– Готово? – крикнул Хикай пять минут спустя.

– Поехали.

Фыркнув, завелся еще один двигатель. Послышалось чавканье, на поверхности тускло-черной жидкости появились пузыри.

Галиано стоял рядом со мной, скрестив на груди руки, и не сводил взгляд с отстойника. Эрнандес наблюдал за нами с безопасного расстояния – стоял возле ящика со снаряжением. Супруги Серано, чьи лица приобрели серовато-желтый оттенок, смотрели с дивана.

Уровень жидкости медленно понижался – дюйм, три, семь…

Примерно в двух футах от дна резервуара появился слой густой грязи, поверхность которой бугрилась от мусора. Насос смолк, оператор посмотрел на меня.

Я показала Марио, как работать сеткой на длинной ручке. Мужчина вываливал к моим ногам комья грязи, а я извлекала из них добычу.

Блузка в цветочек с ребрами, позвонками и грудиной внутри. Кости ступней внутри носков внутри туфель. Бедренная кость. Плечевая кость. Лучевая кость. Кости таза. Все покрыто вонючей слизью и органическими отходами.

Борясь с тошнотой, я очистила и разложила находки на простыне. Хикай фиксировал их на фотопленке. Я внесла кости в перечень найденных останков, решив провести полное исследование после очистки.

Когда Марио вытащил все, что мог, я подошла к краю отстойника и села. Галиано остановился за спиной.

– Спуститесь туда? – задал он риторический вопрос.

Я кивнула.

– Может, просто отсосать оставшуюся грязь через шланг?

Я отодвинула маску:

– После того, как найду череп.

Вернув маску на место, я перевернулась на живот и спустилась по стенке на дно. Подошвы с тихим хлюпаньем коснулись липкой жижи – и она окутала мои ноги. Запах стоял ужасающий.

Я медленно двинулась сквозь месиво человеческих фекалий. Во рту – снова вкус желчи. Оказавшись в юго-восточном углу, протянула наверх руку, и Марио подал длинный тонкий шест. Стараясь дышать как можно реже, начала обследовать отстойник, медленно водя шестом по сторонам. За мной наблюдали четыре пары глаз.

С четвертой попытки я наткнулась на какой-то предмет, застрявший в том же самом стоке, где и джинсы до этого. Я отдала шест наверх, сглотнула и, глубоко вздохнув, опустила руки в жижу.

Формой и размерами предмет походил на волейбольный мяч. Он покоился на дне резервуара, на глубине в один фут под поверхностью жижи. Несмотря на тошноту, у меня участился пульс.

Я осторожно обследовала находку, читая пальцами в перчатках анатомический шрифт Брайля.

Яйцеобразная сфера. Разделенные выступающей перемычкой впадины. Жесткие края расходятся в стороны от продолговатого отверстия.

Череп!

Осторожнее, Бреннан.

Не обращая внимания на сжимающиеся в комок внутренности, я наклонилась, ухватила черепную коробку обеими руками и потянула. Жижа отказывалась отдавать добычу.

В отчаянии я начала горстями вычерпывать грязь. Увидев фрагмент теменной кости, вновь обхватила череп пальцами и надавила.

Никакого эффекта.

Черт!

Едва сдерживая желание дернуть изо всех сил, я продолжала осторожно надавливать на череп и вращать его. По часовой стрелке. Против часовой. По часовой. Внутри комбинезона по моим бокам стекал пот.

Еще два нажатия. Жижа подалась, и череп сдвинулся с места.

Расчистив грязь насколько возможно, я потянула «трофей» вверх, и он, негромко чмокнув, выскочил на поверхность. С отчаянно бьющимся сердцем я взяла его обеими руками. Скользкая коричневая жижа заполняла глазницы и покрывала кости.

Но я видела уже достаточно.

Я молча отдала череп Марио и выбралась из резервуара, держась за протянутую руку. Положив череп на мешок для трупов, Марио взял распылитель и обрызгал меня сначала дезинфицирующим раствором, а затем чистой водой.

– Прямо реклама средства для чистки туалетов, – заметил Галиано.

Я опустила маску.

– Ух ты, какой прекрасный цвет лица! Желчно-зеленый.

Идя за чистым комбинезоном к ящику со снаряжением, я поняла, что вся дрожу.

