— Не знаю. Но делай что-нибудь… поговори со мной.

— Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал?.. Ты думаешь, это как-то связано с Сарой?

— Я ничего не знаю. Надеюсь, что нет. А не может это быть связано с вашими делами на черном рынке?

— Этого не может быть. Лаура участвовала лишь в незначительных махинациях, и, кроме того, мы никогда не имели дела с важными персонами. Может быть, это несчастный случай?

— Несчастный случай?! Пулеметная очередь в центре Парижа! Несчастный случай!.. Лучше не скажешь!.. Доктор, как она себя чувствует?

— Вы ее родственница?

— Да, я ее сестра.

— Это какое-то чудо, что она не умерла сразу же. Мы извлекли семь пуль, она потеряла много крови. Не исключено внутреннее кровотечение. Главное — она осталась жива. Сейчас она спит.

— Могу я ее видеть?

— Нет, возвращайтесь домой.

— Об этом не может быть и речи. Я хочу побыть с ней. Нужно, чтобы я была рядом, когда она проснется. Иначе она испугается.

Несмотря на усталость, врач улыбнулся.

— Я распоряжусь, чтобы вам принесли чашку теплого кофе. Правда, это лишь одно название.

— Спасибо, доктор.

— Он прав, тебе лучше пойти поспать. Нет смысла оставаться здесь вдвоем.

— Уходи, если хочешь, я остаюсь.

— Пожалуйста. Но я тоже останусь.

Выпив нечто вроде кофе, принесенного монахиней, они заснули, прислонившись друг к другу, и проспали до прихода инспектора, дежурившего ночью.

— Вы имеете представление о том, что все-таки произошло? Вчера стреляли в вашу сестру, позавчера — в вашу подругу. Это не похоже на простое совпадение.

— Действительно. Но я не знаю, в чем дело.

— Вы уверены?

Только бы не покраснеть!

— Абсолютно.

Полицейский обескураженно вздохнул.

— Когда я смогу ее видеть?

— Это от меня не зависит. Я бы тоже хотел ее видеть, чтобы задать ей несколько вопросов. Где вы были вчера?

— Я вам уже говорила: в «Ле Табу».

— Вы ничего подозрительного не заметили?

— Нет, было слишком темно. Я увидела машину в последний момент.

— Это была та же машина, что накануне?

— Не могу сказать точно. Кажется, это была черная машина с передним приводом.

— Черные машины с передним приводом можно найти только на рынке. Это машины преступников и политиков.

— А это не одно и то же? — простодушно поинтересовался Франк.

Инспектор передернул плечами.

Ближе к вечеру Леа разрешили повидать Лауру.

— Дорогая моя…

— Она вас не слышит, она в коме.

— Это долго продлится?

— Возможно — час, а быть может, и долгие месяцы. Точно сказать нельзя.

— Я могу побыть с ней?

— Да, если хотите. Вам поставят раскладушку.

— Спасибо, сестра.

Лежа на узкой постели, Леа не могла уснуть, как и накануне. Она встала и вышла в коридор выкурить сигарету. На стуле дремал полицейский. Увидев его, Леа вспомнила полицейского, дежурившего у палаты Сары. Она же должна была увидеться с ней сегодня… Да и Франсуа, должно быть, с ума сходит от беспокойства…

— Я же вам объяснила, месье, время посещений давно прошло. Больные спят… Я прошу вас, месье…

Маленькая монахиня семенила за Тавернье по коридору.

— Леа!

Она еле сдержалась, чтобы не броситься ему навстречу. Разбуженный полицейский схватился за пистолет.

— Месье, что вы здесь делаете?

— Мадемуазель Лаура Дельмас — моя знакомая, я хочу справиться о ее состоянии.

— Приходите завтра.

— Нет, я должен поговорить с мадемуазель, — сказал он, кивнув в сторону Леа.

— Вы знаете этого человека?

— Да.

— Идите, побеседуйте с ним в холле.

Леа хотела было отказаться, но тогда между ее возлюбленным и представителем закона неизбежно произошла бы стычка, и это соображение ее остановило.

Франсуа взял ее под руку и спросил:

— Как себя чувствует Лаура?

— Она пока не пришла в сознание, но они надеются ее спасти.

— Ты должна немедленно уехать.

— Об этом не может быть и речи, я не могу ее оставить.

— Разве ты не понимаешь, что они хотели убить тебя? Они стреляли в Лауру из-за того, что она была в этом костюме.

— В каком костюме?

