Дверь за ней захлопнулась и заперлась, прежде чем офицер - любой из них - смог бы прицелиться для второго выстрела.

Она свалилась со ступенек, перекатилась на ноги и побежала к забору. Она знала, что в углу он шаткий, толкнула его, затем протиснулась в узкий грязный переулок. В другом дворе поливающая цветы женщина уставилась на нее и спросила ее о чем-то резким настоятельным голосом, но Клэр не остановилась.

Она просто бежала.

Она бежала, пока конец переулка не заблокировала полицейская машина с мигалками и резким ревом сирены. Клэр резко остановилась, попятилась и обратилась в бегство в другую сторону, но этот путь тоже был отрезан.

Запыленный детектив Симондс протиснулся через дыру в заборе и направил на нее свой пистолет.

 - Стой, - сказал он. - Клэр, не усложняй все. Тебе некуда идти.

Он был прав. Сейчас все может стать только хуже.

Она подняла руки.

- Подойди к забору. Прислонись к нему, руки за голову.

Она подумала, что должна быть совсем больной, но сделала это, и он по крайней мере предупредил ее, прежде чем положил на нее руки и начал обыскивать в поисках оружия. Она отвечала на вопросы о спрятанном оружии и острых предметах, не замечая, что она говорит; ее ум мчался ослепленным пятном, и она думала, что находилась в паре вдохов от обморока. Он зачитал ее права, и она тупо кивнула, что поняла.

Тогда он убрал ее запястья вниз от колючего деревянного забора и щелкнул наручниками, и она затаила дыхание, чтобы не разрыдаться. Но я же ничего не сделала.

Шейн сейчас сказал бы ей, что для людей, которые живут в Стеклянном Доме, это почти никогда не имело значения.

Потребовалось полчаса, чтобы очистить голову, и к тому времени она уже находилась на заднем сидении полицейской машины на пути из дома к Городской Мэрии. Тюрьма была на нижнем этаже в подвале по типу готического замка, куда они поместили её для собственного спокойствия. Она не разговаривала. На самом деле она даже не думала, что могла. В камере с ней больше никого не было, но Симондс установил охрану у ее решетки - в качестве меры предосторожности, по его словам, хотя он не уточнил, чего ожидал.

- Я ничего не сделала, - сказала она наконец ему, когда тот собирался оставить ее. - Детектив, не сделала. Никто из нас не знал, что там мужчина!

- Я позже возьму у тебя показания, - ответил он ей. Эти слова не были недобрыми, только спокойными и немного незаинтересованными, как будто он уже приписал ей проигрышное дело. - Скажи мне, где твой парень и Ева, и мы поговорим, как я могу помочь тебе.

- Я не знаю, где они. - Она правда не знала. Полиция отобрала ее телефон, и она надеялась, что Шейн внял ее сообщению, сбежал в укрытие и выключил свой ​​телефон. Она отчаянно надеялась, что он догадался предупредить Еву. Миранда может легко скрыться, но вот Ева выделялась как воспалившийся палец, как и Шейн с его машиной. Оба хорошо знали Морганвилль, так что у них должны быть места, где они могут залечь на дно. Но все равно она волновалась.

Симондс сказал:

- Я надеюсь, ты усердно думаешь о том, чтобы рассказать мне, где они, потому что, если мы не сможем их найти, ты сама поймаешь их на крючок, Клэр. Я не больше чем ты хочу увидеть, как это произойдет. Дело в том, что ты видела жертву живой, а спустя несколько часов он был зарезан, перемещен и брошен в ваш подвал. Кажется, довольно просто. Может, ты думала, что сможешь вывезти мужа Евы из торгового центра, но что-то пошло не так... Слушай, хотеть спасти своего друга это совершенно нормально. Может, ты думала, что он в реальной опасности. Может быть, мистер Тейкери - это его имя, кстати, покойника в вашем подвале - может быть, он пытался остановить вас. Возможно, это была самооборона, я знаю это.

Она замолчала, потому что его спокойный, дружелюбный тон напугал её. Он хорошо обрисовывал те дела людей, которых даже не было на самом деле; она знала слишком много вещей, к которым была причастна, и одно неверно сказанное слово могло втянуть во все это Шейна и Еву. Лучше молчать, пока она не поймет, что, черт возьми, происходит.

