— Телефоны вытаскивать? — улыбнулся Мартин.

— Ничего вытаскивать не нужно, — оставаясь серьёзным, ответил охранник. — Телефоны в этом крыле здания не ловят.

Я достал свой телефон из кармана и убедился, что на экране высветилась надпись «нет сети». Похоже, тут установлены GSM-глушилки. Я встал так, что подо мной оказались нарисованные, на полу кабинки следы и поднял руки. Очень быстрый сканер сделал оборот на 180 градусов, и напротив меня загорелась зелёная лампочка.

Я прошёл дальше и оказался в маленькой зоне ожидания. Я присел на маленький диванчик и стал ждать Мартина и Джефа. Грегори уже сидел напротив меня и, делая вид, что не хочет со мной говорить, качал ногой. Когда все были в сборе, Джеф взял меня за локоть и проводил к большой железной двери и сказал:

— Вы проходите, Пол ждёт вас. Я вам мешать не собираюсь. Мы с мистером Мартином пока пойдем, обсудим некоторые моменты.

— Я тоже хочу с Билом, — запротестовал Мартин, глядя на Джефа и Грегори.

Грегори отрицательно повращал головой и Мартин покорно поплёлся за Джефом в одну из соседних комнат. Грегори молча прошёл сквозь железную дверь и оставил меня в коридоре одного. Я не стал отставать, с трудом открыл массивную дверь и оказался в очень большой чёрной комнате с большими окнами. В комнате был слышен какой-то равномерный гул.

В центре комнаты стоял прозрачный стол с блокнотами, карандашами и небольшими бутылками с водой. Никого кроме Грегори, в этой комнате не было. Я подошёл к окну и посмотрел на Вашингтон сверху. Высота здания была совсем небольшая, около семи этажей. Недалеко от нас, виднелся Капитолий, в котором проводились заседания конгресса.

На окнах во всех четырёх углах были наклеены какие-то круглые датчики с проводами, уходящими в стены. Я потрогал один из них и обнаружил, что они очень сильно вибрируют. Я приложил ухо к стеклу окна и услышал, как оно гудит. Интересно, зачем эти ухищрения?

— Это чтобы лазером нельзя было подслушать, — ответил Грегори мысленно. — Вибрация передаётся стеклу и маскирует вибрацию разговоров в этой комнате. Такие же маленькие динамики в стеклянном столе. В стенах установлены радио-глушилки. Тут очень дорогая защита от прослушивания.

— Откуда ты знаешь? — спросил я мысленно.

— Знаю, — улыбнулся Грегори, усаживаясь на один из стульев у стола.

В это время, из соседней комнатки вышел мужчина, которого я узнал не сразу. Он был одет в очень дорогой костюм, имел классическую и хорошо уложенную причёску. Я никогда не видел Аполлиона в таком виде. Я был очень рад его видеть и не знал, как реагировать. Аполлион подошёл ко мне и молча пожал мне руку. Он улыбался, но прижал указательный палец к губам, чтобы я молчал.

Он подошёл к сейфу, набрал нужную комбинацию и достал оттуда чемодан. Вынув его и поставив на стол, рядом с Грегори, он раскрыл его и достал два комплекта наушников с микрофоном. Потом он щёлкнул большим тумблером, и чемодан стал оглушительно шипеть, как ненастроенный телевизор.

Аполлион протянул мне одни из наушников, указал на стул напротив Грегори. От наушников тянулся длинный провод, свёрнутый в спираль, уходящий в чемодан с кнопками и очень шумным динамиком. Мой старый друг из прошлой жизни, надел наушники и сел прямо на Грегори.

Стало ясно, что Аполлион не видит моего помощника. Грегори выскользнул вбок и, сделав недовольное выражение лица, пересел на соседний стул. Я надел наушники и громкое шипение сразу заглушилось. Аполлион поправил легко гнущийся микрофон наушников и сказал:

— Володя, привет.

— Привет, Апполион, — ответил я. — Ты меня помнишь?

— Конечно, помню, — улыбнулся он. — Сигару курить будешь?

— Буду, если есть, — по-дружески радуясь, сказал я.

Аполлион достал из внутреннего кармана пиджака две сигары, завёрнутые в бумагу и нож для обрезки кончиков. Потом из другого кармана достал длинный коробок спичек.

— Ты теперь мэр Лос-Анжелеса? — не отрываясь от подготовки к дымопусканию, спросил Аполлион.

— А ты теперь будущий президент? — улыбаясь, спросил я.

