Ее беспокоило, что она так и не увидела Мирнина.

Ханна отвезла их в Стеклянный дом.

Он выглядел иначе. И это не был просто тот случай, что Клэр провела много времени вне дома, что делало все таким. Кто-то покрасил его. Тоже хорошая работа - экстерьер был опрятным, светящимся белым, вместо блеклого, облупленного беспорядка, который был на его месте раньше. Отделка была свежего темно-синего цвета. Выглядело практически презентабельно. Даже газон был бережно скошен.

- Какого черта? - Она выпалила прежде, чем подумала, и посмотрела на Шейна не верящим взглядом. Он ответил ей тем же. Так что он не был одним из рабочих.

Как и Ева, очевидно, потому что она хватала ртом воздух; она села прямее и сказала:

 - Эм, что это?

- Город финансирует программу обновления для всех Домов Основателя, - сказала Ханна. - Чтобы сохранить нашу историю. Не говорите мне, что вы не довольны. Выглядит чертовски лучше, чем полуразрушенный беспорядок, который был ранее.

Это правда. Изгородь стояла ровно, покоробленные планки на крыльце были заменены, а окна фактически сияли. На вершине остроконечной крыши скрипел и поворачивался в направлении бриза новый флюгер в форме восходящего солнца (фу), и когда Ханна открыла свою дверь, Клэр услышала тонкий, шепчущий звук музыкальной подвески. Кто-то повесил ее на краю крыльца вместе с большим растением в горшке, которое выглядело молодым и здоровым.

Место было нарядным, хорошеньким и не их.

- Скажи мне, что вы ничего не трогали внутри дома, - сказала Ева. - Потому что клянусь, что я кого-то зарежу. Нам нравился дом таким, каким мы его оставили! То был наш дом! - То, что она не сказала, но Клэр практически могла услышать, это Это дом Майкла. И ее сердце болело за него и Еву.

- Никто не заходил в дом, - заверила ее Ханна. - Это был проект обновления экстерьера. Я думала, вам понравится.

- Вы могли вначале спросить, - сказала Ева, но после первичного шока немного ее антипатии исчезло. И да, дом действительно выглядел фантастически - возвращен ко всей его старой Викторианской славе, аккуратный и мирный. Клэр осознала, что это только подчеркнуло, как мало они заботились о доме... однако, у них были другие приоритеты, например, остаться в живых. И ни один из них не преуспел в работах по хозяйству.

- Давайте просто зайдем внутрь, - сказал Шейн. - Эй, Ханна? Скажи Дневным не оказывать нам больше никаких услуг. Я не хочу быть им должным.

Ханна не прокомментировала это. Она лишь открыла заднюю дверь патрульной машины, и Шейн вылез наружу, а за ним Ева и самая последняя, Клэр.

Подниматься по ступенькам было совсем другим делом. Краска все еще была достаточно свежей, чтобы у нее закружилась голова, и ее запах смешивался с ароматом свежескошенной травы и новых растений в теплом пустынном воздухе.

 - Думаю, мы будем должны теперь начать поливать чертову лужайку, - сказал Шейн, нащупывая ключи. - Так проще было ухаживать за всем, когда это было развалинами. Осторожно с краской на двери. Я вполне уверен, она все еще не высохла.

Когда Клэр переступила за ними порог, она почувствовала трепет силы, прошедший сквозь нее... дом, просыпающийся ото сна, оживающий, приветствующий их дома. Это чувствовалось как сильный порыв свежего прохладного воздуха, а также странным образом поглаживание волос. Она закрыла дверь на два оборота замка - укоренившаяся привычка в Морганвилле - и прижалась к дереву, чтобы глубоко вздохнуть.

Внутри все еще пахло по-старому. Старое дерево, пыль, бумага - не чистый запах, но приятный. Стены внутри нуждались в покраске так же, как и фасад; они были запятнаны, поцарапаны, с вмятинами от жесткого использования. Никто из них четверых не блистал в очищении поверхностей, и когда Клэр посмотрела на гостиную сбоку, она увидела, что овальный кофейный столик - сравнительно недавно замененный, после того как половину их мебели разгромили в драке - был запачкан пылью. Старая викторианская софа выглядела обвисшей и уставшей как никогда.

Шейн и Ева уже прошли в холл, Шейн направлялся к более современной, мягкой кушетке в гостиной, и тяжелые ботинки Евы уже отдавались эхом на лестнице, ведущей к их комнатам. Клэр сделала несколько шагов в середину и просто... остановилась. Она закрыла свои глаза и почувствовала специфический, теплый вид покоя, вторгающийся в ее разум. Дом.

Она практически чувствовала, как сам дом говорил ей: Это твое место. Она помнила, как она покидала его ради своей недолгой поездки в МТИ в предрассветном мраке, тихо неся сумки и пытаясь никого не разбудить, чтобы никто не узнал, что она уезжает. Она помнила чувства возбуждения, беспокойства, тоски, страха, боли... и опустошения.

Возвращение казалось исцелением.

Казалось правильным.

- Клэр?

Она открыла глаза. Шейн стоял в конце холла, а его глаза были наполнены беспокойством. Она улыбнулась ему и увидела, как спало напряжение.

 - Я дома, - сказала она и очутилась в его руках. Они закрылись вокруг нее, сильные и теплые. - Я дома, Шейн. Мы дома.

- Да, - сказал он и сделал медленный долгий вдох. - Дом. Но не совсем такой же, как когда мы покидали его, не так ли?

- Дом или Морганвилль?

- Оба.

- Все кажется прежним.

- Не совсем, - сказал он. - Не без Майкла.

Он был прав насчет этого.

***

Ева не хотела есть, но Шейн нашел достаточно всего на кухне, чтобы собрать из этого спагетти с мясным соусом, хоть соус и был подозрительным на вкус, будто имел происхождение от чили. К тому же консервированного. Ева машинально накалывала его на вилку и отправляла в рот, жевала и глотала, что, как подумала Клэр, было всем, что не без причины можно было от нее ожидать. В ее глазах была пустота; она выглядела истощенной и просто... пустой.

Шейн пытался спросить у нее о тех вещах, за которые получил бы находчивый комментарий в стиле Евы, но она то игнорировала их, то отвечала пожиманием плеч, до тех пор пока он наконец-то не положил вилку и сказал:

- В таком случае, какой у тебя план, Ева? Сидеть здесь и выглядеть грустной и депрессивной, пока кто-то не начнет чувствовать себя так плохо из-за твоих маленьких раненых чувств, что вернет Майкла?

- Пошел ты, - сказала она. Это прозвучало на автомате, но потом в ее глазах загорелся огонь и разгорался все жарче и жарче. - Серьезно, парень, пошел ты. Как ты смеешь?

- Как смеешь ты? - ответил он. - Потому что Ева, которую я знаю, не сидела бы просто здесь и не стала бы ребенком с постера для терапии. "Попроси сегодня у своего доктора Депрессию, наркотик, который поможет тебе не переживать из-за всего".

- Ты думаешь, я не переживаю? - Она резко встала, сжав кулаки, и честно, Клэр думала, она может накинуться на него прямо через стол. Цвет щек Евы был ярким и горячим, и она тряслась от ярости. - Как ты можешь даже думать так, кретин? Ты был тем, кто первым вышел оттуда! И, может, если бы ты помог мне вернуться туда...

- Если бы я остался в торговом центре, я бы начал дерьмо, которое бы прикончило нас, и ты знаешь это, - сказал Шейн прямо, и Ева резко вздохнула в возражении, а потом медленно выдохнула, не отвечая. Она на долгое время уставилась на него.

- Что к черту с тобой не так? - спросила она.

- Я не знаю, - сказал он.

Но он врал, и Клэр могла видеть это; она могла видеть, что и Ева знала это, и они обе обменялись быстрыми подтверждающими взглядами. Его внимание было сфокусировано на Еве, и Клэр быстро подошла к нему, взяла его руку и закатала рукав его джинсовой куртки. Это была та рука, которую он потирал раньше.

На ней она увидела яркий красный шрам в форме укуса. Заживший, но воспаленный, будто была занесена инфекция.

- Что это?

Он вырвался от нее, нахмурившись, и опустил рукав, чтобы спрятать его.

 - Ничего.

- Это где его укусила странная собака, - сказала Ева. - Я помню. Это произошло в день, когда ты уехала. Это не было нормальным, правда? Что-то вроде странной собаки-вампа.