Затем мы поступили так, как предлагал Галиано. Жижу взболтали водой под давлением из шланга, и ассенизаторская машина отсосала жидкость. Насос пустили в обратную сторону, и мы начали процеживать три с половиной тысячи галлонов через четвертьдюймовую сетку. Марио разбивал комки и выщипывал тараканов. Я обследовала каждый кусочек мусора.

Где-то в середине процесса Диас исчез. Я не видела, как он ушел, – просто в какой-то момент, подняв взгляд, обнаружила, что розовых очков больше нет.

День клонился к закату, когда сквозь сито процедили последнюю порцию жижи. Возле ящика со снаряжением лежали в пакетах блузка, туфли, носки, нижнее белье и пластиковая дужка. На белой простыне покоился скелет – почти полный, не считая подъязычной кости, одной большой берцовой, нескольких костей ступней и кистей, двух позвонков и четырех ребер. В челюстях недоставало восьми зубов.

Я идентифицировала, рассортировала слева направо и записала каждую кость, подтвердила, что все они принадлежат одному человеку, и уточнила, каких костей нет. Для дальнейшего анализа мне было слишком плохо. При взгляде на череп стало не по себе, но я решила ничего не говорить Галиано, пока не буду полностью уверена.

Когда я вносила в ведомость очередное ребро, вновь появился Диас, а вместе с ним – мужчина в бежевом костюме. У незнакомца были жирные светлые волосы, болезненный цвет лица, и весил он меньше меня.

Прокурор и его спутник оглядели двор, посовещались и направились к Галиано.

– Я действую от имени окружного прокурора, – заявил новоприбывший.

Он был настолько худ и костляв, что казался мальчишкой во взрослой одежде.

– С кем имею честь? – Детектив снял и сложил темные очки.

– Доктор Гектор Лукас. Я забираю найденные останки.

– Черта с два, – ответил полицейский.

Лукас посмотрел на часы, затем на Диаса. Последний достал из папки на молнии какой-то документ.

– Вот предписание, – сказал он. – Упакуйте все для транспортировки в центральный морг.

На лице Галиано не дрогнул ни один мускул. Диас поднял предписание на уровень глаз. Галиано сделал вид, будто не замечает его.

Диас поправил на носу розовые очки. Остальные застыли на местах. Я услышала, как позади кто-то двинулся, затем смолк шум насоса.

– Ну же, детектив, – громко прозвучал в наступившей тишине голос прокурора.

Прошла секунда. Десять. Минута.

Галиано все так же смотрел прямо перед собой. И тут раздалась трель его мобильного. Полицейский ответил после четвертого звонка, не сводя взгляда с Диаса.

– Галиано.

Он слушал, стиснув зубы, после чего произнес единственную фразу:

– ¡Eso es una mierda! Чушь!

И, убрав телефон в карман, повернулся к Диасу.

– Будьте осторожны, сеньор. Очень осторожны, – прошипел он сквозь зубы. – ¡No me jodas! Меня не одурачишь!

Галиано махнул рукой, давая мне знак отойти. Я поднялась и шагнула назад, но тут же опять присела рядом со скелетом, внимательно разглядывая череп. Прокурор хотел что-то сказать, но передумал и молча ждал, когда я снова встану.

Лукас подошел, уставился на кости в мешке для трупов. Удовлетворенно кивнув, достал из кармана перчатки, засунул края простыни внутрь мешка, застегнул молнию, после чего поднялся, неуверенно оглядываясь вокруг.

Диас вышел со двора и вернулся вместе с двумя мужчинами в серых комбинезонах с надписью «Morgue del Organismo Judicial» на спинах. Они несли каталку со сложенными ножками.

Под руководством Лукаса служащие морга подняли мешок за углы, уложили его на каталку и ушли в ту же сторону, откуда появились.

Диас попытался еще раз отдать предписание, но Галиано так и стоял, скрестив руки на груди. Прокурор подошел ко мне, брезгливо отводя взгляд от отстойника, и, вздохнув, протянул документ.

Беря у него бумагу, я посмотрела на Галиано. Он слегка прищурился, едва заметно приподняв подбородок. Понятно.

Не говоря больше ни слова, Диас и Лукас спешно покинули двор.