Цест не мог сказать, было ли последнее заявление просьбой или угрозой, но он порадовался уходу Космического Волка. С самого первого момента столкновения с Несущими Слово он становился все более нетерпеливым и неуправляемым. Стремление Бриннгара поскорее пролить кровь Астартес только усиливало дискомфорт Цеста.

Война против братьев-легионеров. Сама идея казалась ему невероятной, но сражение уже началось.

Цест со странным отчуждением наблюдал за разгоравшимся боем, и мрачные предчувствия становились все сильнее.

На «Убывающей луне» на всю мощность включили двигатели заднего хода, чтобы погасить скорость, и рулевую тягу с целью подставить второму неминуемому залпу бронированный борт.

Первые торпеды пролетели выше корабля и, описывая спираль, затерялись в космосе. Часть из них, подбитые крупнокалиберными снарядами защитных бортовых батарей «Убывающей луны», взорвались слишком рано.

Но несколько торпед все же достигли цели и угодили в нижнюю часть кормы, еще одна задела корпус по касательной, а две поразили самый центр судна. Бесполезные энергетические щиты почернели, от поврежденного корпуса полетели обломки, и торпеды пробили наружную броню.

— Доложить о повреждениях! — крикнул Мхотеп, перекрывая шум в рубке.

— Незначительные повреждения, лорд Мхотеп, — доложил офицер инженерного отсека Аммон.

— Какие?

— Минимальное разрушение брони, сэр.

— Сенсориум подтверждает четыре попадания, — добавил помощник рулевого Рамкет, не сводя взгляда с экрана, отображавшего текущую информацию.

Торпеды, проникшие под броню «Убывающей луны», раскололись под действием сверхвысокой температуры, и из каждой оболочки вырвалось по шесть меньших снарядов. Их зазубренные цилиндры, вращаясь, стали проникать сквозь корпус крейсера. Как только преграда была преодолена, произошла детонация мощных зарядов. Оглушительный взрыв почти полностью уничтожил орудийную палубу, и от нестерпимого жара погибли сотни рядовых и рабочих из обслуживающего персонала. За огненным шквалом последовали вторичные разрывы сложенных снарядов, так что осколки и шрапнель проникли на соседние палубы. При первом же взрыве был обезглавлен старший комендор Китан, та же судьба постигла десятки расчетов, искавших укрытия за стеллажами со снарядами. Орудийная палуба за несколько мгновений превратилась в кладбище обугленных трупов, среди которых кое-где еще стонали выжившие люди.

«Убывающая луна» содрогнулась. Разрушительные последствия вторичной детонации затронули и верхние палубы, и помещения экипажа. На корме торпеда проникла в инженерный отсек, защищенный броней даже от прямых попаданий, и в результате плазма из поврежденного реактора стала растекаться по проходам и каналам системы охлаждения.

Аварийные команды, готовые потушить пожар и ликвидировать завалы, оказались отрезанными от центра корабля. Санитары на приемных пунктах едва успели отметить поступление первых раненых, как случайное попадание боеголовки неконтролируемым взрывом уничтожило весь медицинский отсек, а его обитателей обратило в пепел.

Продолжающаяся цепная реакция прокатилась по всему кораблю. Целые секции «Убывающей луны» превратились в руины, где не осталось ничего, кроме дымящегося искореженного металла, а сотни членов экипажа через образовавшиеся пробоины вынесло в открытый космос.

— Доложить обстановку! — приказал Мхотеп, вцепившись в подлокотники капитанского трона, в то время как вокруг рушились целые секции стен, обнажая металлический остов и искрящие провода.

Сразу после повреждения реактора мощность двигателей упала, и освещение, за исключением аварийных ламп, было повсеместно отключено. Экипаж «Убывающей луны» изо всех сил старался восстановить хоть какое-то подобие порядка, но атака оказалась слишком стремительной и мощной.

— Множественные внутренние взрывы вследствие детонации, — отрапортовал офицер Аммон, стараясь не пропустить обрывки информации, быстро сменявшиеся на дежурном мониторе. — Утечка плазмы из седьмого реактора, орудийная палуба не отвечает, медицинский отсек получил серьезные повреждения.

— Щиты третьего уровня уничтожены, — добавил Мхотеп, и в этот момент ожила межкорабельная вокс-связь.

— Мхотеп, немедленно доложи обстановку! Это капитан Цест.

Взрывы торпед не пощадили и вокс-сеть, поэтому голос Ультрамарина едва пробивался сквозь шум помех.

— Мы подбиты, капитан, — мрачно ответил Мхотеп. — Какие-то штучки механикумов, о которых я даже не слышал, подпалили нас изнутри.

— Наши энергетические орудия ведут обстрел, — проинформировал его Цест. — Вы продержитесь?

— Да, сын Макрейджа. Мы еще не прекращаем борьбу.

Снова затрещали помехи, и связь оборвалась.

На капитанский мостик «Убывающей луны» поступали рапорты из всех частей корабля. Кое-кто спокойно докладывал о небольших повреждениях второстепенных систем, отчаянные крики доносились из зоны седьмого реактора и медицинского отсека, а откуда-то слышался лишь рев пламени и неразборчивые вопли умирающих мужчин и женщин.

— Внимание, капитан, они разворачиваются.

Голос старшего навигатора Кроноса, прорвавшийся по корабельной связи, звучал удивительно спокойно. Мхотеп всмотрелся в гололитический дисплей, висевший над его командным пультом. «Яростная бездна» изменила курс. Энергичный обстрел с «Гневного» был направлен ей в борт, и корабль разворачивался, чтобы подставить убийственным лучам защищенный усиленной броней нос.

— Эти Несущие Слово совершают непростительную глупость, — заметил Мхотеп. — Они считали, что мы убежим, словно трусливые шакалы, но они добились лишь того, что разбудили ярость Просперо! Мистер Кронос, направьте нас на его корму. Орудиям правого и левого борта приготовиться к шквальному залпу!

«Убывающая луна» резко повернулась, словно пыталась принять вертикальное положение перед «Яростной бездной». На корабле Несущих Слово никак не отреагировали на этот маневр, и перед сильно потрепанным крейсером оказалась плоско срезанная корма.

Броня корабля предателей была отмечена глубокими царапинами, свидетельствующими о работе лазерных батарей «Гневного». Между двумя судами, обменивающимися ударами, будто фейерверк, метались рубиновые лучи лазеров, беззвучные вспышки энергетических щитов отмечали каждый попавший в цель залп.

На «Убывающей луне» все еще гремели последние взрывы, но оружейные люки обоих бортов открылись, и оттуда высунулись короткие массивные стволы пушек. Позади сновали блестящие от пота фигуры артиллеристов, доставляющих снаряды к огромным орудиям и жаждущих отомстить за своих погибших. Чтобы поддержать ритм, они пели хором: одна строфа, чтобы достать снаряд со специального стеллажа, вторая — чтобы уложить его на место, третья — чтобы закрыть затворную крышку.

С капитанского мостика поступил сигнал открыть огонь. Старшины орудийных расчетов молотами ударили по пусковым кнопкам, и по всем палубам корабля раскатился грохот.

Реактивные снаряды разогнали тучи обломков, летавших между двумя судами, а через долю секунды мощные взрывы оставили на вражеской броне глубокие выбоины.

На капитанском мостике «Яростной бездны» царило спокойствие.

Задкиил был доволен. Его корабль-город, которым он правил, не поддавался панике.

— Мой господин, не пора ли нанести ответный удар? — спросил рулевой Саркоров.

— Пока еще рано, будем ждать, — ответил Задкиил, подавляя желание наказать противника. Он откинулся на спинку своего кресла и наблюдал за атакой «Убывающей луны». — Они ничего не смогут нам сделать.

— Ты будешь сидеть и терпеть все это? — возмутился стоявший рядом со своим лордом Рескиил.

— Мы добьемся своего, — бесстрастно сказал Задкиил.

На экране вспыхнули символы, обозначавшие десятки новых возможных контактов. Их траектории тянулись из пусковых шлюзов корабля, опознанного как «Неудержимый».