Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Бородин отказался отпустить солдат из казарм, пока им не заплатят, и теперь, когда он вроде бы уже не имел никаких шансов быть избранным в президенты, снова пошли слухи о готовящемся военном перевороте.

— Нетрудно понять, какой город Бородин захочет взять первым, — сказал Большенков мэру Санкт-Петербурга.

Всех своих людей Большенков бросил на предотвращение террористических актов во время предвыборной кампании. Если кто-либо из кандидатов будет убит, то это должно быть не на его территории. Только за одну неделю его милиция получила двадцать семь предупреждений о предстоящем покушении на жизнь Жеримского. Большенков отмел их как обычные выходки маньяков и психов, но сегодня утром к нему ворвался молодой лейтенант; он был белый как мел и возбужденно тараторил.

Большенков сел и выслушал сообщение, которое лейтенант только что записал на пленку. Первый звонок поступил через пятьдесят одну минуту после того, как Жеримский прибыл в Санкт-Петербург.

— Сегодня во второй половине дня будет совершено покушение на жизнь Жеримского, — сказал мужской голос с акцентом, который Большенков не мог определить (это, возможно, был человек из Восточной Европы, но, во всяком случае, не русский).

— Покушение произведет убийца-одиночка, нанятый мафией, в то время, когда Жеримский будет выступать на Дворцовой площади. Через несколько минут я позвоню снова и сообщу некоторые подробности, но я буду говорить только лично с Большенковым.

На этих словах связь прервалась. Из-за того, что звонок был очень короткий, его было невозможно отследить. Большенков сразу понял, что имеет дело с профессионалом.

Через одиннадцать минут последовал второй звонок. Лейтенант пытался тянуть время, объясняя, что Большенкова нет на месте и его пытаются найти, но звонивший сказал только:

— Я позвоню через несколько минут. Позаботьтесь, чтобы Большенков был у телефона. Вы зря тратите время — свое, а не мое.

После этого лейтенант ворвался в кабинет Большенкова. Тот в это время объяснял одному из приближенных Жеримского, почему его кортеж не могут охранять столько же милицейских мотоциклистов, сколько охраняло кортеж Чернопова. Большенков сразу же погасил сигарету и пошел в отдел борьбы с терроризмом. Следующий звонок раздался через девять минут.

— Большенков здесь?

— Большенков на проводе. Я вас слушаю.

— Человек, о котором идет речь, маскируется под иностранного журналиста — корреспондента несуществующей южноафриканской газеты. Сегодня утром он прибыл на поезде из Москвы. Он работает один. Я позвоню снова через три минуты.

Через три минуты у телефона собрался весь отдел.

— Как я понимаю, каждое мое слово сейчас слушает весь отдел санкт-петербургской милиции по борьбе с терроризмом, — начал таинственный незнакомец. — Так что позвольте вам помочь. Наемный убийца — ростом около метра восьмидесяти пяти сантиметров, у него голубые глаза и густые светлые волосы. Возможно, он изменит свою внешность. Я не знаю, как он будет одет, но должны же вы что-то сделать, чтобы оправдать свою зарплату.

Телефон отключился.

В течение получаса весь отдел снова и снова слушал запись этих четырех звонков. Неожиданно Большенков потушил очередную сигарету и сказал:

— Проиграйте снова третье сообщение.

Лейтенант нажал кнопку магнитофона, удивляясь, что такое расслышал его начальник, чего все остальные не могли расслышать. Все напрягли слух.

— Стоп, — сказал начальник через несколько секунд. — Я так и думал. Включите еще раз — и начинайте считать.

«Считать что?» — хотел спросить лейтенант, нажимая кнопку. На этот раз он разобрал на фоне голоса отдаленный бой часов.

Он опять перемотал пленку, и они прослушали ее снова.

— Два удара, — сказал лейтенант. — Пробило два часа дня; информатор звонил с Дальнего Востока.

Большенков улыбнулся.

— Не думаю, — сказал он. — Более вероятно, что он звонил в два часа ночи с Восточного побережья Соединенных Штатов.

