— Здесь что-то есть, — услышал Захариэль голос Хадариэля. — Я это чувствую.

— Согласен, — подтвердил Захариэль. — Мы должны бы услышать крики каких-нибудь животных, но вокруг все тихо. Местную фауну что-то сильно напугало.

Переговоры велись на одном канале, так что Захариэль мог слышать, как Хадариэль связывается с отделениями по другую сторону от станции.

— Хадариэль вызывает Льва. Есть какие-нибудь признаки противника?

— Пока ничего, — последовал короткий ответ. — Но я замечаю его следы.

На песке виднелась кровь.

Местами она забрызгала землю мелкими каплями, а кое-где пролилась целыми лужицами и впиталась в почву, уже начиная разлагаться под жарким полуденным солнцем.

И повсюду по пути Захариэль замечал брошенные предметы.

На песке валялись разряженные автоматы, лазерные пушки, разбитые узлы связи и мотки запальных шнуров для детонаторов. Захариэль поднял голову — на высоте в несколько тысяч метров кружили штурмкатера.

Внезапно донесся тревожный омерзительный запах, словно вонь скотобойни смешалась с насыщенными испарениями гниющих фруктов.

Он попытался предупредить товарищей, но было уже поздно.

Металлические листы ближайшего к Аттиасу сборного домика неожиданно рассыпались под натиском массивного тела, и какое-то огромное существо бросилось в атаку. Захариэль успел отметить блеск чешуи, глаза с вертикальными зрачками и широко открытую зубастую пасть.

Существо выстрелило в лицо Аттиаса тягучей жидкостью, и его шлем, словно под действием сильной кислоты, зашипел и стал расползаться. Потом чудовище прыгнуло на ошеломленного воина, тонкие гибкие конечности обвили его тело, и силовые доспехи в одно мгновение были разорваны острыми когтями, как будто состояли из тонкой фольги.

Верхние конечности не отпускали несчастного Аттиаса, а только плотнее прижались к нему, из мускульных складок высунулись еще когти и с отвратительными щелчками прокалывали остатки доспехов и впивались в тело.

Наконец Аттиас упал, орошая песок своей кровью, а чудовище, благодаря странно гибким конечностям, с неимоверной скоростью понеслось прочь по неровной поверхности пустыни. Вслед ему загрохотали болтеры, снаряды разрывались, попадая в строения комплекса, но ни один так и не достиг цели.

Захариэль проводил взглядом исчезавшее вдали существо. В его движениях определенно было что-то неправильное, колени и остальные суставы чудовища изгибались под странными углами.

Он подавил крик ярости и бросился к упавшему товарищу. Шлем Аттиаса еще дымился, запах почерневшего металла и опаленной кожи настолько усилился, что проникал даже сквозь фильтрующую систему доспехов. Аттиас корчился от боли, и Захариэль попытался убрать с его головы остатки шлема. Застежки под действием едкой жидкости сильно деформировались, так что Захариэлю ничего не оставалось, как оторвать их, а затем резко сдернуть шлем с головы боевого брата.

Исковерканный шлем выскочил из креплений ворота, но вместе с ним с лица лохмотьями сорвались целые лоскуты кожи, и Аттиас закричал от боли.

— Отойди! — крикнул подбежавший апотекарий Легиона и оттолкнул Захариэля в сторону.

Апотекарий не мешкая приступил к работе, используя малейший шанс сохранить Аттиасу жизнь, в ход пошли шипящие трубки, иглы и разбрызгиватели из его нартециума.

Захариэль, увидев кровавое месиво, оставшееся на месте лица друга, отшатнулся.

— Оставь, пусть о нем позаботится апотекарий, — окликнул его Хадариэль. — У нас есть своя работа.

К Захариэлю подошел Элиат.

— Клянусь Львом, я никогда такого не видел.

Тот кивнул и похлопал ладонью по тяжелому болтеру Элиата.

— Держи оружие наготове, брат. Эти создания слишком быстро передвигаются.

— А что это было? — спросил Элиат. — Я считал, что мир заселен человеческой расой.

— В этом и была наша ошибка, — сказал Захариэль.

Очередные залпы болтеров и разговоры на вокс-канале прогнали шок, вызванный ранением Аттиаса.

