Затормозив на набережной, он откинулся на спинку сиденья именно в тот момент, когда позвонил отец.

Антон ответил на звонок, поймав себя на мысли, что сейчас стал особенно беспокоиться за него.

— Антон? — обеспокоенный голос Олега вынудил молодого человека замереть.

Грудь сдавило, Антон медленно выдохнул.

— Да, пап?

— Антон, — кажется, замялся, словно стесняясь говорить. — Мне неловко просить тебя об этом…

Закрыл глаза, словно спасаясь от домовины, с ужасающей скоростью движущейся на него.

Боже, какое гнусное, какое отвратительное чувство дежавю!..

— О чем? — устало, тихо пробормотал он.

Знает ответ на свой вопрос. И на подсознательном уровне был уверен в том, что прав.

На смену волнению и беспокойству пришла новая обида, даже злость.

Сегодня был день рождения у подружки отцовской подопечной. Сейчас, если верить установленным в его машине часам, половина восьмого вечера. Девчонки дома, по всей видимости, еще нет… Отца тоже.

И вот этот звонок.

Провести параллели было не сложно. И Антон их провел. Более того, он знал, что ответит на просьбу.

Через мгновение голос отца известил его о том, что парень осознал уже и сам.

— Даша на дне рождения у Леси… — хрипло проговорил Олег. — Не мог бы ты..?

Холод пробирает до костей все его существо.

— Забрать ее? — мягко перебил молодой человек, втягивая воздух.

— Да. Не мог бы ты… ее забрать? — словно почувствовав уверенность в себе, попросил мужчина.

Антон стиснул зубы. Черт побери все на свете!..

— Вообще-то, — медленно протянул он, — у меня планы на вечер. Прости… я, наверное, не смогу.

Олег опешил, парень ощущал его обескураженность.

Антон прикусил язык, ущемляя себя за столь откровенную ложь.

— То есть?.. — пробормотал Олег, неестественно дрожа голосом. — Ты… Ах, да… Да, конечно. Я понимаю…

Антон напряженно втянул плечи.

— Я бы тебя выручил, — выдавил он из себя. — Если бы смог…

Молчание. Леденящая душу пауза, которая почти разорвала в клочья всего его.

— И?.. — не выдержал Антон, сглотнув. — Что ты… думаешь сделать?

— Хм… — подал голос профессор Вересов. — Ничего страшного. Это была спонтанная просьба. Я понимаю, что не в праве требовать от тебя… — голос его надорвался, и уже через мгновение он уверенно добавил: — Ничего, я попрошу Маргариту Львовну забрать ее.

— Что?.. — Антон выдавил это почти против воли, на выдохе. И разозлился.

— Она не откажет, я знаю, — продолжил Олег, тяжело вздохнув. — Конечно, не хотелось бы ее отвлекать, она и так очень много делает для нас… Но все же, раз не остается другого варианта. Я не могу освободиться раньше, а стеснять Лесю и Юрия Павловича я не могу, они и так слишком добры к нам…

— Эээ, да… — пробормотал Антон нерешительно. — Да…

Сознание помутилось, а в голове заметались жужжащие мысли, звоня во все колокола его совести.

Ему бы отключиться, плюнуть на всё, ведь это, в конце концов, не его проблемы! А он сжимает телефон дрожащей рукой и молчит, щурится, морщится, сводит брови. И знает, что скажет в следующее мгновение.

— Пап?.. — это он выдохнул заплетающимся языком, стиснув зубы. — Знаешь, я тут подумал… — выдавил он из себя, облизнув пересохшие губы, — наверное, я все же смогу ее подбросить до дома.

Пауза. Монотонная и тем ужасающая пауза, повисшая между ними часовым маятником.

— Дашу? — удивился отец дрожащим голосом.

Антон стиснул зубы.

— Да, эту твою… девочку.

— А как же… планы? — напомнил профессор Вересов. — Я бы не хотел тебя отвле…

— Нет, все нормально, — перебил его сын, сжав руль до посинения пальцев. — Я заберу ее. У меня еще есть время, — зажмурился, твердя себе, что сошел с ума. — Только адрес назови, — почувствовал горечь на языке.

— Хорошо, — ошарашенно пробормотал отец. — Тебе, правда, не составит труда сделать это?

Черт, ему нужно было отказаться! Бежать со всех ног, куда угодно, но только подальше от нее, воровки, укравшей у него слишком многое!

Но вместо этого он сделал еще один шаг к ней навстречу.

— Я заберу ее, — заявил он твердо. — Не стоит беспокоить постороннего человека.

И опять пауза. И он слышит, как оглушительно стучит в висках и груди сердце. Надрывно, но глухо.

— Спасибо, сын, — едва слышно прошептал Олег. — Спасибо тебе!..

— Не стоит, — выдавил Антон из себя и отключился.

Кто бы мог подумать, что он вновь это сделает. Умудрится подписать себе смертный приговор.

Он забрал ее, как и обещал. Кляня себя благим матом, злясь на весь мир, мчась по вечерней Москве к коттеджу Ростовцева по адресу, который дал ему отец, но он исполнил обещание.

Он твердо решил, что не заговорит с ней. Ни за что. И зачем ему это надо, — избегать ее так долго, а потом сдаться и спросить, как у нее дела!? Его не касается ее жизнь. То, что он приехал за ней сегодня — это вынужденное обстоятельство. Да и сама она была не рада тому, что за ней приехал он, а не отец.

— Эй, Даша, — окликнула ее невысокая светловолосая девочка, — за тобой приехали!

Она стремительно выскочила на веранду, счастливая и улыбающаяся, вновь ударив его в самое сердце разрядом в сотни вольт своей лучезарной улыбкой.

«Черт побери, она другая, совсем другая, когда улыбается!» еще успевает созреть и сформироваться в его сознании эта мысль, перед тем, как Даша начинает хмуриться и изменяться в лице при виде того, кто именно за ней приехал. При виде него, Антона.

И он начинает злиться. На нее — за то, что она стала его проблемой, его проклятием. И на себя — за то, что имел неосторожность поддаться на такую роскошь, как ее чарующая улыбка и искрящиеся черные глаза.

А в машине, когда он, поздоровавшись и попрощавшись с отцом Леси, усадил девчонку отца на сиденье рядом с собой, дал себе слово не начинать с ней разговора. И почти сдержал обещание. Почти…

— И как тебе день рождения? Понравился? — не глядя на нее, спросил парень. И тяжело вздохнул.

Девочка покосилась на него. Всего на пару мгновений ее взгляд задержался на нем, скользнув по лицу и опустившись на руки, сжимавшие руль, и Антон в тот момент мог поклясться, что пальцы его словно онемели в это мгновение. Потом она резко отвернулась к окну, обхватив себя руками.

— Леся моя подруга, — коротко сказала она. — Везде, где есть она, мне нравится.

Антон хмыкнул, но промолчал. Замолчать, не разговаривать, какого черта…?!

— Вы с ней дружите сколько? Два месяца, три? — спросил он, плюнув на доводы рассудка.

— С мая, — осторожно выговорила Даша, подозрительно уставившись на него.

— Хм, короткий срок для такой крепкой дружбы.

Даша сдвинула бровки, насупилась и снова от него отвернулась.

— Наверное, все дело не во времени, а в тех людях, с которыми мы дружим, — проговорила она.

Антон изумленно уставился на нее. Слишком взрослые мысли для ребенка десяти лет!

— У тебя много друзей? — спросил молодой человек, сведя брови.

— Нет, — спокойно, без эмоций, даже как-то равнодушно холодно. — Только Леся.

— Но, надо полагать, она твоя лучшая подруга? — поджав губы, поинтересовался он.

— Да! — повернувшись к нему, с вызовом подтвердила Даша.

Этот горящий в ее бесовских глазах гордый вызов убил в нем защитную броню, покромсав ее на части и вынудив заткнуться и взирать на девочку с любопытством и изумлением.

— А у тебя? — нанесла новый удар она, выводя его из оцепенения. — У тебя много друзей?

Он открыл рот, чтобы сказать, что много, и тем самым поставить эту вызывающе несносную девчонку на место, но потом вдруг словно разряд ударил его в мозг, парализуя мысли, чувства, сознание. Оставляя его наедине с брошенным ему вызовом.

Много ли у него друзей?.. Какой сложный, оказывается, вопрос. Можно ли было назвать друзьями тех, с кем он общался в Лондоне?! Эти бледные, скучные, тоскливо унылые и занудные лица, врывающиеся в его мир большой свинцовой тушей, слизкой массой! Доверял ли он им так, как эта девчонка доверяла своей Лесе? А ведь он общался с ними гораздо дольше, чем она со своей подружкой!