Поэтому я испытала шок, когда поняла, что мистер Барлоу пригласил нас к себе.

В кабинете уже находилась Эйприл. Она стояла, скрестив руки на груди, и таращилась на нас троих. Кэти Саммерс сидела у стола мистера Барлоу и выглядела возбужденной и взволнованной. Она одарила Дэниела улыбкой и помахала ему рукой.

Мистер Барлоу прикрыл дверь. Взял пачку больших белых конвертов и выдал каждому из нас. Эйприл перевернула свой и чуть не заорала. Я последовала ее примеру и почувствовала, как сильно забилось сердце. И провела пальцем по сапфирово-синему логотипу «Институт искусств Амелии Трентон».

Да, день и впрямь выдался большой.

И меня это тоже касается?

— Как вам известно, — начал мистер Барлоу, — Институт Трентон является весьма уважаемым учебным заведением. Наша школа — одна из немногих на Среднем Западе, где осуществляется продвинутый курс художественного воспитания. Поэтому Трентон набирает студентов из Холи-Тринити. Чтобы поддержать высокий авторитет нашей программы, я каждый год с пристрастием выбираю самых блестящих учеников. По моему мнению, они наилучшим образом соответствуют критериям приема и достойны того, чтобы подать заявления в Институт Трентон. Сейчас у нас есть только четыре бланка. Больше нам не выделили. И они достались вам четверым.

Дэниел глубоко вздохнул, словно наслаждаясь моментом триумфа.

А я впала в ступор.

— Заявку нужно подавать через месяц. Вам следует сделать фото ваших работ, собрать портфолио и получить два рекомендательных письма. Одно подготовлю я. Также необходимо написать два эссе. Материалы надо отправить в срок, иначе ваши кандидатуры не будут рассмотрены. Вы получили единственный шанс попасть в Трентон, ребята, не профукайте его.

Эйприл задергалась, как обрадованный щенок. Кэти прижала конверт к груди. Дэниел обнял меня.

— Мы добились, Грейс! — прошептал он, целуя меня в щеку.

— Праздновать пока рано. — И мистер Барлоу сцепил пальцы. Он всегда так делал перед тем, как выдать очередную гадость. — Обычно в Трентон принимают только одного выпускника нашей школы, иногда двоих — за редким исключением. Он медленно обвел нас глазами. — Я выбрал вас, исходя из результатов. Отберите самые лучшие произведения, и тогда, возможно, мы установим новый рекорд, — он погладил свои висячие усы. — А теперь убирайтесь отсюда и принимайтесь за дело.

— Желаю всем удачи! — провозгласила Кэти, когда мы покинули кабинет. — Дэниел! — Она положила руку ему на плечо. — Мне хочется верить, что моя последняя картина сгодится для портфолио. Ты не взглянешь на нее? Ты прекрасно в этом разбираешься.

— Э-э-э… Да. Конечно, — он оглянулся на меня и побрел следом за ней.

Я села на свое место, уставившись на конверт из Трентона. Я уже успела убедить себя, что мистер Барлоу не собирается выбрать меня в числе самых талантливых кандидатур. После всех происшествий я рисовала не очень уверенно, а отметки по другим предметам стали совсем неважные. Вдобавок моей единственной любовью являлся вервольф, а братец Джуд продолжал громить город.

Дэниел толковал об Институте Амелии Трентон каждый день. Как будет здорово, если мы оба туда поступим. Он хотел заниматься промышленным дизайном — создавать красивые функциональные вещи, которые приятно брать в руки. Вот почему он вернулся в Роуз-Крест. И, конечно, он стремился исцелиться от проклятья. Но его заветная мечта заключалась в том, что мы поступим в колледж вдвоем. Оставим в прошлом запреты и правила, которыми меня донимали. Забудем косые взгляды соседей. Сбежим от воспоминаний о его ужасном отце. Они начинали преследовать и мучить Дэниела, когда он проходил мимо своего старого дома, чтобы попасть ко мне.

Внезапно Кэти громко рассмеялась. Я оглянулась и обнаружила, что Дэниел указывает на какую-то деталь в ее работе. Вероятно, он выдал свою фирменную шуточку — но, увы, мой сверхчувствительный слух испарился еще во время ланча.

