— Хочешь я почитаю тебе вслух? — поинтересовался Дэниел и потерся носом о шею мальчика.

Джеймс кивнул, вытирая покрасневшие и опухшие глаза.

— Как насчет «Диких»? Мне, кстати, нравится парнишка в костюме волка.

Это была любимая книжка Джеймса. Подарок от Дэниела. Он вручил ее брату, когда тому шесть месяцев назад стукнуло два годика.

Мальчик помотал головой.

— Не, оч' страшная, — ответил он испуганно.

— Тогда про Винни-Пуха? — Дэниел забросил Джеймса себе на плечи и посмотрел на меня. — Я его уложу.

— Спасибо, — хором произнесли мы с Черити.

И Дэниел взбежал по лестнице, толкуя что-то Джеймсу на своем прекрасном почти эльфийском наречии. Его голос был прямо как у Марлона Брандо, если хотите знать мое мнение. Ну, разве можно такого не любить?! А Джуд считает, что ему нельзя доверять!

— Наконец-то ты явилась, — проворчала Черити. — Мне, между прочим, целых три упражнения по математике нужно сделать.

— Извини. Я бы не стала задерживаться, если б знала, что здесь стряслось.

— Ладно, о'кей. — Черити провела пальцем по дубовым перилам, прослеживая рисунок волокон. — Джеймсом должна заниматься даже не ты. — Она взглянула сперва на холл, потом посмотрела в сторону гостиной. — Как считаешь, тебе удастся укротить мамочку? Мне правда пора заниматься.

— Ясно. Значит, она выступает в образе Королевы Зомби?

Черити уныло кивнула.

Мне-то следовало знать, что день, проведенный в обществе тетушки Кэрол, вряд ли приведет маму в приличное настроение. Кэрол имела привычку приезжать с целью «помочь» всякий раз, когда отца не было дома. Однако ее язвительные замечания по поводу того, что наша богоспасаемая семейка отнюдь не такая уж и примерная, всем безумно надоели.

— Интересно, насколько ее хватит? — заметила Черити, поднимаясь по ступеням.

Я глубоко вздохнула и отправилась в гостиную. Джеймс перестал плакать, и я даже расслышала его тоненький смех, доносившийся из спальни. Но телевизор по-прежнему орал во всю мочь. У меня просто в ушах зазвенело. И я схватила пульт дистанционного управления как раз в тот миг, когда программа новостей выплеснула на меня свежий репортаж.

Корреспондент стоял перед полицейской линией ограждения напротив местного ювелирного магазинчика «Семейные драгоценности». Я сама часто бывала в этом районе антикварных лавок. «Два ювелирных магазина были ограблены за последние два дня, — вещал парень. — Но поскольку очевидцев наглых преступлений не найдено, офицеры пытаются воссоздавать общую картину, опираясь на имеющиеся у них факты. А тех — немного. Служащие заявляют, что подверглись нападению и оказались без сознания, поэтому ничего не заметили и не запомнили. Помещения выглядят так, словно в них побывали вандалы. Всюду царит полный разгром, все товары украдены. Преступление было совершено за считаные минуты. Камеры наружного наблюдения в обоих случаях не дают никакой информации. Власти полагают, что записывающие устройства заранее вывели из строя».

Затем на экране возник толстый ведущий с взлохмаченными волосами. Он сидел за столом.

— Слушай, Грэм, — произнес он. — А ведь почерк бандитов нам знаком, верно?

— Точно, — ответил журналист. — Ограбления наверняка из той же серии странных и совершенно необъяснимых событий, произошедших в городе. Мы о них рассказывали нашим телезрителям. Но полиция пребывает в неведении и растерянности, впрочем, как и все мы.

— Хм, — промычал толстяк. — Вероятно, Маркхэмский монстр теперь начал работать в составе организованной преступной группы…

Я полностью убрала звук, прервав ведущего, который хихикал над своей глупой шуточкой. Мне никогда не нравились подобные замечания — особенно сейчас, когда мне стала известна вся правда об этом деле. Или о самом монстре, если уж честно. Кстати, мамочка тоже была в гостиной. Она продолжала внимательно смотреть телевизор, не обращая внимания на мои действия с пультом. На экране мелькали лица зевак, у которых брали интервью по поводу таинственных грабежей. Ее глаза так и перебегали с одного лица на другое. Я прекрасно понимала, кого она высматривает.