— В голубом, том самом, в котором ты была накануне.

— Боже мой!..

— Теперь ты поняла?

— Но почему они хотели меня убить?

— Потому что ты близкая подруга Сары.

— Да, я ее близкая подруга, но я не имею никакого отношения к тому, что она собирается предпринять.

— Ну, этого они, положим, не знают. Мы напали на след машины и вот-вот задержим одного из убийц. Я надеюсь, что он выведет нас на главаря. Но пока ты должна исчезнуть. Они скоро поймут, что ошиблись.

— Если все так, как ты говоришь, я не могу чувствовать себя в безопасности нигде.

— Совсем не обязательно. Завтра утром Сара выйдет из больницы, и мы переправим ее в надежное место. Я говорил с министром внутренних дел, он предоставит нам телохранителей. Что ты сказала полицейским?

— Что я не поняла, что произошло.

— Правильно. Они тебе поверили?

— Думаю, что да.

— Министр ввел начальника полиции в курс дела, тот отдал приказы по инстанциям. Теперь этим занимаются спецслужбы. Если тебя снова будут допрашивать, ты должна по-прежнему утверждать, что ничего не знаешь.

— Что ты сам собираешься делать?

— На данный момент ничего особенного. Немного приду в себя. У тебя усталый вид… Не волнуйся за Лауру. Она выкарабкается.

— Надеюсь. Но мне все равно страшно. Я вспоминаю время, когда Камилла была в опасности. У меня те же ощущения. Франсуа, скажи мне, что она не умрет…

Вместо ответа Тавернье прикоснулся к ее бледной щеке. Обхватив его руками, она крепко прижалась к нему.

— Бедная моя девочка! Я так хотел оградить тебя от всего этого…

— Похоже, это тебе не слишком удалось.

— Любовь моя, прости, я люблю тебя, я так хотел бы сделать тебя счастливой…

— И это тоже тебе не слишком удалось.

— Я обещаю тебе, что когда-нибудь это будет возможно.

— Когда-нибудь!.. Это очень не скоро.

Они долго стояли, не разнимая рук. Уткнувшись в ее волосы, он прошептал:

— Ты простила меня?

Он почувствовал, как тело ее напряглось.

— Никогда в жизни, — ответила она тоже шепотом, прижимаясь к нему еще крепче.

— Я понимаю, но… не забывай, что я люблю тебя.

— Мадемуазель, мадемуазель, ваша сестра пришла в сознание! С ней сейчас дежурный врач, — выкрикнул полицейский, еле переводя дыхание.

— Спасибо, я иду к ней.

Она побежала к палате. Франсуа Тавернье последовал за ней.

Мужчина в белом халате склонился над Лаурой.

— Успокойтесь, мадемуазель, все будет хорошо. Вы Леа?

— Да.

— Она все время зовет вас. Она опасается, что вас убили.

— Лаура… дорогая моя…

— Леа, ты здесь…

— Не нужно говорить, мадемуазель, вы устанете.

— Я здесь, не бойся ничего.

— А Франк?.. А остальные?..

— Франк в коридоре.

Тавернье привел его. Лаура протянула ему руку:

— Не плачь, не то я тоже заплачу…

— Мадемуазель, не волнуйтесь. Вам нужен покой.

— А Франсуа?.. А Сара?..

— С Сарой все в порядке… Франсуа здесь.

— Привет, Лаура.

— Я рада, что вы здесь… Мне плохо!..

— Замолчи, не говори больше ничего… Я побуду здесь с тобой.

— Мне снилось, что тетя Альбертина звала меня… мне страшно… мне так страшно… Скажи, я не умру?..

— Нет, родная моя, нет, все хорошо…

— Мне очень плохо…

— Не разговаривайте, мадемуазель, или же я распоряжусь, чтобы все ушли. Я сейчас сделаю вам укол… Вам станет лучше, и вы сможете уснуть.

— Я не хочу спать…

Пока врач делал Лауре укол, Леа и Франк не отпускали ее руки. На лице ее совсем не было косметики, и от этого она выглядела как ребенок. Вскоре она уснула.

Успокоившись по поводу состояния своей сестры, Леа согласилась пойти немного отдохнуть на Университетскую улицу. Франсуа наполнил ванну. Медленно раздев Леа, он отнес ее в ванную комнату и, обращаясь с ней, будто нянька, искупал ее. От прикосновения его нежных рук Леа совсем успокоилась. Накинув на нее пеньюар, он положил ее на кровать и укрыл шерстяным одеялом.