— Судя по тому, что говорил по телефону этот проклятый астролог, — заметил Скотобойников, — он именно этого и хотел, чтобы мы, значит, эвакуировали весь город и сами его покинули. Что, если это интрига? Я даже уверен, что это интрига. Мы проведем все эти мероприятия, затем ничего не случается. И что тогда? Мы не то что с кресел своих слетим, мы все отправимся в Магадан лес валить.

Мысль, озвученная министром, вызвала у всех самый настоящий шок. И все долго молчали. Потом прокурор опять тихо спросил:

— А если все-таки рванет? Ведь сгорел же банк «Поволжский».

Опять всех охватили сомнения. Одни стали утверждать, что предсказание настоящее и, скорее всего, сбудется, другие говорили, что это все интрига и шарлатанство.

Но никто не знал точно, что же делать в данный момент. Начинать эвакуацию городского населения или нет. Ответственность на себя взять не решался никто.

Не лучше обстояли дела и на Коровьем острове у капитана Степанова. Вот уж никогда бы не подумал бравый капитан, что голые люди могут доставить столько хлопот.

После того как ничего не вышло с голубыми, к нему подошел Ватрушин и тихо сказал:

— Слышь, капитан, а с чего ты взял, что твой долбаный Магистр находится здесь?

— Я же вам объяснял, товарищ полковник, — начал оправдываться Степанов. — В его офисе на стене висит замаскированная карта Коровьего острова.

— Вот, значит, как? — хмыкнул Ватрушин. — Ну-ну. И где он тут?

— Явно прячется среди тех, — капитан кивнул на лагерь нудистов. — Я в этом просто уверен.

— Ну, смотри, Степанов, — грозно сказал Ватрушин. — Мы провели самую дорогостоящую операцию за всю историю правоохранительных органов Черноборска. По твоей инициативе, заметь. И если окажется, что ты ошибся, знаешь, что будет?

Степанов почувствовал, как земля у него уходит из-под ног.

— Ты будешь сам оплачивать всю эту операцию. И плавсредства, и поддержку с воздуха пятью вертолетами, суточный оклад двухсот бойцов из спецподразделений. Понял? Мы будем удерживать из твоей зарплаты, ежемесячно до самой пенсии, а потом и с пенсии. Уразумел?

— Он здесь, товарищ полковник! Здесь! Я чую. И мы его найдем!

— И где он? Где? Ты на часы посмотри! В общем, так, Степанов, я прямо сейчас отбываю в город. Если через час эти уроды с голыми задницами не выдадут тебе Магистра, ты лично погрузишь их на трамвайчик и доставишь в город.

— Так они же одеваться отказываются!

— Ну и пусть отказываются. Вот ты их возьмешь и голыми привезешь в город и с пристани проведешь под конвоем прямехонько в наш райотдел. И там мы разместим этих дорогих и несговорчивых товарищей по разным камерам и поговорим с каждым по отдельности. Толпой-то легче орать. А вот когда каждого голой задницей да на нары, да с уголовниками, посмотрим, как они петь начнут. Так что и у тебя, и у них — последний шанс.

Ватрушин сел в катер и отбыл на левый берег. Степанов печально посмотрел ему вслед. С нудистами у него ничего не получалось. Они совершенно отказывались идти на какой-либо контакт. На обращения не реагировали, лишь требовали, чтобы к ним доставили уполномоченного по правам человека. Каждые пятнадцать минут они по чьей-то тихой команде вставали, брались за руки, поднимали их вверх и скандировали:

— Мы протестуем! Мы протестуем!

Лозунги у них каждый раз были новые:

— Мы не уйдем! Мы не уйдем!

А также:

— Остров наш! Остров наш! Остров наш!

Затем:

— Долой беззаконие! Долой беззаконие!

Или:

— Руки прочь с Коровьего острова! Руки прочь с Коровьего острова!

Но один лозунг повторялся неизменно:

— Мэра в отставку! Мэра в отставку! Безумнов, прочь из Черноборска! Безумнов, прочь с Коровьего острова!

Степанов никак не мог понять, при чем тут мэр и почему эти голые люди так на него взъелись.

Один раз он решил было отделить в сторону мужчин, чтобы поговорить с ними отдельно. И он даже дал в рупор команду:

— Всем мужчинам отделиться и пройти вправо к берегу!

