— Знаешь, это самые чудесные слова, которые я когда-либо слышала, — лаская пальцами его волосы, произнесла она. — Ты первый, кто говорит мне комплименты без тайного умысла, думаю, я уже впадаю в зависимость от них.

— Я действительно первый?

Секунда молчания.

— Ты им будешь, — прошептала она, и они оба знали, что имелся ввиду не только комплимент.

Мгновенно поток желания, которое он испытывал из-за нее все эти дни, нахлынул на него, и его тело среагировало на первобытном уровне. Он знал, что Вика — девственница, но здесь, сейчас, это знание вызвало чувство собственничества, более сильное, чем прежде.

Эта женщина создана, чтобы принадлежать ему и только ему.

— Забудь про игру. Я хочу поцеловать тебя, — прохрипел он. Они были одни. Никто за ними не наблюдал, не подслушивал. Лучшего времени не существовало.

Ее губы опустились, смех испарился.

— Но не буду, — заставил он себя добавить. Очевидно, что она не готова.

Ну, он постарается подготовить ее.

— Почему нет? — осведомилась она. — О, точно. Теперь моя очередь тебя целовать. — Она наклонилась и провела языком по его губам.

Удивление пронзило его, затем его желание усилилось. Их языки встретились, двигаясь вместе, и сладость ее вкуса сковала его.

Жар разлился по его телу, клетки оживились, нервные окончания послали электрические импульсы, и Соло застонал, поглощенный чистым чрезвычайно-опустошающим желанием. Эта женщина… он должен взять ее, всю и скоро.

— Вика.

— Соло.

Он целовал ее сладко и нежно… сначала. Чем дольше они прижимались друг к другу, тем более интенсивными становились его движения.

Он играл с краем её рубашки, водя пальцами по кромке, дразня обнажённую кожу живота, пытаясь подготовить ее к более интимному вторжению.

Вскоре она стонала, откликаясь на каждое его движение, прося о большем.

— Я хочу прикоснуться к тебе, дорогая.

— Прикоснись, — прошептала она.

Такой невинный комментарий напомнил ему двигаться медленно и быть осторожным, независимо от того, насколько велико его желание. Ее душевное спокойствие важнее, чем какое-либо мимолетное удовольствие.

— Я знаю, но хочу подняться выше и коснуться твоей груди.

Розовый кончик языка прошелся по ее губам, оставляя деликатный, блестящий влажный след.

— Я не буду касаться чего-либо другого, — уверил Соло. Пока она не будет готова.

Прошло мгновение. Она сглотнула и кивнула.

Медленно его рука скользнула ей под рубашку и опустилась на ее грудь, плоть к плоти, ладонью к девушке. Ее кожа была холодной, но он быстро согрет её.

Соло провёл большим пальцем по ее соску, и Вика застонала, на самом примитивном уровне. Все это время он наблюдал за ее лицом. Страха не было. Только удовольствие.

И когда она выгнулась в его объятиях, в молчаливой просьбе усилить давление, он боролся с искушением зарычать от гордого удовлетворения.

Он возьмет ее.

— Тебе это нравится? — потребовал он, уже зная ответ.

— О, да.

— Я хочу заменить руки ртом, хорошо, и… — Уши Соло дернулись, и он напрягся.

— Что…

Он вытащил руку и прижал палец к ее губам, заставляя замолчать. Другой рукой он затушил огонь. Темнота обрушилась.

Его глаза за секунды привыкли к темноте, и он увидел, как лиса вышла на середину поляны. Не угроза, нет. Еще нет. Вторжение послужило важным напоминанием. Он для Вики единственное средство защиты, и это важнее всего.

Соло встретил ее пристальный взгляд.

— Я должен положить конец нашим внеклассным действиям. Мы не можем рисковать и отвлекаться, и помимо этого нас ждет долгий день впереди. Спи.

— Нет.

— Да. — Он расслабился и положил ее голову в углубление своей шеи.

— Ну и отлично. Спокойной ночи, Соло, — с разочарованием проворчала она, теплое дыхание ласкало его шею.

— Спокойной ночи, — ответил он, понимая, что она уже не слышит.

Только через несколько минут она прильнула к нему — это означало, что она заснула, как приказано. Но как только он решил подняться, чтобы поохотиться утром, она начала метаться и открыла глаза, с трудом переводя дыхание.

— Я здесь, — заверил он ее. — Соло здесь.

— Соло, — сказала она, вздохнув и откидываясь на него. Затем снова задремала. На этот раз, Вика оставалась неподвижной, тихой.

Она чувствовала себя с ним в безопасности, доверяла, и он радовался этому, даже при том, что держать ее в объятиях было самой милой и ужасной пыткой — ее декадентский аромат, мягкие изгибы, прижатые к его твердому телу.

Но это было тем, что он всегда хотел, не так ли? Женщина в его руках была счастлива с ним. И ей оказалась Вика…

Несмотря ни на что, Соло усмехнулся.

Свет проник в спящий разум Вики, и она потянулась, пробуждаясь от самого спокойного сна в ее жизни. Запах жареного мяса достиг ее носа, и от этого потекли слюнки.

Она не спеша протерла глаза и сразу же заметила несколько удивительных фактов: ей было тепло, поскольку ее укрыли массивным, пушистым одеялом, которое еще вчера вечером отсутствовало, и, её драгоценности оказались сняты за исключением бриллиантового колье на шее.

Соло сидел перед небольшим костерком, поворачивая мясо на вертеле, который он пристроил на две палки, торчащие из земли. Сама бы Вика, вероятно, умерла бы с голоду.

Но Соло способный, находчивый… и гораздо красивее ее ожерелья, когда сияющие золотые лучи танцевали по нему, подчёркивая его силу и абсолютную мужественность.

— Доброе утро, — произнесла она.

Он повернулся к ней и смерил жарким взглядом, столь же пламенным как огонь перед ним, который сверкал, отражаясь в его нежно-синих глазах.

— Доброе.

Ее сердцебиение ускорилось, когда она вспомнила его мастерский поцелуй, и как он обхватил рукой ее грудь. О Господи, реакция, которую он зажег, была неожиданной: сладчайшим удовольствием и мучительнейшей болью.

Она нуждалась в большем. Хотела большего, да, это тоже, но для этого необходимы лучшие слова. Когда он остановился, Вика думала, что умрет и обменяла бы свой следующий вздох на одно его прикосновение.

И ладно, ладно, она догадалась о причинах его действий, поняла, но все еще хотела рычать от неудовлетворенности. Она никогда не испытывала такое удовольствие, и он только что забрал его.

«Ты дуешься», — подумала она и вздохнула. Соло заслуживает лучшего, чем плаксивую женщину, больше заинтересованную любовными ласками, чем безопасностью… тем более что она отказывала ему раньше довольно долго.

— Соло, — позвала она.

— Да. Это я. Что за раздражительный тон?

Раздражительный тон!

— Я не… Ладно. Я извиняюсь.

— Все еще разочарована? — спросил он ее.

— Возможно. — Она мельком взглянула на руки — ее пальцы переплелись. — Я хочу, чтобы ты знал… чувство, которое я должна объяснить… почему я не позволила больше, чем поцелуй тогда в клетке.

— Ты говорила мне. Потому что не готова.

— И это правда. Видишь ли, когда я была моложе, просто девочкой, то увидела тени… — она сказала, и дрожь пошла по телу. — Тогда я убежала, но меня схватила группа пьяных подростков, и я едва сумела выкрутиться, чтобы убежать. То, что они успели сделать прежде, чем я ушла… они больно прижимали, и это было обидно, и так боялась, и обрадовалась, когда мой отец появился и спас меня, это вздор, я знаю, но это — одна из причин, почему я оставалась с ним так долго. Он спас меня от ужасной судьбы. В цирке его имя дало мне своего рода защиту.

Соло двинулся, чтобы присесть перед ней.

— Вика…

— Нет, ничего не говори. Это произошло. Я осознала и выросла. Все в порядке. Просто хотела, чтобы ты знал.