По возвращении в Стамбул из очередной командировки господину С.Н. удалось в апреле 1866 года побывать на самой главной церемонии турецкого двора, объединенной с религиозным торжеством и называемой праздником Курбан-байрам. Этот праздник отмечается ровно через четыре месяца после первого байрама, которым кончается мусульманский двадцативосьмидневный пост — Рамазан. Придворное торжество в честь Курбан-байрама возвышало его своей пышностью и оригинальностью над всеми другими праздниками. Зрелищность торжества привлекала к нему внимание как иностранцев, так и самих мусульман.

Входные билеты на двор сераля, где должна была состояться церемония, раздавались за неделю до праздника. Желающие побывать на торжествах должны были получить билет у драгомана русской миссии в Константинополе. Но господин С.Н. обратился к переводчику посольства слишком поздно, когда все билеты были уже розданы. Но С.Н. не отчаялся и решил достать пригласительный билет самостоятельно.

Дело в том, что за время своего длительного пребывания в Стамбуле он успел убедиться, что в Турции «лучшим покровителем и посредником во всех случаях и делах» являлся бакшиш (мзда, равносильно по значению русскому «дать на чай», «на водку» или грубому — «на лапу»). Это был «магический пароль», с которым можно было проникнуть через какие угодно двери. Запасшись таким «паролем», господин С.Н. утром, в четвертом часу, вышел из дома и, несмотря на раннюю пору, раздобыл себе средство для передвижения — лошадь.

Улицы выглядели оживленными и полны толпами народа, который устремился в Стамбул на церемонию, начало которой было намечено на пять часов утра. Пока С.Н. поднимался к холму сераля сквозь еще дымящиеся после недавнего пожара развалины окружавших здание Порты кварталов, к нему неоднократно подходили турки с предложениями купить входные билеты за бакшиш. В основном это были лакеи чиновников Блистательной Порты. Таким образом господа награждали своих слуг за усердие, а те в свою очередь занимались выгодными спекуляциями с билетами, добывая себе дополнительный заработок.

Наконец господин С.Н. купил билет, заплатив за него серебряный меджидиэ (20 пиастров, или около 5 франков), и, предъявив его стоявшей в воротах сераля страже, свободно прошел на первый двор, все пространство которого было уже заполонено военными, лошадьми, толпами праздной публики. Через какое-то время вся эта разношерстная толпа пришла в движение, забили барабаны, загремели литавры, войска взяли на караул, и — показалось султанское шествие. Его открывал сам султан: он ехал шагом, на красивом белом коне, которым не управлял сам, но сидел спокойно, сложив руки и опустив их на седло, покрытое черным, богато вышитым серебром чепраком. Султанского коня вели под уздцы придворные конюхи. Другие служители несли по обеим сторонам около султана золотые курильницы с дымящимися в них благовониями, далее следовали двор и министры, высокие военные чины, шествие замыкал отряд гвардейцев в военно-полевых, походных мундирах…

Султан со своей свитой вошел в мечеть Св. Софии, где провел около часа в молитве. Как отмечал очевидец, в течение всего этого времени публику снабжали другими билетами для входа на внутренний серайский двор через ворота Блаженства, где должно было произойти таинство жертвоприношения. На роль жертвенника был предназначен столик, «покрытый со всех сторон белою, вышитою шелком, глазетовой материей и убранный, сверх того, зеленью и цветами. В качестве жертв были доставлены сюда три красивых, упитанных и тучных барана, одного из которых должен своими руками принести в жертву сам султан. Жертвоприношение совершалось в присутствии лишь немногих избранных, приближенных к султанскому двору свидетелей. Было сделано все, чтобы сокрыть священнодействие жертвования от глаз неверных…

Действо стало опять открытым для публики после того, как султан, отдохнув в одном из своих киосков, опять появился на публике. Музыка заиграла попурри из итальянских опер. Войска и свита приветствовали его троекратным возгласом: «Да пошлет Бог тысячу лет нашему падишаху!..» Затем султан уселся на диван, с левой стороны которого разостлали широкий, из золотой парчи пояс. Правоверные мусульмане стали приближаться к султану с поклонами: вначале они целовали парчовый пояс, затем, как отмечал С.Н., «они прикладывались… с коленопреклонением к султанской ноге». Во время этого коленопреклонения султан подозвал к себе великого визиря и поручил ему приветствовать дипломатический корпус, в числе которого находилась и делегация от русской миссии в Стамбуле.

Господин С.Н. вспоминал, что коленопреклонение и целование султанской ноги продолжалось часа полтора, а по окончании этой церемонии «султан поднялся с дивана; шейх-уль-ислам (высшее духовное лицо) вышел вперед и произнес вслух тихо повторяемую всеми молитву о благоденствии султана, после чего тот удалился; за ним последовал двор и сановники Порты, а затем стали расходиться войска и разъезжаться публика…». Уехал со своими соотечественниками из русской миссии в Стамбуле и господин С.Н., тоже получивший незабываемое впечатление от торжеств в честь праздника Курбан-байрам благодаря билету, приобретенному с помощью «магического пароля» под названием «бакшиш»…

Весной 1866 года господину С.Н. пришлось побывать по делам русской миссии в Киат-Хане, или Сладких Водах Европейских — по названию речки, вытекающей из болот с европейской стороны Стамбула, в окрестностях Татавалы, близ Адрианопольской дороги. Ее родная сестра-речка, впадающая в Босфор с азиатской стороны, неподалеку от Скутари, известна под именем Сладких Вод Азиатских. Побережья обоих Сладких Вод устелены зелеными живописными лугами и являлись любимыми местами для прогулок здешних жителей. Как отмечал господин С.Н., там можно увидеть не только лучшую часть мусульманского населения Константинополя, но и самих обитательниц султанского гарема, довольно свободно прогуливающихся в экипажах. Здесь же обустроены роскошные дворцы самих повелителей Востока — турецких султанов. Нередко в этих местах бывали и европейцы, в том числе представители дипломатических миссий. В своих хоромах султаны зачастую предоставляли помещения для проживания знатным гостям. К примеру, незадолго до прибытия на Сладкие Воды господина С.Н. гостем султана был один известный румынский князь.

Посещение Сладких Вод очевидцем совпало с грандиозным зрелищем, представляющим собой маневры султанских войск, которые привлекали внимание многих любопытствующих. В числе последних оказался и господин С.Н. с товарищами, по всей видимости, его соотечественниками. По обыкновению, приятели взяли напрокат два каика и от старого моста, у которого стояло на якорях множество построенных не так давно военных судов, поплыли на веслах вниз, по направлению к Ейубу. Оставив по левому борту предместье с великолепной мечетью, а справа — еврейский квартал Хаскиёй, прошлым летом совсем опустошенный холерой, путешественники вышли из вод Золотого Рога и направились к Сладким Водам. Вдоль берега им попадалось бесчисленное множество постоянных или импровизированных для настоящего случая кофеен. Чем дальше продвигались каики, тем больше суденышек попадалось навстречу. В результате передвижение по воде стало крайне затруднительным, и приятели решили оставить свои каики и добираться пешком. Но и наземный путь вскоре из-за огромного скопления военных и публики оказался крайне непростым — господину С.Н. со товарищи с трудом удалось вскарабкаться на возвышенность, откуда наконец можно было беспрепятственно обозревать окрестности.