богатств из нижнего мира, чтобы разбрасывать их направо и налево, и никаких дальнейших встреч с нами.

- Стража! — закричал король, и люди в униформе кинулись вперед.

Рагнорак потянулся к руке Гвинет, готовый исчезнуть, но помедлил. Человек, который нарушил сделку, человек с характером, как у Мидаса, никогда не сдастся просто так. За Гвинет и Бри начнут охотиться. Элохиму будут угрожать. Люди верхнего мира продолжат страдать, пока Мидас сохранит свою власть. Настало время устранить проблему.

Рагнорак подошел к сводному брату, взял его за руку и крепко пожал ее.

- Сделка выполнена. Соглашение расторгнуто. Истина и справедливость раскрыты.

Это было простое заклинание, но очень эффективное. Пока Мидас продолжал топать ногами, Демон вцепился в его руку и направил энергию в каминные плиты пола. В безумной ярости и, казалось бы, не замечая перемен в воздухе, король продолжал стучать каблуками по камню, который начал трещать и расплываться.

Взглядом Рагнорак дал понять охранником, чтобы они упали на пол, если хотят выжить, и те послушались. Слуги в комнате стали безмолвными свидетелями гибели короля, но они, казалось, были готов выбежать за дверь, если возникнет необходимость.

Рагнорак вернулся к Мидасу. Он был ни судьей, ни палачом, а всего лишь проводником, поддерживающим баланс сил вселенной, готовый наградить короля судьбой, которую тот заслужил. Рагнорак отпустил руку и смотрел, как Мидас зло выругался и крикнул стражникам выполнить его приказ, продолжая подпрыгивать, как сумасшедший. С каждым ударом камни под его ногами рассыпались все больше, и вдруг — полностью исчезли. Открылась яма. В глубине горели оранжевые языки пламени, которые Рагнорак считал расплавленной лавой у ядра земли, но знал, что жители земли воспринимали ее как пламя ада. Конечно, не помешает, чтобы у людей оставался страх перед подземным миром.

Пробудившись от своей безумной ярости, Мидас попятился, но было уже слишком поздно. Торнадо начало затягивать его вниз. На долю секунды Мидас встретился взглядом с Рагнораком.

- Демон! — закричал он и, слова растаяли длинным тонким воплем, когда он провалился под землю.

Гвинет вышла на солнечный свет, держа Бри. Прогуливаясь по террасе, она пристально вглядывалась в цветущие около дворца сады, распростертые вдали на холмах. Деревья уже оделись в свои теплые осенние цвета, сверкая в лучах утреннего солнца красным и золотым. Ветер играл ее волосами, щекотал щеки. Все напоминало ей о радости свежего воздуха и солнечного света.

Что-то с негромким шорохом приземлилась у ее ног — крошечная птица села на дорожку. Бри засмеялась.

Гвинет взглянула вверх и увидела, как с крыши дворца взлетает пара корольков.

- Даже здесь, — пробормотала она, при этом улыбнувшись. Ее сердце пело, потому что сегодня, наконец, он придет за ней.

Было еще несколько вещей, которые следовало выполнить прежде, чем уехать.

- Пошли, моя маленькая королева, — сказала Гвинет, уткнувшись в волосы Бри. — Пора подготовиться к встрече с папой, пока я выполняю свой последний долг.

Конечно не последний. Просто последний в этом полугодии. Возвращаясь обратно, она увидела горничную, подметающую углы гостиной.

- Не забудь подмести и помыть террасу, хорошо? — спросила Гвинет обеспокоенно.

Служанка забеспокоилась:

- Хорошо, миледи. Эти маленькие шалуны снова прилетали?

Гвинет рассмеялась:

- Только один маленький шалун. Но я знаю, что они вернутся. Спасибо, Мария. Я знаю, что вернувшись, найду все в полном порядке.

- Мы будем скучать по вас, моя госпожа, — пробормотала девушка, снова вернувшись к работе.

Гвинет грустно улыбнулась. Ей будет очень не хватать этой жизни. За последние несколько месяцев все изменилось. И не только в этом дворце, где все стало намного ярче, с убранными тяжелыми шторами, открытыми нараспашку дверями и окнами — все для комфортной жизни Бри — менее гнетуще, чем в недобрые старые времена короля Мидаса. Вся страна, казалось, посветлела от этого. Торговля снова начала процветать. Урожай был хорошим. Безработица шла на убыль. Никто не голодал. Даже больные и обездоленные находились на попечении за счет продажи чрезмерного богатства Мидаса, слегка дополненного сокровищами из подземного мира.

Гвинет гордилась тем, чего они сумели здесь достичь. Она и король Элохима во имя королевы Бри.

Отдав дочь в заботливые руки нянечки, женщина поспешила в совещательную комнату.

Еще одно заседание, еще один час, а потом Рагнорак будет здесь. Волнение возрастало, как всякий раз, когда она думала о нем. Гвинет скучала по его объятиям, его сильной требовательной любви, его присутствию. Он отсутствовал слишком долго. Хотя это было закреплено официально: полгода под землей, полгода здесь, но ему пришлось задержаться в Элохиме на неделю, участвуя в собраниях — разлука была невыносимой.

Члены Совета уже собрались в комнате и встали, когда вошла королева.

- Прошу садиться, — сразу сказала она. Гвинет взглянула на знакомые лица с чувством, близким к любви. Даже Уоллес, оставивший позади свой постоянный страх, оказался способным администратором. Здесь сидели мужчины, избираемые парламентом — королевство Бри взяло эту идею из царства Рагнорака — как своего рода связующий элемент — пока она не станет совершеннолетней. В большинстве своем, эти люди пришли к ней после смерти Мидаса, предлагая Бри корону, несмотря на ее пол, а ее матери — регентство. Для этого пришлось изменить закон, и жизнь в королевстве стала более стабильной, о чем Гвинет могла только мечтать шесть месяцев назад. Теперь в свое отсутствие она доверяла этим людям управление страной.