— Аврора! Du (Ты — швед.)?

Аврору Марию Кенигсмарк было сложно не узнать, пусть она была уже несколько другой, с новым цветом волос, не той юной и милой девушкой-хулиганкой с озорным взглядом и хитрой улыбкой… Она стала женственной, солидной дамой с соответствующими манерами, о которой уж никак нельзя было сказать, что в свои девятнадцать лет она занималась любовью с оршанским князем, стоя за колонной Крулевецкого дворца или сидя у него на коленях в карете или на скамейке в саду Стокгольма…

Аврора приоткрыла от удивления свой красивый ротик с ярко накрашенными губами, а ее голубые подведенные тенями глаза увеличились в размере.

— Ник? О, Гуде! Ники! Jag fӧrstår (Я не знаю — швед.)… — смешалась Аврора, но тут же спросила по-шведски:

— Что… Что вы тут делаете, господин Кмитич? Охотитесь? У меня тут важная встреча!

— Я… — Микола выдавил из себя улыбку, — я тоже приехал на важную встречу с человеком… с послом от Фридриха Августа… Ты… Вы с ним?

— Да? Значит… Так это к вам я и приехала, чтобы вы помогли… чтобы увидеть короля Карла? — все еще недоуменно хлопала длинными черными ресницами шведская графиня.

— Значит, это я, — Кмитич смущенно усмехнулся и сделал шаг навстречу Авроре, которая полуиспуганно-полурастерянно подалась назад, сохраняя прежнее расстояние между ними… Она, правда, тут же оправилась от изумления.

— Да уж, не ожидала! Ты далеко пошел, Ники, — куда как более мило улыбнулась Аврора, обмахивая себя веером, и теперь уже сама сделала шаг к нему навстречу. Графиня сейчас четко понимала, кто здесь главный и как надо с ним себя вести… Она протянула Миколе руку, он как-то машинально поцеловал ее чудные, пахнущие французскими духами пальчики…

— Может, сядем? — все еще волнительно обмахивая себя веером, предложила Аврора.

— Так, — кивнул Микола и пододвинул женщине кресло. «Ей, наверное, уже под сорок, но выглядит она просто великолепно! И темный цвет волос идет ей лучше… Значит, именно Аврора пойдет к Карлу? Трюк Фридриха? Может, и сработает!» — лихорадочно думал Микола.

Они некоторое время сидели в креслах у стола, в полном одиночестве — все же тайная встреча, — обмениваясь рассеянными улыбками, не говоря ни слова.

— Может, будем продолжать говорить по-шведски? — сказала Аврора. — В этой глуши не думаю, что кто-то его понимает.

— Согласен, — кивнул Кмитич.

— Ну, как ты? Как поживаешь?

— Спасибо, хорошо. А… А почему ты не отвечала на мои последние письма?

— Так было надо, Ники. Прости. Я включилась в очень крупные политические игры с важными персонами. Мне нельзя было переписываться с тобой.

— И что за игры?

— Лучше спроси что-нибудь другое. Ну… просто долго рассказывать. Ты… ты женат?

— Пока нет, а ты, надо полагать, жена какого-нибудь короля или графа? — чуть с обидой спросил оршанский князь.

— Что-то в этом роде, — смущенно забегали глаза Авроры, — а давай выпьем за нашу встречу!

— Давай, — Микола встал и наполнил из первой попавшей под руку бутылки бокалы. То было белое французское вино…

Они выпили. Некоторое время посидели молча.

— Странно, не правда ли? — спросила Аврора, чувствуя, что неловкая пауза вновь затянулась.

— Да, очень странно. Опять ты, и опять я. Ты это имела в виду?

— Да, — часто закивала головой Аврора, — именно это… Ты и Карл! Признаться, ты меня приятно удивил, Ники. Я всегда думала, что ты не тот парень, который может сделать такую карьеру! Удивил!

«Значит, мы расстались именно из-за этого, — грустно подумал Микола, — из-за моей якобы неперспективности».

— А почему ты так думала? — спросил Кмитич, отпив из бокала. — Неужто я выглядел таким уж простофилей?

