Лососевый завод встречает нас освещенными коридорами, по которым ползают заспанные рабочие с пластмассовыми стаканчиками в руках. Совершенно разношерстная публика со всех концов света поглощает литрами кофе из автомата с надеждой, что это поможет хоть как-то продрать глаза. Кофе? Вы думаете ЭТО можно назвать кофе? Сладкая коричневая водичка с порошковым молоком на основе растворимых гранул «Нескафе», с запахом кофейных бобов. Тридцать пенсов за отходы кофейного производства. В принципе довольно демократично, но я и за тридцать это не пью. Кроме ощущения горячей воды, поступающей в организм, больше не испытываешь ничего.

— Morning! Morning! Morning! — скорее традиция, чем дань уважения ко всем, кто проходит мимо тебя.

Я дохожу до раздевалки. Тугой доводчик на двери сопротивляется мне изо всех сил, но я протискиваюсь внутрь, бросаю сумку на деревянную скамейку и отстегиваю со своего шкафчика маленький замо́к. Толстая Джанет, англичанка, заведующая рабочей одеждой, безостановочно матерясь, проталкивает между дверцей и скамеечкой огромную тележку со своим барахлом.

— How are you, Alex? — кидает она мне пакет с чистым комплектом.

— Good, thanks! — Я прекрасно понимаю, что это тоже скорее традиция, чем искренний интерес. Какие тут дела? И вообще, что тут могло поменяться со вчерашнего вечера? В реальности многим здесь вообще глубоко до фени, что с тобой, просто привычка такая — надо спросить. Именно поэтому я не вдаюсь в подробности и тупо произношу стандартный ответ.

Тонкий хлопчатобумажный комбинезон, резиновые сапоги, кепка и перчатки — вот нехитрый набор, в котором мне предстоит в очередной раз заступить на трудовую вахту в цех отгрузки разделанного лосося. В сущности, это просто холодильник с рыбой, в котором температура воздуха никогда не поднимается выше двух градусов тепла. Кроме меня, на погрузке работает еще один литовец и один местный. Местный немного странный. Говорят, что у него есть справка. Я ее не видел, но думаю, что есть, потому что ни один нормальный на такую работу не пойдет.

Несмотря на то что на дворе третье тысячелетие и завод полностью автоматизирован, есть один цех, которого модернизация коснулась лишь вскользь. Это наш холодильник. По какому-то магическому стечению обстоятельств в нем осталась ручная погрузка. Точнее, она была там всегда, но практически перед моим приходом в цехе поставили двух роботов и вместо девяти человек оставили троих. И теперь пашут только трое. Роботы грузят свою часть продукции, а мы свою. Когда роботы ломаются, мы грузим все. Мы не ломаемся, и это большой плюс для главного супервайзера. Говорят, он вообще был против роботов. На них ведь нельзя наорать, когда они выходят из строя. А на нас можно. Главное, что в нашем случае будет нужный эффект, которого от роботов не добьешься никакими матюгами.

В разные дни на заводе разное количество рыбы. Бывает, разгружают один корабль в сутки, бывает — два. В «плохие» дни через одни руки проходит более пятисот коробок с рыбой и льдом.

Пятьсот коробок — это в среднем тринадцать с половиной тонн. За 6,55 фунта в час приходится работать по шестьдесят, а то и по шестьдесят пять часов в неделю, потому что только так можно заработать более или менее приличную зарплату. За стандартные сорок часов не заработаешь даже на оплату счетов.

Россия. Великий Новгород. 2006 год

— Господи! Здесь что, бомбардировка закончилась пятнадцать минут назад? — Я обвожу взглядом полуразрушенное здание с выбитыми окнами.

— Да нет, что вы, это просто наследие социализма! — Агент по продаже недвижимости пытается перевести разговор в шутку.