Он принял ее молчание достаточно хорошо, принес ей немного воды в бутылке, пообещал какой-нибудь еды и ушел. За дверью поставили женщину-полицейского - не Холлинг, к счастью, так как Клэр, честно говоря, не могла вынести её вид - у которой на воротнике был символ Дневных, но она, похоже, не была склонна к болтовне или осуждению. Вместо этого она притащила стул и села читать журнал.

Клэр пила воду, не ощущая вкуса, а затем растянулась на узкой жесткой койке. Через несколько мгновений она обернула свое дрожащее тело в одеяло и, наконец, закрыла глаза. Чтобы подумать.

Она проснулась в темноте.

Вдох застрял в горле, потому что было слишком темно, даже если она проспала закат. В коридоре за ее камерой был выключен весь свет, и она услышала металлический скрежет как раз перед тем, как дверь ее камеры распахнулась со скрипом, достойным фильмов ужасов. Клэр выбралась из грубого одеяла и встала, готовая сражаться. Но ей не пришлось.

У нее был посетитель.

Мирнин.

Он был одет в чистую одежду, которая была как минимум на два размера больше, и, вероятно, снятая с бельевой верёвки или взятая из сушилки прачечной. Даже выбирая чужую одежду, ему удалось сделать это в своеобразном стиле Мирнина - раскрашенная футболка под ярко-оранжевой толстовкой и шорты хаки. Очевидно, обувь никто не мыл, потому что на нем была пара пластиковых шлепанец, найденных, должно быть, в мусорном ведре; они выглядели так, будто свои лучшие дни отжили еще десятилетие назад, и они тоже были слишком большими для его ног. Положительной стороной было то, что он вообще надел обувь.

- Что ж, - сказал он и медленно и очаровательно улыбнулся ей. - Такого я не ожидал. Ты. За решеткой. Вот это поворот.

- Как ты выбрался? - Ее глаза расширились, потому что он все еще носил шоковый ошейник как особое уродливое ожерелье. - Разве они не били тебя током?

- О, да, много раз, - сказал он. - Некоторые из нас на самом деле не возражают против "много". Вот если бы они были оснащены твоим хитрым устройством, то это была бы совсем другая история. - Он говорил об оружии, способном уничтожить вампирскую способность сопротивляться, и ей была ненавистна мысль, что она ответственна за его создание. Оно у нее было, и должно было быть, но это не значит, что оно ей нравилось. - Полагаю, у Фэллона все еще есть наша предательская подруга доктор Андерсон, создающая новые модели, так что у них еще нет возможности вооружить всех охранников. К счастью для меня.

- Ты... ты единственный, кто...

- Выбрался? - закончил Мирнин. Он прислонился к решетке, как если бы у них было все время мира. Она вспомнила про полицейского, поставленного за дверью, и в слабом свете аварийного освещения она рассмотрела силуэт свернувшейся на полу женщины рядом с перевернутым стулом. - Боюсь, что так. Оливер сделал несколько смелых попыток, но у него нет таких навыков игнорирования боли, как у меня. Я думаю, это задевает его восхитительное самолюбие. Он прикрыл мой побег, за что, предполагаю, я должен быть благодарен.

Она не могла уловить смысл его слов, потому что теперь она беспокоилась о женщине-полицейском. Он двигался так быстро и решительно, а она не шевельнулась.

 - Ты... она...?

- Черт возьми, не делай такое лицо, Клэр. Нет, я не убил несчастную женщину, только вырубил. Я знаю, как ты относишься к таким вещам. Хотя она вкусно пахнет.

- Не кусаться, - предупредила она его.

- Как всегда, я в твоем распоряжении. - Он сказал это, ясно давая понять, что не был, нисколько. - Пошли, если не хочешь быть предана суду за убийство, которого не совершала.

- Как ты узнал об убийстве?

Он немного переместился, но выражение его лица не изменилось.

- Я разговаривал с Шейном. Он был свидетелем, как тебя уводил наш полный энтузиазма детектив. К счастью для твоего молодого человека, он решил, что осторожность была лучшей частью доблести.