Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Последний мир, приговоренный к уничтожению, его обитатели называли Калис, а в Тысяча триста первой экспедиционной флотилии ему присвоили обозначение Тысяча триста один — двадцать. Полномасштабное вторжение готовилось уже тогда, когда примитивная орбитальная оборона рухнула и, пылая, упала в атмосферу.

Население было приговорено к уничтожению на основании данных о его связях с ксеносами. Чистопородный человеческий генетический код обитателей Калиса был необратимо испорчен примесью генетики чужаков. Жители этого мира не раскрыли всех подробностей, образцы крови свидетельствовали, что на каком-то этапе развития калисианцы внедрили в клетки собственной плоти ДНК ксеносов.

— Скорее всего, они пытались излечиться от наследственных болезней или признаков вырождения, — высказал предположение Торв.

Но причина не имела значения. Подобные отклонения недопустимы.

Эухарскому полку генерала Джесметина при поддержке нескольких отделений Астартес был отдан приказ овладеть двенадцатью главными городами на не слишком обширной суше Калиса.

Столичный город — комплекс отсталой промышленности под названием Крачия — служил еще и резиденцией правительницы планеты, носившей явно наследственный титул «психическое совершенство».

Именно эта женщина, ее психическое совершенство Шал Весс Налия IX, наотрез отказалась принять посланцев Несущих Слово. И это она, раздувшаяся от жира женщина, тем самым подписала своей цивилизации смертный приговор.

— Столицу оставьте нетронутой, — сказал Аргел Тал Балоку Торву на военном совете. — Я поведу на Крачию Гал Ворбак и лично добуду голову их королевы.

Командующий флотом кивнул:

— А как насчет летописцев? Они пробыли у нас не больше двух недель, но я ежечасно получаю прошения от их представителей с просьбами присутствовать при штурме.

Алый Повелитель покачал головой:

— Не обращай внимания. Балок, мы завоевываем мир, нам некогда нянчиться с туристами.

Балок Торв с возрастом приобрел невероятное терпение, и это стало одной из добродетелей, которой восхищались его подчиненные и на которую уповали его командиры. Аргел Тал заметил трещины в неприступном фасаде, проявившиеся в морщинах вокруг старческих глаз и в том, как он одернул белый плащ, чтобы успокоиться, перед тем как ответить.

— При всем уважении, повелитель…

Аргел Тал протестующе поднял руку:

— Не стоит прибегать к формальному титулу, даже если ты со мной не согласен.

— При всем уважении, Аргел Тал, я по твоему приказу игнорировал их с момента прибытия и еще целый год до этого. Я изрекал банальности и составлял докладные записки, не допуская их появления во флотилии. Я приводил сотни доводов, что иметь с ними дело было бы неподходяще, невозможно и непрактично. А теперь они явились с имперскими приказами от самого Сигиллита и требуют, чтобы им позволили запечатлеть Великий Крестовый Поход. Я готов их перестрелять — не думай, что я не заметил этой усмешки, — как же мне и дальше их игнорировать?

Аргел Тал еще раз усмехнулся, и это был первый признак его дурного настроения, замеченный сегодня командующим флотилией. Какие бы новости ни привез капеллан, магистру ордена они пришлись не по душе.

— Я тебя понимаю. Сколько их всего у нас?

Торв заглянул в информационный планшет:

— Сто двенадцать.

— Хорошо. Пусть выберут десять человек. Мы отправим их вниз с первой волной и предоставим минимальный эскорт из эухарцев. Остальные будут ждать, пока посадочная зона не станет безопасной.

— А вдруг они наткнутся на значительное сопротивление?

— Тогда они погибнут. — Алый Повелитель направился к выходу. — В любом случае меня это не волнует.

Торву потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Аргел Тал не шутит.

— Как прикажешь.

Глава 22

ИДЕЯ

БРАТЬЯ

НАЗНАЧЕНЫЙ ЧАС

Исхака слегка беспокоила возможность погибнуть внизу, но она не мешала ему наслаждаться жизнью, пока продолжалась высадка.

Все остальные летописцы ныли, изводя эухарцев вопросами, откуда лучше всего наблюдать за сражением, чтобы не оказаться слишком близко к полю боя. Похоже, едва ступив на твердую землю, они сразу же забыли о том, насколько почетна их миссия. Большинство участников экспедиции, казалось, уже не понимали смысла высадки, но Исхак получал удовольствие. Он не собирался заботиться о чужой карьере.

Полет вниз оказался ничем не осложненным дрейфом по полуденному небу, даже разочаровывающим после напряженного отбора претендентов и настолько скучным, что Исхак начал сомневаться, действительно ли на планете идет война. Ограниченный обзор через пыльный иллюминатор позволял увидеть только расположенный вдалеке город, построенный по законам человеческой архитектуры.

Странно думать о войне в такой обыденной обстановке.

Их шаттл оказался армейским десантным транспортом — трясущимся и гремевшим образчиком древнего катера класса «Серокрылый», которые, как полагал Исхак, уже давно вышли из употребления, уступив место более изящным и компактным «Валькириям». Он осмотрел подвесной квадратный отсек, где, видимо, и предстояло лететь трем десяткам пассажиров. Затем окинул взглядом слегка опущенные крылья, провел рукой в перчатке по пластинам брони, отмеченной боевыми шрамами и следами молний времен Войн Объединения, закончившихся два века назад.

И влюбился.

Он сделал несколько пиктов почтенной старушки и остался доволен каждым из них.

— Как ее зовут? — спросил он у пилота, стоявшего на ангарной палубе чуть поодаль с двумя десятками солдат и явно раздраженного заданием.

— Им не давали имен при изготовлении. Их делали слишком много и слишком быстро, а заводов было слишком мало.

— Понимаю. А как вы ее называете?

Он показал выгоревшую трафаретную надпись вдоль борта: Э1Л-IXII-8Е22.

Интерес Кадина немного смягчил раздражение пилота.

— Элизабет. Мы зовем ее Элизабет.

— Сэр, — с улыбкой произнес Исхак, — позвольте вступить на борт этой прекрасной дамы.

Итак, все началось прекрасно. Но как только они оказались внизу, дела приняли другой оборот. Офицер, назначенный командовать их экспедицией, оказался вовсе не офицером, а сержантом, которому выпал жребий нянчиться с шумной ватагой из десяти взбудораженных деятелей искусства, оказавшихся в зоне боевых действий.

Исхак вполуха слушал спор сержанта, обсуждавшего с остальными летописцами маршрут прохождения по городу. Он стоял на небольшом возвышении в трех километрах от границы города и отчаянно скучал. Вся эта местность ничем не отличалась от какого-нибудь промышленного района Терры, и нигде не было видно никаких признаков сражений.

Характер проводимого Астартес штурма создавал проблемы тем, кто имел намерение вести хронику событий. Прямая атака посредством выброски десантных капсул непосредственно на дворец означала, что летописцам придется либо самим пересечь весь вражеский город, либо оставаться за границей и абсолютно нечего не увидеть. Первый вариант был практически неосуществимым. Второй же весьма вероятным.

Исхак Кадин от природы был весьма подозрительным и во всем происходящем видел чью-то дурную шутку. Кто-то, возможно сам Алый Повелитель, над ними посмеялся. Их пригласили вниз, но держали в стороне от каких бы то ни было событий.

Он подошел к своим опекунам, двум солдатам в аккуратной форме цвета охры. Каждого из летописцев охраняли точно так же. Телохранители Исхака выглядели одновременно скучающими и раздраженными, что для человеческой мимики было очевидным достижением.

— А что, если нам пролететь прямо над дворцом? — предложил он.

— И быть сбитыми? — Эухарец буквально сплевывал слова. — Этот кусок дерьма загорится и грохнется на землю, как только мы попадем в зону обстрела средств ПВО.

Исхак напряг волю и изобразил сердечную улыбку.

— Тогда надо взлететь высоко-высоко, а над самым дворцом резко снизиться. А потом найти площадку для приземления.

1140
{"b":"221604","o":1}