Свой паспорт он протянул служащему правой рукой: если бы он подал левой, рукав мог бы задраться, обнажив вытатуированный номер у него на запястье. Когда он прибудет в Америку, он закажет себе более широкий ремешок для часов.

Служащий на паспортном контроле пропустил его, почти не взглянув на него. Только что купленный чемоданчик, в котором была лишь смена белья да гигиеническая сумочка, проплыл через металлодетектор без затруднений. Коннор взял его и пошел к выходу 11, где он уселся в углу зала ожидания.

За сутки, прошедшие после того, как он покинул «Кресты», он ни на минуту не расслабился.

— Начинается посадка на самолет рейса 821 компании «Финнэйр» на Франкфурт, — сказал голос в громкоговорителе.

Коннор не двинулся с места. Если бы ему сказали правду, он никогда не допустил бы, чтобы Крис занял его место.

Он сидел и вспоминал все, что произошло с ним после того, как расстался с Большенковым.

Он вышел из милицейской машины и быстро пошел к ожидавшему его БМВ, а Большенков поехал обратно в «Кресты». Коннор сел на заднее сиденье машины рядом с худым, бледным молодым человеком в длинном черном кашемировом пальто. Ни он, ни два так же одетых человека на переднем сиденье не только не сказали ни слова, но даже, казалось, не заметили присутствия Коннора.

Машина выехала на пустую дорогу и понеслась прочь из города, явно превышая разрешенную скорость. Когда часы на приборном щитке показали 8.00, Коннор прочитал на дорожном указателе, что они находятся в ста пятидесяти километрах от финской границы.

Расстояние до границы уменьшилось до ста километров, затем до пятидесяти, затем до тридцати, затем до десяти. Коннор подумал: «Интересно, как они объяснят пограничникам присутствие в машине русского милиционера?» Но никаких объяснений не потребовалось. Когда машина была в трехстах метрах от нейтральной полосы, отделявшей Россию от Финляндии, водитель четыре раза помигал фарами. Шлагбаум сразу же поднялся, и они въехали на финскую территорию, даже не сбавив скорости. Коннор по достоинству оценил, как далеко простирается влияние российской мафии.

С тех пор как началась их поездка, никто в машине не произнес ни единого слова, и Коннор опять лишь по дорожным знакам мог понять, куда они едут. Он подумал, что в Хельсинки, но за десяток километров от Хельсинки, еще не доехав до городских окраин, они свернули с автострады на узкую дорожку. Водитель сбавил скорость, объезжая рытвины и ухабы и углубляясь в сельскую местность. Коннор смотрел на унылый пейзаж, покрытый густым слоем снега.

— Продолжается посадка на самолет рейса 821 компании «Финнэйр» на Франкфурт. Всех пассажиров просят пройти в самолет.

Коннор все еще не двигался.

Через сорок минут после того, как они свернули с автострады, машина въехала во двор, казалось, заброшенной фермы. Молодой человек выпрыгнул из машины и провел Коннора в дом. Пройдя внутрь, он даже не кивнул женщине в прихожей. Коннор последовал за ним по лестнице на второй этаж. Русский открыл дверь, и Коннор вошел в комнату. Дверь за ним захлопнулась, и он услышал, как в дверях повернулся ключ.

Он прошел через комнату и выглянул в окно. Во дворе, задрав голову, стоял телохранитель и смотрел на него. Коннор отошел от окна и увидел, что на маленькой, явно неудобной кровати лежат костюм, пальто и меховая шапка.

Коннор разделся и бросил свою милицейскую форму на стул возле кровати. В углу комнаты была пластиковая занавеска, а за ней — заржавевший душ. Несколько минут Коннор мылся грубым хозяйственным мылом, пытаясь смыть с себя запах «Крестов». Затем он вытерся двумя жесткими полотенцами. Взглянув в зеркало, он понял, что, прежде чем струпья у него на голове заживут и волосы отрастут до обычной длины, пройдет некоторое время. А вот номер, вытатуированный у него на запястье, останется навсегда.

Он надел костюм, лежавший на кровати. Хотя брюки были коротковаты, пиджак был как раз впору, хотя в «Крестах» он потерял в весе фунтов десять.

