— Ты уже придумала ей имя? — спросил Рон.

— Нет.

— А ребенку ты уже имя дала?

— Нет.

— А где отец?

Она указала на кабинет.

«Отец» сидел за письменным столом. Для Рона было бы естественным опуститься на пол, взять куклу с кресла, стоявшего у письменного стола, и что-нибудь сказать от ее имени! Что-то вроде: «Дорогая, мне кажется, пора кормить малыша». Или: «Тебе не хочется, чтобы я приготовил нам ужин?»

Он сделал шаг в сторону девочки. Как будто прочитав его мысли, Рэчел положила куклу-мать на веранду и щелкнула выключателем, погасив в игрушечном доме свет.

— Ну, ладно, — сказал Рон. — Поиграла с утра — и хватит.

Он произнес это очень напряженно, похлопывая брошюркой по ляжке, и только поэтому вспомнил, что она у него в руках.

— Знаешь что, — сказал он, снова собравшись с духом, — тебе это может быть интересно. Это — про мою коллекцию. Не знаю, говорила об этом Нэнси или нет, но я коллекционирую и ремонтирую старинные пылесосы, некоторым из которых больше ста лет.

Он протянул ей брошюру. Рэчел какое-то время оставалась в нерешительности, но потом взяла ее и раскрыла.

— Вот этот, на который ты смотришь, — пояснил Рон, — называется «констеллейшн».

— Похож на космический корабль, — шепотом проговорила девочка.

— И мне всегда так казалось. Я думаю, его лучше было бы назвать «спутник». Хочешь посмотреть, какой он на самом деле?

Она пожала плечами:

— Хорошо.

— Сейчас я к тебе вернусь. — Рон поспешил к двери. — А ты пока полистай брошюру, выбери, какие еще пылесосы тебе хотелось бы посмотреть. Я их потом принесу.

Когда он вернулся с пылесосом и коробкой с приспособлениями к нему, Рэчел сидела на кровати, разложив на коленях брошюру.

— Дождик собирается, — заметил он, пнув дверь ногой.

Дыхание у него сбилось. Коробку Рон поставил на небольшой столик, а сам пылесос — перед ней на пол.

— Тебе цвет нравится? — спросил он.

Рэчел кивнула.

— Этот цвет называется «аква» — от «аквамарин». Пятьдесят лет назад он был очень популярен. В него красили холодильники, кухонные плиты, машины. Тогда он и впрямь очень многим нравился. Итак, — он хлопнул в ладоши, — «гувер констеллейшн», модель восемь-два-два. Классический экземпляр — я пишу об этом в брошюре, — классический пример преобладания формы над функцией. Ты понимаешь, что это значит: преобладание формы над функцией?

Она покачала головой.

— Это значит, что смотреть на него приятно, но работает он не очень хорошо. Проблема «констеллейшн» заключается в выхлопе. Кому-то пришла в голову нелепая мысль о том, что отработанный воздух должен дуть в пол, под это металлическое кольцо.

Рон наклонился, чтобы показать ей, где находится кольцо, и всего в нескольких дюймах от лица увидел ее голые ноги. Он сразу забыл, о чем шла речь, но все же сумел перевести взгляд на пылесос.

— Ну вот, — сказал он, — теперь я его включаю.

Из всех его агрегатов середины прошлого века жужжание «констеллейшн» больше всего радовало ухо. Придерживая выключатель пальцами ноги, Рон несколько секунд прислушивался к звуку, не глядя на девочку, и это его немного успокоило.

— Смотри, что здесь получается, — сказал он. — Когда отработанный воздух дует вниз, пылесос, конечно, легче двигать по полу, потому что под ним вроде как образуется воздушная подушка. Но ценой за это небольшое удобство становится то, что воздух всасывается гораздо слабее. — Поддавшись безотчетному импульсу, он вдруг спросил: — Хочешь опробовать его в работе?

— Вы хотите сказать, я могу попылесосить?

— Ну да. Там внутри есть пакет для пыли, так что им можно пользоваться.

Девочка встала. Рон передал ей шланг. В эту минуту его нисколько не беспокоило, что он сам разрешил использовать один из четырех бесценных пакетов для мусора, которые хранил как зеницу ока.

— Мне лучше пропылесосить кровать? — спросила она.

— Почему бы и нет?