— Вступили в контакт с противником, — доложил один из сержантов другого отделения. — Существа похожи на рептилий. Появляются неведомо откуда. Передвигаются очень быстро, но я уверен, одного мы ранили. Один воин погиб. Двигаемся дальше.

— Все понял, — откликнулся Лев. — Рапорт принят. Всем подразделениям продолжать движение к центру комплекса.

Странные рептилии предприняли еще две атаки, и каждый раз действовали с неимоверной жестокостью и невиданной скоростью. Каждое нападение заканчивалось кровопролитием, но на этот раз воины оставались в строю, хотя многим пришлось расстаться с частями доспехов, поскольку слюна чудовищ, попадая в цель, без труда разъедала броню.

Астартес уже углубились в поселок, болтеры беспрестанно грохотали, но воины сохраняли строй, и во время движения одно отделение всегда прикрывало соседей.

Чем ближе они подходили к намеченной цели, тем чаще происходили атаки чудовищ, и Захариэль уже заметил, что перед входом в шахту поблескивала чешуей целая толпа огромных рептилий.

От вида столь отвратительных созданий перехватывало горло, их анатомия так сильно отличалась от всего, что он видел до сих пор, что было невозможно отнести эти существа к какому-либо классу. В каждой их конечности было по несколько суставов, и все они изгибались и вращались в различных направлениях. Тела чудовищ тоже выглядели гибкими, чешуя переливалась разными цветами, но казалась полупрозрачной и какой-то призрачной, как будто монстры были не совсем… реальными.

— Что же это такое? — снова спросил Элиат.

— Нечистые твари-ксеносы, — ответил Хадариэль.

Оружейная стрельба звучала уже с трех сторон, и вскоре Захариэль увидел, как из-за высокого, покрытого ржавчиной сооружения появился Лев. Мощь примарха, яростно сверкавшего глазами в пылу сражения и ведущего за собой Темных Ангелов, в который раз поразила его.

С появлением Лиона Эль-Джонсона ксеносы испустили ужасный пронзительный крик, но был ли он вызван страхом или яростью, Захариэль не мог определить.

Чудовища кипящей лавиной сверкающей чешуи ринулись вперед, и Темные Ангелы шагнули им навстречу.

Болтерные очереди разрывали воздух, снаряды с отвратительным чавканьем взрывались в телах врагов. Раненые существа падали на песок, превращаясь в лужицы стеклянистой смердящей жижи.

Враги сошлись, и засверкали столкнувшиеся мечи и когти. Захариэль оказался перед визжащим чудовищем с продолговатой головой и яркими мерцающими глазами с вертикальными зрачками. Раздалось грозное шипение, монстр с такой силой бросился на Захариэля, что первый же удар едва не стоил ему головы.

Он отскочил назад и выстрелил противнику в живот, но болт, не успев взорваться, пролетел насквозь. Раненое чудовище замахнулось когтями и выплюнуло струю густой кислотной слюны. Захариэль сумел уклониться от шипящей кислоты, но когти впились ему в грудь.

Захариэль вскрикнул; когти, казалось, без труда пронзили доспехи и вонзились в грудные мышцы. Внезапная боль накатила леденящей волной, он даже задохнулся от неожиданности.

В момент удара вспомнился непреодолимый холод, сковавший его душу в лесах Эндриаго перед встречей с Хранителями во Тьме. Это существо оказалось столь же неестественным, как и то, что стерегли Хранители, и в тот же момент он совершенно отчетливо понял, что перед ним не просто ксенос, а нечто гораздо более опасное.

Захариэль бросил болтер и выхватил меч, изготовленный из клыка зверя из Эндриаго. Монстр снова бросился в атаку. Захариэль полоснул мечом по когтистым лапам, шагнул вперед и нанес ему удар в грудь. Острое лезвие пронзило непрочное туловище, словно истекающее влагой облако.

При всей своей ловкости и свирепости, полупризрачные чудовища не могли противостоять стоицизму закаленных в боях Темных Ангелов. Астартес постепенно сужали круг и уничтожали противников без всякого милосердия.

Захариэль увидел, как Лев, словно одержимый невообразимой яростью, пробивает путь сквозь толпу монстров. Его сверкающий меч без устали разил врагов и с каждым ударом обращал в желеобразные лужицы десятки их.