Таким образом, одна из основ современных упрощенных моделей Вселенной подрывается. Нет такой однородной Вселенной, о которой говорится в этих моделях. Но есть и второе обстоятельство: все эти модели принимают как основной постулат линейную зависимость скорости удаления от расстояния. К сожалению, для проверки этого допущения у нас не хватает точного знания расстояний галактик»[996].

Амбарцумян указывал, что астрономы часто радикально пересматривали шкалу расстояний, с которыми они работали; в 1952 г. В. Бааде, коллега Хаббла, сделал в Риме сообщение Международному астрономическому союзу, что известное до тех пор расстояние до туманности Андромеды, возможно, было в 2 раза меньше реального; в 1958 г. в Брюсселе несколько астрономов предложили увеличить шкалу расстояний до более удаленных галактик в 5–6 раз по сравнению с принятой до 1952 г. Каждое из этих изменений явно воздействовало на отношение расстояние — скорость. Соответственно, Амбарцумян сделал вывод, что Вселенная действительно расширяется, что подтверждается красным смещением, но что имеющиеся данные настолько неточны, что мы не можем делать выводы на их основе. Естественно, еще не установлено линейное соотношение между расстоянием и скоростью. По его мнению, обсуждения возраста Вселенной были не только философски необоснованными, но и научно преждевременными.

В 60—70-х годах Амбарцумян снова и снова обращался в своих работах к теме философских вопросов астрономии. Хотя его более поздние взгляды были логическим продолжением предыдущих, акценты в них в каком-то смысле были изменены. После 1960 г., например, он редко критиковал зарубежных астрономов и философов за их идеалистические позиции. Достаточно очевидно то, что он высоко оценивал работы таких ученых, как Джинс, Эддингтон, Иордан и фон Вайцзеккер, сохраняя, однако, свою прежнюю критику и соответствующие оговорки. В конце 60-х годов он реже обращался к проблеме однородности и неоднородности Вселенной, признавая, что его позиция здесь стала слабой. Вместо этого он сконцентрировался на проблеме возможности формирования единой естественнонаучной картины мира и проблеме астрономической эволюции. В своем докладе на XIV Международном философском конгрессе в Вене в 1968 г. Амбарцумян уточнил и развил свои взгляды по этим вопросам[997].

Амбарцумян всегда противостоял построению моделей всей Вселенной, исходя из того, что такие попытки преждевременны. Читая лекцию в Канберре, он отмечал: «Характер этих моделей настолько зависит от сделанных упрощающих предположений, что эти модели следует считать очень далекими от реальности. Что касается меня лично, то я думаю, что на современном этапе этих теоретических работ даже не имеет смысла подробно сравнивать эти модели с наблюдениями»[998]. Он продолжал отстаивать свою позицию, используя философские аргументы. Философским принципом, лежащим в основе его интерпретации, был антиредукционистский принцип перехода количества в качество. Он был уверен, что современная физическая теория основывается на такой ограниченной области наблюдения, что количественный переход к действительно космическим масштабам выявит качественно новые физические регулярности и законы, которые еще неизвестны. Подобно биологу Опарину и многим другим марксистским ученым, Амбарцумян верил, что объективная реальность состоит из различных по масштабу уровней, где каждый уровень обладает своими собственными физическими принципами. Когда астрономы строили модели Вселенной, основанные на современной физической теории, они следовали от меньшего масштаба к большему и их модели, таким образом, не могли адекватно описывать физическую реальность[999].

Амбарцумян полагал, что как живые организмы не могут быть сведены к известным принципам физики и химии, так же это справедливо и для Вселенной. Он утверждал, что свидетельством неадекватности объяснения современной физикой крупномасштабных явлений Вселенной выступает нахождение «сверхновой»: сейчас существуют причины полагать, что вызывающие эти взрывы процессы не могут быть объяснены в рамках существующих физических законов, хотя среди астрономов нет согласия по этому вопросу. Это же справедливо для источников энергии в квазарах, открытых в 1963 г.[1000]. Амбарцумян полагал, что особенности природы, представленные в сверхновых, квазарах и пульсарах, ведут к революции в физике и что впервые со времен Коперника, Браге и Кеплера физика будет опровергнута данными астрономии. Но даже после того как революция произошла, Амбарцумян косвенно выразил свое остающееся скептическое отношение к тем, кто строил модели вселенной, так как, по его мнению, Вселенная была бесконечна в уровнях своих законов. Природа обладала бесконечностью в двух направлениях: на микроскопическом уровне субатомные частицы бесконечно неисчерпаемы, как это подчеркивал Ленин, и на макроскопическом уровне, где неисчерпаема сама Вселенная.

Другой темой в работах Амбарцумяна, написанных после 1960 г., было его убеждение в кардинальной важности нестационарных объектов для астрономии. Он, конечно, всегда подчеркивал значение нестационарных систем и нестационарных звезд как ключевых объектов для понимания Вселенной; такой подход лежал в основе его ранних исследований эволюции звезд, которые уже нами рассматривались. В 1952 г. он объяснял свое внимание к нестационарным объектам в понятиях, которые были снова близки к марксистскому философскому описанию эволюции как проистекающей из противодействующих сил. «Почему изучение неустойчивых состояний представляет особенно большой интерес для космогонии? Известно, что важным двигателем всякого процесса развития в природе являются противоречия. Эти противоречия особенно ярко проявляются, когда система или тело находятся в неустойчивом состоянии, когда в них происходит борьба противоположных сил, когда они находятся на поворотных этапах своего развития… Это означает, что объекты, „находящиеся в неустойчивом состоянии, заслуживают особого внимания. За последние годы именно на этом пути изучения неустойчивых систем и неустойчивых звезд достигнуты серьезные успехи“»[1001].

В 1969 г. Амбарцумян писал по поводу своей же работы об эволюции звезд: «До середины 30-х годов… эволюционные идеи не играли в астрофизике существенной роли, хотя большинство астрофизиков прекрасно понимали, что они имеют дело с изменяющимися, развивающимися объектами»[1002].

Подводя итоги, мы можем сказать, что основным и неизменным элементом в профессиональной жизни Амбарцумяна, начиная с его раннего акцента на рождении и эволюции звезд и кончая его поздним акцентом на такие быстро изменяющиеся явления Вселенной, как сверхновые и квазары, был принцип астрономической эволюции.

В 1958 г. советский философ С. Т. Мелюхин опубликовал книгу «Проблема конечного и бесконечного», в которой стремление марксистских философов принять релятивистские модели Вселенной выражается в гораздо большей степени, чем в предыдущие годы[1003]. Работа Мелюхина была переходом, мостом между прежней ортодоксией и новой готовностью, даже стремлением со стороны некоторых советских философов объединить диалектический материализм с фактуальными обсуждениями современных астрономических доказательств. В этой книге Эйнштейн совершенно серьезно представлен как защитник диалектического материализма. Такое представление об Эйнштейне будет в позднейшие годы набирать силу[1004]. Тем не менее мелюхинская интерпретация Вселенной не была просто признанием положений, ранее считавшихся недопустимыми, а определенным независимым утверждением.