— Да тут, наверное, проще заново все построить…

Я вторую неделю ищу производственный корпус для моего нового тюнингового автомобильного ателье и цеха по работе с композиционными материалами. Мне нужно, чтобы он был достаточно большим, с широким двором, со всеми коммуникациями и чтобы клиенты, приезжающие из других городов России, могли без труда меня найти. Это непростая задача потому, что в основном все подходящие помещения расположены в каком-то захолустье, а за что-то более или менее подходящее ломят баснословный прайс. Но этот вариант — то, что надо. Если бы только не его состояние. Ладно, надо ломать по цене, а за разницу сделаем ремонт.

Так уж вышло, что не дома в Прибалтике, а именно в России получило право на жизнь самое удачное мое начинание в бизнесе. Небольшое поначалу производство всего за несколько лет стало известным на весь российский рынок. К нам едут люди из многих городов, мы делаем красивыми их легковые и грузовые автомобили, строим стеклопластиковые лодки и быстроходные катера, а наш интернет-магазин ломится от заказов. Нас даже бесплатно приглашают на выставки и бот-шоу, и, наверное, ничто на свете уже не сможет погасить свет той славы и того успеха, которые мы заслужили своим трудом.

Я провожу в России бо́льшую часть времени в году, работа занимает все мое время, и я практически не думаю больше ни о чем. А тем временем в ателье шесть дней в неделю кипит работа. Весь двор заставлен легковыми и грузовыми автомобилями со всех просторов страны. Москва, Мурманск, Тверь, Нижний Новгород, Ростов, Тула, Псков и многие другие привозят свои автомобили и оставляют в нашей мастерской. Я уже не говорю о Санкт-Петербурге, который от нас просто не выезжает. Ради питерцев мы стали работать по субботам, потому что им удобно приезжать к нам после рабочей недели и заниматься своими авто. Почему они едут к нам? Конечно же не потому, что в Питере нет своих мастерских. И не потому, что у нас дешевле. У нас та же самая цена, только качество и скорость работы просто несопоставимы с Северной столицей. Поэтому люди готовы тратиться на бензин и гостиницы, но взамен получать то, что хотят — результат красивой высококлассной работы. А география нашего интернет-магазина зашла еще дальше. Клиенты есть даже с Владивостока. А еще приходят заказы из Австрии, Чехии, Белоруссии, Украины и Литвы.

— Всем привет! Ну, что у нас на следующую неделю? — Я бросаю ключи от машины на большой офисный стол и подтягиваю к себе поближе календарный планировщик, на котором количество записей заказов давно превысило физические размеры листа.

Стоит жара, все окна в моем офисе открыты настежь, и прямо напротив одного из них, потрескивая горячим выхлопным коллектором, стоит моя «Субару» небесно-голубого цвета с золотыми звездами на борту. Я только что приехал на ней из Риги, но не стал заезжать на съемную квартиру. Меня не было в Новгороде десять дней, и любопытство разрывало на части, как там дела на моем заводике и что нового произошло, пока я отсутствовал. Новый управляющий Олег достает свою записную книжку:

— Комплекты легковых обвесов для оптовых магазинов в Москву и Питер практически готовы, лодки для базы отдыха забрали еще вчера, на установку обтекателей пока что четыре тягача из Пскова, но еще должны перезвонить трое, кто планирует заехать с трассы. Один из Ростова, один из Нижнего Новгорода и один из Твери.

— Комплекты для тех, кто с трассы, есть?

— Да, конечно. Все готово. Установщики сказали, что в крайнем случае выйдут в ночную.

— Хорошо. Что с материалом? Всего хватает?

— Да, в понедельник я отвожу большой заказ в Питер, заодно заеду за смолой и уточню все насчет следующего семинара. Предварительно шведы прилетают в среду, обучение продлится три дня. Будет представитель Королевской академии, который читал лекции в прошлый раз. Для нас все бесплатно.

— Ага! Видимо, они все-таки видят в нас перспективу. Думаю, что мы будем первыми, кто построит в России первый скоростной катер по их технологии. Ну что же, это только к лучшему. В прошлый раз для них все были равны.

— Ну, я побежал в цех. — Олег захлопывает список дел.