— Похоже на то, — увлечённо разворачивая сигары, сказал Аполлион. — Дашь денег старому товарищу?

— Дам, — кивнув головой, сказал я. — Мне для друзей ничего не жалко.

— Ты всегда был правильным парнем, — сказал Аполлион, протягивая мне развёрнутую сигару и нож.

Я отрезал кончик, накрошив на столе и смахнув пыль в ладонь. Потом высыпал этот мусор на обложку одного из блокнотов и понюхал сигару. Пахло по прежнему. Грегори сидел молча и смотрел на свои ладони, прижатые снизу к стеклу стола. Было ощущение, что он нас совсем не слушает.

— Ты с Тринити общаешься? — спросил я.

— А ты? — вдруг насторожившись, спросил Аполлион.

— Я с ней и со Штерном поссорился, — нахмурился я.

— Я тоже не общаюсь, — расслабившись, сказал Аполлион, ловко отрезав кончик сигары и взяв в руки зажигалку. — Они нас обманывали в прошлой жизни.

Голос сквозь наушники проходил качественно, шипение было очень тихим. Я попробовал снять наушники, и сразу был оглушён внешними звуками белого шума из чемодана.

— Слушай, зачем тебе эти наушники и чемодан? — спросил я.

— У нас тут глушилки, шипелки, сопелки и шумелки, — улыбнулся Аполлион, крутя сигару и поджигая кончик со всех сторон. Он замолчал, вдыхая дым короткими затяжками, потом продолжил. — Всё для того, чтобы обмануть Тринити.

— Ты настолько нагрет на неё? — спросил я.

— Конечно! — нахмурился Аполлион. — Мы должны остановить её. Если ты поможешь, будет отлично.

— А что она тебе сделала? — спросил я.

— Надю помнишь? — спросил Аполлион.

— Помню, — ответил я, вспоминая Дашину близняшку.

— Эти придурки, поменяли ей тело, — со злостью сказал Аполлион и выпустил мощную струю дыма.

— И она стала некрасивой? — спросил я, понимая, что у Нади, теперь внешность моей бывшей Юли.

— Да, причём тут это? — нахмурился Аполлион, кинув мне зажигалку. — Она красивая, даже очень. Мы с ней даже поженились, но зачем так делать?

— Ты будешь смеяться, — улыбнулся я, после того как зажёг свою сигару. — Но в теле Даши, которая близняшка твоей Нади, сидит моя Юля. И мы с ней тоже поженились. Поэтому я тоже нагрет на Тринити и Штерна.

— Это не самое страшное, — оглянувшись вокруг, начал Аполлион. — Тринити и Штерн не те, за кого себя выдают.

Я, конечно, уже знал злой замысел Тринити и Штерна, но мне было интересно послушать это от Аполлиона.

— Рассказывай, — попросил я, поправив наушники.

Грегори оживился на своём месте и стал внимательно слушать Аполлиона. Неожиданно дверь отворилась, и в комнату вошёл охранник. Он нёс небольшой поднос с двумя чашками, печенье и пряники. Когда он расставил всё это на столе и удалился, я взял в руки один из пряников и стал с интересом рассматривать.

— Тульские, — улыбнулся Аполлион. — Подруга присылает из России.

— Я её знаю? — спросил я.

— Танюху? — рассмеялся он. — Конечно, знаешь. Она тут вспоминала про тебя, даже привет передавала.

— Ей тоже привет передавай, — сказал я, с улыбкой вспоминая шелбаны и толчки от Тани.

— Я тут пытался вспомнить, как она тебя называла, но память как отшибло, — щёлкая пальцами и глядя в потолок, сказал Аполлион.

— Воля, — улыбнулся я. — Но сейчас все зовут меня Уильям или Бил.

— А меня тут зовут Пол, — равнодушно сказал Аполлион. — А вот Танюхе повезло, ее, как звали Танюхой, так и продолжают. Скучаю я по России.

— Я тоже, — улыбнулся я. — Особенно по той, где были коины.

— А что, есть и другая? — заинтересовался он, потом рассмеялся и продолжил. — Ты жил в нескольких Россиях?

— Да, нет, — глупо улыбнулся я, поняв, что Аполлион не знает про мои прошлые жизни. Он помнит меня, лишь по 36 веку в социальной сети Ковчег.

Я попытался запомнить, что не нужно раскрывать эти темы. Грегори внимательно посмотрел на меня и, качая головой, стал делать быстрые вращательные движения указательным пальцем, давая понять, что нужно ускоряться. Я кивнул ему головой и спросил: