Наконец охранник подвел его к высокой двустворчатой двери, инкрустированной перламутром и золотом, и отдал последнее наставление:

— Стой здесь и жди, тебя скоро впустят в зал.

— А когда это, скоро? — полюбопытствовал разодетый мужчина, стоявший рядом с Кейдом. — Сколько нам придется ждать на этот раз? — в его тоне чувствовалось скрытое недовольство.

Ответить Кейд не успел.

— Какая разница, — накинулась на богатого мещанина седовласая старушка, тщедушная и хлипкая на вид. — Каждая секунда, проведенная здесь, во Дворце — обиталище Великого Властителя — это настоящее наслаждение. Я давно уже готовилась к этой поездке… я живу в Нортумберленде, это Англия… так вот, много лет я все собиралась съездить, и только теперь накопила немного денег. Как я могу отказывать себе в таком удовольствии, когда неизвестно, доживу до следующего года или нет.

— Возможно и нет, — рассеянно брякнул мужчина, думая о чем‑то о своем. И тут же с любопытством поинтересовался: — А какая у вас жалоба к Императору?

Кажется, старушку это возмутило:

— Жалоба? Жалоба! Да разве наш Великий Император живет только для того, чтобы выслушивать жалобы нас, мещан? Господи сохрани, нет у меня никаких жалоб! Я просто хочу увидеть вблизи его доброе лицо и сказать: “Привет и наилучшие пожелания от старушки из Нортумберленда, Англия”. Как вы думаете, разве ему будет неприятно, что его поданные желают ему здравствовать и править?

Кейда умилила ее чистосердечность.

— Конечно, ему будет очень приятно, — с нажимом произнес он мягко, и старушка буквально засияла от удовольствия.

— Ну уж не знаю, — ворчливо заметил разодетый мужчина. — Я вам так скажу: кому, как не Императору разбирать наши дела? Я вот, например, представляю жалобу на своего проклятого соседа, его жену — неряху, и четырех их детей–бандитов. Я их вежливо просил, я строго требовал, предупреждал…

— Извините, — Кейд легко оттер локтем франта в сторону и потащил за собой недоумевающую старушку из Нортумберленда, пробиваясь прямо к стражнику, в дверях зала. Кейд уже заметил, что кое‑кто, прошедший Врата, на удивление оказался в самом зале и теперь дожидался выхода Императора. Он подошел к охраннику и указал на старушку:

— Простите, сэр, моя матушка утомлена далеким путешествием. Мы здесь ждем с рассвета, скажите, когда же мы можем войти в зал?

— Что ж, это можно устроить довольно быстро, — невозмутимо парировал служитель, многозначительно посмотрев на пустые руки Кейда.

И опять все решалось только через деньги, с отвращением подумал Кейд. У него оставалось их совсем немного, а расплачиваться золотом он не мог — это бы сразу показалось очень подозрительным. Кейд вытащил из кармана одну зелененькую и протянул ее охраннику. Тот взял ее и презрительно повертел в руке:

— Ты хочешь, чтобы в зал прошла только твоя престарелая мать? — спросил он ехидно, с хитренькой поглядывая на Кейда. — то ты и здесь можешь подождать, насколько я понимаю.

Кейд понял, что из его стремления хоть немного сэкономить, ничего не выйдет. Если он сейчас пожадничает, то все дело рухнет, как карточный домик. Впрочем, теперь деньги для него не играют никакой роли. Там, в зале, в присутствии Императора уже никто не посмеет потребовать с него мзду.

Решив для себя все это, Кейд отдал охраннику последнее. И уже через несколько секунд оказался в зале для аудиенций. Благодарная, ничего не понимающая старушка цеплялась за его локоть.

— Вот сюда, пожалуйста, — показал охранник, жестом предлагая им пройти. — И если будете разговаривать, то очень тихо.

Огромная толпа в зале, ожидавшая появление Императора, разделилась на две четкие группы. Разница между ними сразу же бросалась в глаза. Одна состояла из мещан, нервно сбившихся у белой линии из мрамора, выложенный в мозаичном полу. Их было человек пятьдесят, не больше. Они тихо переговаривались между собой, нетерпеливо поглядывая на двери, из которых должен был появиться Император. На некотором удалении от этой группы расположилась другая. Она отличалась и поведением, и нарядами. Это были благородные и придворные, давно уже привыкшие к атмосфере Дворца, и потому чувствовавшие себя здесь спокойно и уверенно. Они болтали непринужденно и весело, прохаживаясь по зале. Кое‑кто украдкой перешептывался с приятелем, обсуждая последние дворцовые сплетни.

В конце зала Кейд разглядел небольшое возвышение, рядом с которым поднимался пьедестал, приблизительно в метр высотой. Это было официальное место появления Императора, и оно со всех сторон было окружено гвардейцами Клейн–дао, вооруженными газовыми пистолетами. Они бдительно следили за толпой, поддерживая порядок. Забывшись, Кейд сделал пару шагов в сторону, однако стражник тут же отреагировал, сделав резкий жест, словно бы хватаясь за оружие. Кейд торопливо вернулся к группе мещан, стараясь не выделяться из толпы и не привлекать внимание стражи. Он был слишком близок к осуществлению собственного плана и не хотел его провалить из‑за нелепой ошибки.

Старушка, по–прежнему цепляясь за его рукав, продолжала рассыпаться в благодарностях. Но Кейд уже пожалел о своем благородном порыве щедрости. Он пробормотал какие‑то извинения, отцепился от нее и поспешил перебраться куда‑нибудь в другой конец толпы. Через минуту к нему присоединился тот самый франт, с которым они стояли в дверях зала.

— Я заметил, что вы никак не могли договориться с охранником, — начал беседу мужчина, — поэтому я заплатил, не торгуясь. