— Ясно, — сказал Даль. — Спасибо.

— Я это не для вас делаю, — сказал Кори и кивнул на Керенского, — А для него.

— Все равно спасибо, — сказал Даль.

— И еще, если кто-нибудь спросит, почему вы ребята помогали мне сесть в машину прошлым вечером, это потому, что у меня возникла аллергическая реакция на танины в вине, которое я пил в «Лозе», — заявил Кори.

— Разумеется, — согласился Даль.

— Это же правда, — сказал Кори. — У людей на что угодно бывает аллергия.

— Да, — согласился Даль.

— Вы не видели, кто-нибудь на видео снимал, как вы меня в машину заталкивали, нет? — спросил Кори.

— Ну, может, парочка.

Кори вздохнул.

— Танины. Помните об этом.

— Обязательно, — сказал Даль.

Кори кивнул Далю, подошел к Керенскому и порывисто заключил его в объятия. Керенский ответил тем же.

— Хотел бы я, чтоб у нас было больше времени, — сказал Кори.

— Я тоже, — ответил Керенский. Они обнялись еще раз и расстались. Кори вышел из холла. Керенский проводил его взглядом.

— Ух, ты, — сказал Хестер. — Керенский, да ты втрескался.

Керенский резко развернулся на пятках.

— Это что еще такое?

Хестер поднял руки:

— Эй, да я ж не осуждаю, — заявил он.

— Что не осуждаешь? — произнес Керенский и обвел их взглядом. — Чего? Вы что, все думаете, что я с Марком сексом занимался?

— А ты не занимался? — спросила Дюваль.

— Мы разговаривали, блин! — сказал Керенский. — Это бы самый потрясающий разговор за всю мою жизнь. Я как будто встретил брата, которого у меня никогда не было.

— Да ладно, Анатолий, — сказал Хестер. — Мы же слышали шмяк.

— Марк надевал штаны, — сказал Керенский. — Я отдал ему штаны, а он все еще нетвердо держался на ногах и упал. Вот и все.

— Ладно, — сказал Хестер. — Извини.

— Боже, — Керенский обвел их глазами. — Да вы, блин… у меня самая потрясающая встреча за всю, блин, жизнь, я разговариваю с единственным человеком в мире, который по-настоящему въезжает — по-настоящему меня понимает — а вы тут все сидите внизу и думаете, что я пытаюсь совместить путешествие во времени, инцест и мастурбацию. Спасибо преогромнейшее за то, что испоганили мои потрясающие, переворачивающие всю жизнь переживания. Меня от вас тошнит, — он в бешенстве зашагал прочь.

— Интересненько, — протянула Дюваль.

Керенский резко вернулся назад и ткнул пальцем в Майю.

— И у нас все кончено, — заявил он.

— Справедливо, — согласилась Дюваль.

Керенский в бешенстве зашагал прочь второй раз.

— Хотелось бы просто указать на то, что я был прав, — через минуту произнес Даль.

Дюваль подошла и отвесила ему подзатыльник.

Личный офис Чарльза Паулсона располагался в Бербанке, вдали от киностудии, в здании, окруженном тремя другими продюсерскими компаниями, двумя агентствами, какой-то новооткрывшейся технической фирмой и благотворительным фондом, посвященным борьбе со стоматитом.

Кабинеты, принадлежащие Паулсону, занимали третий этаж. Компания вызвала лифт.

— Не надо было мне есть последний буррито, — сказал Хестер с болезненным выражением на лице, едва втиснувшись внутрь.

— Я тебе говорил, — сказал Хансон.

— А еще ты говорил, что в 21 веке было пищевое законодательство, — буркнул Хестер.

— Я не думаю, что пищевое законодательство способно защитить тебя от третьего буррито, — сказал Хансон. — Тут дело не в законах, а в передозировке жира.

— Мне надо в туалет, — сказал Хестер.

— А подождать нельзя? — спросил Даль. — У нас типа важная встреча.

— Если я не найду туалет, вы не захотите, чтоб я на ней присутствовал, — сказал Хестер. — Потому что последствия буду печальные.

Лифт распахнулся и они впятером вышли. Дальше по коридору направо виднелся мужской туалет. Хестер быстро и целенаправленно к нему устремился и пропал за дверью.

— И надолго это? — спросила Дюваль у Даля. — У нас назначена встреча через минуту.

— У тебя когда-нибудь случался несчастный случай с буррито? — спросил ее Даль.