— Мам? — Я взяла с кофейного столика пустой винный бокал и тарелку с остывшим томатным супом. — Ты ничего не съела. Не возражаешь, если я тебе что-нибудь приготовлю?

Она чуть подвинулась на диване, чтобы мои ноги не мешали ей видеть репортаж.

— Папа сказал, чтобы я вызвала доктора Коннорса, если ты будешь отказываться от пищи.

Тишина.

Я очень хотела сообщить ей о том, что мне звонил Джуд. Я действительно говорила с братом полчаса назад, пока она смотрела ТВ, надеясь обнаружить Джуда в толпе местных жителей. А он находился совсем рядом с ней, просто подкрался к окну спальни Джеймса.

Но последняя мысль остановила меня. Я не знала, зачем Джуд вернулся домой… и был таков. Я не представляла, какие у него цели. А что он из себя представляет? Кого в нем больше, чудовища или человека? Почему он пялился на своего младшего брата и остальных — тех, кого считал своей семьей? Увижу ли я его когда-нибудь снова? Я не сомневалась в одном. Самое лучшее — ничего не говорить мамочке. По крайней мере пока. Пусть визит Джуда останется тайной.

Мамочка протянула руку к пульту управления и включила звук. Я отнесла тарелку на кухню, сунула в раковину и вылила ее содержимое. Красное томатное месиво медленно стекало в слив. Я сполоснула тарелку, а затем занялась остальной грязной посудой. Пришлось мыть ее самой горячей водой, какой только возможно. Странно, но мне ужасно понравилось, как мои руки впитывали в себя этот жар. Я сунула их в обжигающую воду и начала скрести чашки и вилки с ложками. Когда мамочка впадала в образ Королевы Зомби, мне всегда хотелось получить дополнительные ощущения, прочувствовать боль за нас обеих.

Отмывая суповую кастрюлю, я молилась, чтобы мамочка не увидела в программе новостей никого, отдаленно напоминающего Джуда. Иначе она сразу заведется и дозвонится до отца. А потом заставит его разыскивать сына в другом городе, штате или даже стране, в которой, по ее мнению, она его увидела. И папа обязательно отправится в пункт назначения. Вдруг он действительно встретит Джуда? Тогда-то он привезет его обратно домой.

В первый раз, когда такое произошло, я питала точно такие же надежды, как она. Мамочка заметила брата по телевизору. И я ждала вместе с ней целую ночь, пока папа метался в поисках Джуда. Однако он пришел один. Джуд покинул нас. Мама целую неделю ничего не ела. Ну, вообще-то до того момента, когда ей показалось, что она разглядела Джуда. Он вроде бы мелькнул в репортаже CNN о пожаре на фабрике в Калифорнии. Но из этого предприятия ничего не вышло. Папа отсутствовал, а мамочке становилось все хуже и хуже.

В третий раз он поехал расследовать ее очередное видение, когда медведь напал на посетителей заповедника Йеллоустоун. Какой-то темноволосый парень будто бы спас от смерти одну девицу. Я разозлилась. Встала перед дверью, скрестив руки на груди, и заявила, что никуда папу не пущу. Но он взял меня за руку и усадил на ступеньки крыльца.

— Ты помнишь историю о добром пастыре, Грейс?

Я отрицательно мотнула головой, хотя никогда и не забывала историю из Евангелия. Я была слишком расстроена и не могла ответить.

— В Библии говорится, что истинно добрый пастырь, если даже потеряет хоть одну из сотни своих овец, должен оставить стадо и идти разыскивать именно эту пропавшую.

— Но он, в сущности, бросает других на съедение волкам? — заявила я.

Отец вздохнул.

— Именно так я и сделал для Дэниела — помог ему, несмотря ни на что. Ты поступила так же. А теперь мы должны выручить твоего брата.

С этим доводом я спорить не могла.

Папа сжал мои пальцы.

— Кроме того, моя семья будет в надежных руках, — произнес он.

Но теперь у меня не было уверенности ни в чем. Что надо предпринять, если заблудшая овца сама нашла нас, а доброго пастыря на месте не оказалось? Кроме того, это вовсе и не овца?

А на самом деле настоящий волк.