Его глаза были зажмурены, а тело стало твердым, словно его наказывали вместо того, чтобы принести удовольствие. Просто немного дольше. Немного дольше. Гвинет двигала своим скользким лоном вверх и вниз. Она была такой влажной от оргазма, что ее соки покрыли тело мужчины.

«Это как прядение», подумала Гвинет. Она усилила напор, наклоняясь ближе и добавляя нежные слова, будто напевая прядильную мелодию.

- Кончи сейчас. Позволь этому случиться. Это — то, что ты хочешь, в чем нуждаешься. Не борись с этим. Признай то, в чем нуждаешься. Кончай. Кончай. Кончай.

Он издал странно-приглушенный звук, разражаясь еще большим количеством тех грубо-звучащих иностранных слов. И внезапно Гвинет захотела, чтобы он кончил каждой клеточкой своего существа, не только из-за пари, хотя знание этого никогда не покидало ее, но потому что хотела видеть его лицо, когда мужчина переступит черту.

- Кончай, возлюбленный, кончай. Пожалуйста, кончи ради меня.

Гвинет успокаивающе заговорила и ускорила темп своих толчков.

Потом, когда она была уверена, что победила, когда могла поклясться, что чувствовала, что его член увеличился, готовый к финалу, Свартан завопил:

- Достаточно! Твое время вышло!

Гвинет была настолько полна решимости и сосредоточена на их телах, двигающихся в унисон, что моргнула от удивления таким резким завершением. Ее взгляд метнулся к песочным часам на тумбочке, которые, по ее настоянию, поворачивались каждый раз, как они входили в комнату.

Конечно же, он был прав. Верхняя часть сосуда опустела, а основание оказалось полно белых зерен песка.

Отчаяние пронеслось через нее. Как возможно, что она так ужасно просчиталась? Если бы женщина только потратила немного меньше времени на воске или массаже, то у нее был бы шанс привести его к оргазму. Он почти кончил. Одно или еще два толчка бедер даже теперь и мужчина бы…

Гвинет не могла сопротивляться этой мысли.

- Я сказал: достаточно. Отведенное время истекло. Если я кончу сейчас, это не изменит нашу сделку. Ты все еще проигрываешь.

Его голос был так же резок как угловатое лицо без следа человека, которого, как она думала, начинала узнавать.

Гвинет поднялась, слезая с его члена. Массивная тяжелая плоть со шлепком упала на его живот. Она была красно-фиолетовой и блестящей. Член медленно сочился, оставляя небольшую белую лужицу на его коже.

Женщина вскочила с кровати и поспешно подняла с пола платье.

- Развяжи меня, — потребовал Свартан грубо.

Игнорируя его, Гвинет оделась и засунула ноги в шлепанцы, двинувшись к двери.

- Я сказал, развяжи меня! — взревел он.

- Сожалею, но это не часть сделки. Мои два часа закончились.

Гвинет улыбнулась в горьком удовлетворении, когда за ней закрылась дверь.

Будь проклята чертова сделка! О чем он думал, заключая ее, когда она гарантировала его проигрыш независимо от всего? Рагнорак серьезно просчитался, надеясь влюбить в себя Гвинет — глупый, глупый план. Ее единственная мысль — спасение, а единственное чувство к нему — отвращение. Даже когда женщина двигалась на нем, стремясь к собственному оргазму, то представляла, как покинет его.

Она никогда не полюбила бы Демона, неважно, как сильно он любил ее. Рагнорак навсегда остался бы препятствием на пути к свободе для нее и ее дочери. Эти мысли накрыли его угнетающей волной, когда он освободился от пут и сорвал повязку с глаз.

Теперь Свартан понимал это, что делало невозможным снова увидеться с ней. Несколько дней прошли после их второго секса, и Рагнорак был не в состоянии заставить себя навестить Гвинет или Бри. Он понятия не имел, находились ли они в доме или на территории, в то время как сам мужчина занимался своими обычными делами. Это дало ему возможность почувствовать, каково вернуться к уединенной жизни. Чрезвычайно неприятной.

В прошлом Карнак часто предлагал то одну, то другую вдову в качестве потенциальной жены, всеми силами намекая, что пришло время найти кого-нибудь с ребенком, чтобы она стала его королевой. Рагнорак был готов встречаться с женщинами, предлагаемыми советником и его женой, но не нашел никого, кто бы привлекал его. Любой брак будет фиктивным, и Рагнорак просто не был еще к этому готов.

Он отложил решение, вполне честно заявив, что слишком занят. Мужчина посвятил себя обустройству города и правительству, и вынес тему на обсуждение жен и наследников… до тех пор, пока чисто случайно не встретил Гвинет.

Красивая золотоволосая женщина перевернула его мир вверх дном и изменила жизнь. Теперь она собиралась снова оставить мужчину в одиночестве, и он никогда, никогда не сможет забыть ее.

Еще один раз вместе. Последнее занятие любовью — если можно было бы так назвать, когда женщина, вовлеченная в секс, вообще не чувствовала любви — а затем он потеряет ее и дорогую ему Бри, которая становилась для него все более и более значимой. Не было ничего, что он мог бы с этим сделать. Даже выиграй сделку, Рагнорак понял только теперь, что не мог заключить в подземную тюрьму эти две яркие души навечно.

Он должен отпустить их.

Но, возможно, Рагнорак мог предпринять последнюю попытку убедить Гвинет остаться с ним и научиться любить этот мир как свой собственный. Он должен был, по крайней мере, попробовать.

Чтобы иметь хоть мизерные шансы на успех, ему требовалось увидеть ее. Отбросив бумаги, на которых никак не мог сконцентрироваться, он вскочил на ноги. Пришло время закончить эту глупую игру, полную полуправд и замыслов. Ему следовало стать с ней честным, сказать все, что накопилось на сердце, и попросить прощения, так же, как и понимания. Вдруг Гвинет увидела бы в нем человека, возможно, испорченного, но, вероятно, достойного уважения? Любовь же могла появиться и так?

Не терпящий отлагательств после недели ухода от проблемы, Рагнорак шагнул к двери, открывая ее так быстро, что кулаки, собиравшиеся постучать с другой стороны, врезались ему в грудь.

Торопливые небольшие кулаки Гвинет.

Его сердце пропустило удар. «Она пришла ко мне», подумал он со страхом. Но его триумф продлился всего мгновение, поскольку красивое лицо, смотревшее на него, отражало горе. Гвинет надела только длинную ночную рубашку, о которой вообще или забыла, или не волновалась в спешке. Ее пальцы сжали его пиджак, будто спасательный круг.

- Пожалуйста, Свартан! Я умоляю тебя! Я сделаю все, что угодно, если ты просто вылечишь ее!

- Вылечу кого?

Потрясенный мукой женщины, Свартан взял ее руки в свои, чтобы успокоить, мягко отнимая от своего пальто.

- Бри! — закричала Гвинет, словно он должен был знать.

Сердце судорожно сжалось.

- Бри? Что с ней?

- Я не знаю! — сказала Гвинет в отчаянии. Она тащила его за руку, убеждая, пока они шли по извилистому коридору в направлении ее собственной комнаты.

Женщина настойчиво добавила:

- Я никогда не видела ее такой, болезненной и беспокойной. Ты должен ее вылечить.

- Я? — Удивление, так же как страх, сделало его голос резким, и Гвинет явно приняла это за упирательство.

- Я знаю, ты заботишься о ней, — прошептала она. Неконтролируемые слезы текли вниз по лицу. Свартан сомневался, что женщина даже заметила, что его страх за ребенка все возрастал. — Пожалуйста, не вымещай на ней свой гнев на меня…

- Я бы никогда так не поступил.

Казалось, что-то в тех словах зацепило ее. Впервые Гвинет посмотрела на него больше с надеждой, чем с отчаянием:

- Тогда ты поможешь ей?

Рагнорак провел свободной рукой по волосам:

- Если смогу…

К тому времени они оказались у двери в ее спальню, и женщина забежала внутрь, все еще таща его за собой.

Агнет спокойно встала у колыбели, когда Гвинет устремилась к ребенку.

Боясь того, что может увидеть, Рагнорак последовал за ней.

Ребенок не плакал. Но на ее прекрасном маленьком личике было два ярко-красных пятнышка на каждой щечке. Бри ерзала от неудобства, словно пытаясь высвободиться из-под одеял, крутя головой из стороны в сторону. Ее дыхание казалось неустойчивым и хриплым.