Что тут началось! Женщины и дети закричали и завизжали и тут же кинулись заслонять собой своих мужей, старших братьев и отцов.

— Друзья! — закричал тот, что колотил в рельс и в котором Степанов сразу угадал вожака. — Это провокация. Не поддавайтесь ей!

— Фашисты! Изверги! Палачи! — кричали на милиционеров женщины.

Милиционеры, прекрасно помня, как одна такая вот голая гражданка набросилась на Костылина, молчали и действий никаких не предпринимали. Ни у кого из них не поднималась рука с дубинкой на совершенно голых женщин и детей. И они по-прежнему стеснялись нудистов. Парадокс! Но стеснялись в данной ситуации не те, кто был гол, а те, кто был одет и плюс к этому вооружен до зубов.

— Отставить! — дал команду Степанов.

— Расстрелять их всех к чертовой матери! — рявкнул кто-то ему в ухо.

Степанов подпрыгнул и увидел Костылина. Тот стоял и смотрел на митингующих ненавидящим взглядом. Глаза его были красными, и капитан уловил сильный запах спиртного, исходящего от капитана.

— Ты что, Костылин, пьян? — воскликнул он.

— Да, я выпил! — с вызовом ответил тот. — Имею право!

И этот о правах! Степанов схватился за голову.

Внезапно Костылин громко разрыдался и повис у Степанова на плече.

— Положи ты всю эту сволочь! — кричал он сквозь рыдания. — Я тебя прошу! Чего с ними возиться? Это же нелюди! Враги! Всех туда-растуда! Ведь ты теперь тоже посмешище, как и я. Разве не понял? Да над нами теперь до конца жизни смеяться будут! Неужели такое можно стерпеть? Раз ты сам не можешь, давай я это сделаю. Дай мне автомат! Я тебя прошу.

— Костылин! — пытался урезонить пьяного коллегу Степанов. — Что же ты делаешь? Ты же позоришь форму!

— Форму позорю? — воскликнул Костылин и пошатнулся. — Да я сейчас ее вообще сниму! Как эти вот! Почему им можно, а мне нельзя? Я вот сейчас разденусь, и формы на мне не будет. И нечего мне будет позорить.

И Костылин стал снимать с себя амуницию. Сорвал каску, бросил ее на траву, туда же полетел бронежилет. Он начал снимать рубашку, снял ее, начал расстегивать брюки.

— Эй, вы! — кричал он. — Уроды! Я сейчас тоже буду с вами! Долой стыд!

— Уведите его! — крикнул Степанов, не в силах глядеть на то, что происходит.

Чтобы остановить Костылина и увести его на трамвайчик, потребовалось четверо омоновцев.

— Я всем приказываю раздеться! — кричал капитан, когда его уводили прочь.

— В лагере противника полный раскол и смятение! — радостно сообщил Эрнст Степанович своим соратникам. — Мы выбрали правильную тактику.

— Товарищи! — чуть ли не со слезой в голосе обратился Степанов к нудистам. — Наш город под угрозой. Мы разыскиваем опасного преступника! Есть сведения, что он скрывается среди вас! Будьте любезны, скажите, кто из вас астролог Юрий Дай.

— Это еще более изощренная провокация, нежели все предыдущие! — тут же крикнул на это Эрнст Степанович. — Нас хотят ввести в заблуждение. Хуже того, на нас хотят повесить преступления.

— Никого мы вам не выдадим! — закричали в один голос нудисты. Они опять встали на ноги, подняли вверх руки и закричали: — Долой мэра! Долой мэра! Мэр преступник! Мэр палач!

Смотреть на них, когда они вот так скандировали, не было никакой мочи.

— Прекратить! — кричал Степанов. — Или я приму меры.

Какие меры можно принять в данной ситуации, он себе не представлял.

— Надо лишить их вожака! — внезапно осенило его. — Уж он-то все знает. По нему видно. Эти, в свою очередь, сразу станут сговорчивее.

И он стал готовить операцию по похищению вождя нудистов.

Для выполнения этой задачи он отобрал десять человек, отвел их к берегу и стал давать инструкции:

— Действуете следующим образом. Скворцов и Сорокин с группой поддержки неожиданным для противника броском проникают в центр вражеской группы и берут вожака с двух сторон. Вместе с ним быстро отходят назад и выходят из круга. Группа поддержки их прикрывает и не дает врагу отбить своего командира. Когда вся группа выходит из кольца, оно тут же смыкается.