Но Кэти оказалась права. Дэниел знал толк в искусстве. Мы были уверены, что он в Трентон поступит. Неважно, что школу он должен был окончить в прошлом году. Один из членов приемной комиссии практически зарезервировал Дэниелу место в институте. При условии, если он закончит нашу школу. Настоящее соперничество разыгралось между Эйприл, Кэти и мной.

Мои шансы казались не слишком высокими. Я имею в виду, что Эйприл потрясающе использовала пастель, а Кэти умела работать с акриловыми красками. Но опять-таки, хотя рисунок углем был моей особой страстью, под руководством Дэниела я продвинулась и с масляными красками. В этом семестре Барлоу ставил мне отличные отметки. Я получила две пятерки с плюсом, а он мог расщедриться на такие оценки, только если картины чего-то стоили. Он же сам сказал, что не отдал бы мне бланк заявления, если бы сомневался в моих способностях.

Когда волнение улеглось, я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Я смахнула их. Момент был радостный, а я никогда не любила плакать.

Дэниел, наконец, оторвался от стола Кэти. Улыбнулся мне и потопал к нашему месту. Даже не владея суперслухом, я расслышала, как Лана Хансен и Митч Грейсон оживленно шепчутся. Насколько я поняла, у Митча имелись некие соображения по поводу того, кому Барлоу отдал заветные конверты. Я пожала плечами и засунула свой в рюкзачок — для надежности.

В пятницу вечером

Последний урок отменили, поскольку учителя Закона Божьего не нашли. А раз я уже провела целый час в читальном зале вместо спортзала, то направилась вместе с Дэниелом в «Дэйз-Маркет». Мы собирались помочь мистеру Дэю.

Меня удивило, как мало успели сделать служащие. Когда мы принялись за дело, я осознала, насколько велик был ущерб. Почти все окна были разбиты, в стенах зияли дыры. Каждая полка или витрина оказались опустошены, а их содержимое валялось на полу. Создалось впечатление, что потребуется неделя, чтобы привести помещение в порядок.

Сперва Дэниел затараторил о нашем поступлении в Трентон. Он показал наши бланки заявлений мистеру Дэю и Крису и сообщил мне, какие из моих рисунков следует включить в портфолио. Но потом он огляделся по сторонам и стал очень мрачным. В итоге парень сосредоточился на уборке — конкретно на том участке, которым занимался в данный момент. Солнце давно зашло, контейнер был переполнен, и мистер Дэй заявил нам, что пора по домам. Я бы еще поработала, но была ему благодарна. Спину ломило, мышцы ныли, и я едва передвигала ноги.

Мы с Дэниелом собрали мусор и вышли через заднюю дверь на парковку.

— Думаю, нам ничего не затолкать в несчастный бак, — заметил Дэниел. — Давай попробуем воспользоваться тем, что у нового паба Маккула.

Площадка за магазином Дэя как раз упиралась в это заведение. Я подняла коробку с битым стеклом и последовала за Дэниелом. По дороге я изо всех сил старалась пробудить в себе сверхчеловеческую силу — мой груз, как назло, будто превратился в кирпичи.

— Интересно, «Дэйз-Маркет» выживет? — я опустила свою ношу на асфальт и потянулась.

Группа парней вывалилась из дверей паба — всего в нескольких ярдах от нас. Громкие взрывы хохота казались неестественными и грубыми, особенно по сравнению с моим состоянием.

— Не знаю, — ответил Дэниел, забрасывая один из мешков в мусорный контейнер. — Выплаты по страховке покроют не все. Если мы не поторопимся… «Дэйз-Маркет» не продержится при отсутствии поступлений.

— Несправедливо, сам понимаешь. Зачем Джуду — нет, почему кому-то захотелось таким образом навредить мистеру Дэю?

— Может, потому, что он всяких психов берет на работу, — произнес знакомый голос.

Конечно, именно он, Пит Брэдшоу, с важным видом направлялся к нам, отделившись от компании. От сигареты, что он держал между пальцами, вилась тоненькая струйка дыма. Видимо, он опять начал курить после того, как его вышибли из школы. Да еще отпустил похабную козлиную бородку. Дэниел тихо выругался.

— Сначала в нашем квартале побывал один чокнутый, а теперь вы приперлись, — протянул Пит, размахивая сигаретой прямо перед носом Дэниела.