В дверь постучали, и в замке повернулся ключ. На пороге стояла женщина, которую он видел в прихожей, в руках у нее был поднос. Она поставила поднос на стол и вышла, прежде чем Коннор успел ее поблагодарить. Он взглянул на чашку горячего бульона и три булочки и облизнулся. Сел и накинулся на еду. Но, выпив несколько ложек бульона и съев одну булочку, он почувствовал, что совсем сыт. Его стало клонить ко сну, и он повалился на кровать.

— Заканчивается посадка на самолет рейса 821 компании «Финнэйр» на Франкфурт. Всех оставшихся пассажиров просят пройти в самолет.

Должно быть, он уснул, так как следующее, что он помнил, был бледный молодой человек, который стоял у изголовья кровати и смотрел на него.

— Мы выезжаем в аэропорт через двадцать минут, — сказал юноша и бросил на кровать толстый коричневый конверт.

Коннор сел на кровати и открыл конверт. Там оказался билет первого класса на рейс в международный аэропорт имени Даллеса, тысяча американских долларов и американский паспорт.

Он открыл паспорт и прочел над своей фотографией имя: «Кристофер Эндрю Джексон». Он посмотрел на молодого русского.

— Что это значит?

— Это значит, что вы все еще живы, — ответил Алексей Романов.

— Заканчивается посадка на самолет рейса 821 компании «Финнэйр» на Франкфурт. Всех оставшихся пассажиров просят пройти в самолет.

Коннор подошел к барьеру, вручил служащему посадочный талон и пошел к самолету. Стюард проверил номер его места и указал ему на передний отсек самолета. Коннору не пришлось искать свое место у окна, потому что рядом с проходом уже сидел молодой русский, пристегнувшись ремнем. Когда Коннор переступил через ноги своего сопровождающего, стюардесса спросила:

— Могу я взять вашу шапку, мистер Джексон?

— Нет, спасибо.

Он откинулся в удобном кресле, но расслабился только когда самолет оторвался от земли. Теперь-то до него наконец начало доходить, что он действительно сбежал. Но куда? Он бросил взгляд влево: отныне, пока он не выполнит свою часть сделки, при нем всегда, днем и ночью, будет кто-нибудь.

В течение всего полета в Германию Романов ни разу не открыл рта, разве что для того, чтобы съесть поставленную перед ним закуску. Коннор съел все, что ему дали, и провел время, читая журнал авиакомпании «Финнэйр». К тому времени, как самолет приземлился во Франкфурте, он знал все о саунах, метании копья[47] и зависимости финнов от русской экономики.

Когда они шли в зал для пассажиров на пересадку, Коннор сразу же заметил агента ЦРУ. Он быстро оторвался от Романова и, к его явному облегчению, вернулся к нему через двадцать минут.

Коннор знал, что ему будет нетрудно сбежать от своего сопровождающего, когда он окажется на своей территории, но он также знал, что если он попытается сбежать, они выполнят угрозу, которую ему так ярко описал Большенков. Он дрожал при мысли, что они хоть пальцем тронут Мэгги или Тару.

Самолет компании «Юнайтед Эйрлайнз» вылетел в Вашингтон точно по расписанию. Коннор съел и первое и второе блюда. Как только стюардесса убрала его поднос, он нажал кнопку на ручке сиденья, откинулся назад в кресле и начал думать о Мэгги. Как он завидовал ей, что она… Через несколько минут он уснул в самолете — впервые за двадцать лет.

Когда он проснулся, подавали закуску. Он, наверно, был единственным пассажиром, который съел все, что ему дали, в том числе две маленькие баночки джема.

В последний час перед приземлением он вернулся мыслями к Крису Джексону. Коннор знал, что он никогда не сможет его отблагодарить, но был твердо намерен сделать все возможное, чтобы поступок Джексона не остался бесполезным.

Он вернулся мыслями к Декстер и Гутенбургу, которые сейчас считают его мертвым. Сначала они послали его в Россию, чтобы спасти собственную шкуру. Затем они убили Джоан, потому что она могла рассказать Мэгги что-то нежелательное. Сколько еще времени пройдет, пока они не решат, что и сама Мэгги — слишком большой риск, и от нее тоже нужно избавиться.