Мэгги подняла трубку и набрала номер 650. Через два звонка голос ответил:

— Тара Фицджералд. — Никаких «Алло, добрый вечер» или подтверждения, что звонивший набрал правильный номер. Только свое имя, чтобы зря не тратить времени. «Точь-в-точь, как ее отец», — подумала Мэгги.

— Это мама, дорогая.

— Привет, мама. Что, машина снова сломалась — или что-нибудь серьезное?

— Ничего, дорогая. Я просто скучаю по твоему отцу, — засмеялась Мэгги. — Надеюсь, у тебя есть время поболтать.

— Ну, по крайней мере, ты скучаешь по одному человеку, — ответила Тара. — А я скучаю по двум.

— Возможно, но ты, по крайней мере, знаешь, где находится Стюарт, и можешь ему позвонить когда захочешь. А я понятия не имею, где сейчас твой отец.

— Мама, в этом нет ничего нового. Мы все знаем правила, что нам делать, когда папа уезжает. Женщинам положено покорно сидеть дома и ждать, когда вернется их господин. Типично ирландская…

— Да, я знаю. Но я как-то особенно беспокоюсь именно из-за этой поездки.

— Почему? Я уверена, для беспокойства нет никаких оснований. В конце концов, он уехал всего неделю назад. Вспомни, сколько раз он появлялся, когда ты его совсем не ждала. Я всегда думала, что он специально так делал, чтобы проверить, нет ли у тебя любовника.

Мэгги грустно засмеялась.

— Мама, тебя еще что-нибудь волнует? — тихо спросила Тара. — Хочешь мне об этом сказать?

— Я нашла в ящике комода конверт, адресованный мне.

— Старый романтик! Что он написал?

— Не знаю, я его не открывала.

— Почему?

— Потому что на конверте ясно написано: «Не открывать раньше 17 декабря».

— Мама, это, наверное, просто рождественская открытка, — беззаботно сказала Тара.

— Вряд ли. Многие ли мужья дарят своим женам рождественские открытки в коричневых конвертах, спрятав их в ящике комода?

— Если ты так беспокоишься, открой конверт, я уверена, что папа не будет против. Тогда ты поймешь, что волновалась напрасно.

— Нет, до 17 декабря я его не открою, — тихо сказала Мэгги. — Если Коннор вернется раньше и обнаружит, что я вскрыла конверт, он…

— Когда ты его нашла? — спросила Тара.

— Сегодня утром. Он был среди спортивной одежды в ящике, который я очень редко открываю.

— Будь он адресован мне, я бы открыла его в ту же минуту, — сказала Тара.

— Ты бы, наверное, да, — Мэгги вздохнула. — Но я, пожалуй, подожду еще несколько дней. Я положу его обратно в ящик на случай, если он неожиданно вернется. Тогда он никогда не узнает, что я его нашла.

— Может быть, мне прилететь в Вашингтон?

— Зачем? — спросила Мэгги.

— Чтобы помочь тебе его открыть.

— Не говори глупостей, Тара.

— Это ничуть не глупее, чем сидеть и думать о том, что́ может быть в этом конверте.

— Возможно, ты права.

— Если ты не знаешь, что делать, мама, почему бы тебе не позвонить Джоан и не попросить ее совета?

— Я уже это сделала.

— Ну, и что она сказала?

— Она сказала: «Открой его».

Сидя за столом в оперативном отделе, Большенков посмотрел на группу из двадцати тщательно отобранных милиционеров. Он закурил седьмую за это утро сигарету.

— Сколько людей сегодня ожидается на площади? — спросил он.

— Мы можем только гадать, — ответил милиционер, старший по званию. — Но нужно ожидать, что соберется около ста тысяч.

Милиционеры стали перешептываться.

— Тихо! — резко сказал Большенков. — Почему так много, капитан? Чернопов собрал только семьдесят тысяч.

— Жеримский — более харизматическая личность, и сейчас, когда, по опросам, он выдвигается на первое место, я думаю, слушать его придет гораздо больше людей.

— Сколько милиционеров будет на площади?

— Все, кто есть в наличии; и я отменил все отпуска. Я уже роздал им описание этого человека: авось, его схватят еще до того, как он дойдет до площади. Но мало у кого из наших людей есть такой серьезный опыт.

30
{"b":"221862","o":1}