Рэчел начала еще до того, как он объяснил ей, что надо делать. Она уверенно двигала щеткой. Мысль о том, что она слишком уж сильно прижимает щетку к покрывалу, мелькнула и сразу пропала — Рон не мог отвести взгляд от ее маленьких напряженных бедер. Когда она что-то бросила ему через плечо, голос ее прозвучал словно гром среди ясного неба.

— Что? — не понял он.

— Смотрите… — Рэчел показала ему на щетку. — Он не засасывает пушинки.

Рон уставился на ее указующий пальчик.

— Видите? Здесь весь пух собрался, и пылесос должен его засасывать. Ведь так?

— Так. — Рон выключил агрегат. Внезапно наступившая тишина подействовала на него как легкий удар. — Я тебе именно об этом только что и говорил, — сказал он, открывая коробку, которую принес с пылесосом. — О воздушной подушке… — Из коробки были извлечены пакеты и щетка для ткани. — Как она… ага… вот, наверное, как надо… — Он взял инструкцию по эксплуатации. — А где же для нее насадка? — пробормотал он. — Она тоже должна быть в коробке… Только не говори мне…

На лбу у него выступили капельки пота и стали сползать на брови. Неужели… он случайно выкинул эту насадку, когда наводил порядок в кладовке? Если пылесос не в комплекте, он почти ничего не стоит…

— Оставайся здесь, — сказал он. — Я скоро вернусь.

Когда звук его шагов совсем стих, Рэчел положила шланг на кровать и подошла к распахнутой двери. Вторую дверь, наверху лестницы, он тоже оставил открытой…

Рэчел это настолько удивило, что ей и в голову не пришло сбежать. Она думала лишь о том, что у нее появился шанс вынести из дома записку с просьбой о помощи. Вытащив записку из-под ящика с игрушками, она сложила ее так, чтобы слово «ПОМОГИТЕ» было сверху, потом засунула ее за пояс юбки, вышла из комнаты и стала на цыпочках подниматься по лестнице. Уже в мастерской она остановилась и прислушалась. Ей показалось, что Рон в задней части дома — оттуда доносились такие звуки, будто кто-то передвигал мебель. Она обошла газонокосилки и лампы. Чтобы ничего случайно не задеть, она прижимала локти к бокам.

Входная дверь была не заперта. Рэчел вышла на каменное крыльцо. Дождь прошел. Разбрызгивая воду из луж, мимо проезжали легковушки и грузовики. Голуби, слетевшие вниз с проводов, что-то клевали в оранжевой коробке из-под пиццы.

Куда же положить записку? Через дорогу от нее какой-то мужчина, облокотившись о борт грузовика, говорил по мобильному телефону. Она решила передать записку ему.

Спустившись по ступеням крыльца, девочка прошла мимо фургончика Рона. Она поняла, что это его фургончик, по сделанной сбоку надписи: «Рон. Ремонт электробытовых приборов».

Мужчина стал залезать в грузовик. Она пошла быстрее. Перед ней на обочине дороги расхаживали голуби.

— Нет! — крикнула она, испугавшись, что машина может переехать птиц, и замахала руками, чтоб они улетели прочь.

Записка выпала из-под юбки на дорогу, и ее тут же переехал мотоцикл.

Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выскочить на проезжую часть, — по дороге шли машины. Она подождала, пока дорога освободится.

Вдруг, когда уже образовалось окно и Рэчел собиралась перебежать улицу, рядом с ней остановилась легковушка. За рулем сидел чернокожий мужчина в тюрбане. Дверца распахнулась, и мужчина вышел на дорогу.

— С тобой все в порядке? — спросил он ее с сильным акцентом. — Я тебя не задел?

Она отступила назад, поднявшись на бордюрный камень.

— Девочка, я тебя не задел? — переспросил мужчина, сделав шаг в ее направлении.

Рэчел повернулась и побежала.

Дверь в мастерскую заклинило. Она стала колотить в нее кулаками и расплакалась.

Сквозь стекло дверного окошка она увидела в коридоре Рона. Он открыл дверь, взял ее на руки, внес в дом, ударом ноги захлопнул дверь и спустился с ней на руках в подвал. Там он тоже пинком ноги захлопнул дверь и положил девочку на кровать. Она продолжала громко плакать.

— Они видели меня! — кричала она. — Теперь они знают, где я!