— Нет. И, судя по всему, я должна этому порадоваться.

— Вероятно, он некоторое время будет занят, — сказал Даль.

— Мы не можем ждать, — сказал Керенский.

— Нет, — согласился Даль.

— Вы, ребята, идите, — предложил Хансон. — А я останусь и пригляжу за Хестером. Мы вас в холле подождем.

— Ты уверен? — спросил Даль.

— Точно, — сказал Хансон. — Мы с Хестером все равно должны были молча стоять в сторонке. Мы можем и в холле журналы почитать. Что может быть интересней сплетен трехсотлетней давности?

Даль улыбнулся:

— Ну ладно. Спасибо, Джимми.

— Если у Хестера кишки взорвутся, дай нам знать, — сказала Дюваль.

— Как только, так сразу, — пообещал Хансон и направился к туалету.

Секретарша в «Паулсон Продакшнз» тепло улыбнулась Керенскому, когда он, Даль и Дюваль вошли в приемную.

— Привет, Марк, — сказала она. — Приятно снова тебя видеть.

— Угу, — сказал Керенский.

— Мы тут, чтобы встретиться с мистером Паулсоном, — сказал Даль, прерывая неловкий момент. — У нас назначено. Марк об этом договорился.

— Да, конечно, — сказала секретарша, глянув на компьютерный экран. — Мистер Даль, не так ли?

— Это я, — сказал Даль.

— Присядьте, пожалуйста, я скажу ему, что вы здесь, — предложила она, еще раз улыбнулась Керенскому и сняла трубку, чтобы позвонить Паулсону.

— Кажется, она с тобой флиртует, — сказал Дюваль Керенскому.

— Она думает, что флиртует с Марком, — заметил Керенский.

— Может, тут что-то скрывается, — сказала Дюваль.

— Прекрати, — отрезал Керенский.

— Просто пытаюсь помочь тебе прийти в себя после разрыва, — сказал Дюваль.

— Мистер Даль, Марк, мэм, — произнесла секретарша. — Мистер Паулсон сейчас вас примет. Пожалуйста, следуйте за мной.

Она провела их по коридору в большой кабинет, где за большим столом сидел Паулсон.

Паулсон строго посмотрел на Керенского.

— Я должен был с этими твоими приятелями, а не с тобой, — сказал он. — А ты должен быть на рабочем месте.

— Я на рабочем месте, — сказал Керенский.

— Это не рабочее место, — отрезал Паулсон. — Твое рабочее место на студии. На съемочной площадке. Если тебя там нет, съемки не идет. Если съемки не идут, ты впустую тратишь студийное время и деньги. Студия и «Корвин» итак на меня наседают из-за того, что мы выбились из графика в этом году. И от тебя никакого толку.

— Мистер Паулсон, — произнес Даль. — Возможно, вам стоит позвонить на ваше шоу и выяснить, там ли мистер Кори.

Паулсон зафиксировал взгляд на Дале, явно впервые его заметив. — Ваше лицо выглядит знакомо. Вы кто?

— Я Эндрю Даль, — сказал он, усаживаясь в кресло напротив стола и указывая на Дюваль, севшую рядом. — Это Майя Дюваль. Мы работаем на «Бесстрашном».

— Тогда вам тоже надо быть на съемочной площадке, — ответил Паулсон.

— Мистер Паулсон, — повторил Даль. — Вам действительно стоит позвонить на ваше шоу и выяснить, там ли мистер Кори.

Паулсон указал на Керенского:

— Он же прямо тут.

— Нет, не тут, — сказал Даль. — Вот почему мы и пришли с вами поговорить.

Паулсон прищурился.

— Вы, ребята, зря тратите мое время.

— Боже! — взорвался Керенский. — Да позвоните вы уже на чертовы съемки! Марк там.

Паулсон помедлил секунду, глядя на Керенского, снял телефонную трубку и нажал кнопку.

— Да, привет, Джуди, — произнес он. — Ты на площадке? Да, ладно. Скажи, если ты видишь там Кори, — он сделал паузу и опять посмотрел на Керенского. — Ладно. Странно себя сегодня вел? Сам на себя не похож? Да, ладно… Нет. Нет, я не хочу с ним поговорить. Спасибо, Джуди. — Он повесил трубку.

— Это была постановщица, Джуди Мелендез, — сказал Паулсон. — Она говорит, что Марк был на съемочной площадке с половины седьмого, как приехал гримироваться.

— Спасибо, — сказал Керенский.