— О, нет, Ники! — замахала отрицательно рукой Аврора. — Ты был очень даже изысканным и интересным юношей. Просто для таких дел ты был слишком хорош и романтичен. Ты казался мне слишком чистым, чтобы вращаться в королевских кругах.

— Ах, вот оно что! — усмехнулся Кмитич. — То есть нынче я такой же грязный…

— Как и я! — перебила, засмеявшись Аврора. Но, как показалось Миколе, засмеялась деланно, неискренне.

— Конечно, говоря о чистоте, я не хочу сказать, что дела высокой политики — это так уж грязно. Просто нужно быть человеком из определенного теста. Твоя стихия лежала в другом месте.

— А мне кажется, никто не знает, где его стихия и куда его занесет! — вновь криво усмехнулся Кмитич. — Это только Богу известно. Иногда он шутит над нами. Вот я казался сам себе человеком торговым, дипломатом, строителем… А стал солдатом, разрушителем.

— И хорошим другом короля Карла!

«Пусть так думает, не буду ее переубеждать», — решил Микола и вслух произнес:

— Не без этого, милая Аврора. Поэтому вы, женщины, очень ошибаетесь и совершенно не правы, когда быстро и по-деловому распределяете мужчин по сортам, как аптекарь ставит лекарства на нужную полку, надписывая на ярлычках их названия и категории. Вам кажется, что вы видите мужчин насквозь, что вы мудры, а потом вот, говорите: не ожидала я…

— Ты прав! — опустила ресницы Аврора. — Ты чертовски прав, Ники. Мы такие! Глупые курицы, считающие сами себя умными…

«Замысел Августа понятен, — думал Микола, глядя на Аврору, но абсолютно не слушая, что она говорит, — прославленная красавица, уроженка Швеции, наверняка сумеет приручить застенчивого и неотесанного Карла, смягчит его суровую воинственность, стоит ей поближе с ним познакомиться. Ведь Карлу всего девятнадцать, а Авроре почти тридцать девять. Хм, для успеха подобной миссии это, вероятно, то, что надо. А мне надо, чтобы воцарился мир. Ну что ж, Аврора, поработай теперь на благо Литвы!»

— Когда выезжаем? — спросил Микола, не дослушав что-то рассказывающую ему Аврору.

— А когда надо?

— Мне надо чем быстрее…

Всю дорогу, трясясь в карете и сидя напротив Авроры, Микола Кмитич чувствовал себя по-идиотски. Он не знал, как себя вести. Между ним и его бывшей возлюбленной словно находился плотный воздушный ком, пройти сквозь который навстречу друг другу бывшие любовники никак уже не могли. Тем более из головы Миколы не выходила Марта Василевская… Как она там, в бушующей пламенем несчастной Лифляндии? Жива ли, здорова? Кмитича и самого удивляла та забота, с которой он относился к этой едва ли знакомой девушке…

Аврора прекрасно понимала, что Микола чувствует себя скованно. Она также понимала, что отношения с паном Кмитичем стоит несколько улучшить для пользы общего дела. «Если он и дальше будет сидеть как проглотивший палку, то и представить королю должным образом меня не сможет, а то и просто наговорит про меня гадостей», — думала Аврора. Она то и дело поправляла свою прическу, лиф, задирала юбку, подтягивая кружевную подвязку, что красовалась на ее стройной ноге в шелковом чулке чуть выше колена…

В такие минуты Миколе хотелось провалиться сквозь дно кареты… Он, видя всю искусственность попыток соблазнения, отворачивался к окну, задавал первые попавшиеся вопросы, что-то сбивчиво рассказывал…

И вспоминал. Вспоминал, как однажды, за полгода до своего похода на Вену воевать с турками, они вот точно так же

ехали в карете куда-то из Крулевца. Аврора точно так же задрала свои юбки, выставив обворожительную ножку, начиная поправлять шелковую подвязку, соблазнительно улыбаясь Миколе. Оршанский князь бросился на девушку, обсыпая ее поцелуями, помогая освободиться от одежд, стаскивая трясущимися от нетерпения пальцами эту до ужаса сексуальную подвязку на ноге… Это была самая приятная и запоминающаяся поездка молодого Миколы Кмитича. И как только они не развалили карету, лаская друг друга, целуя, предаваясь бешеной страсти!..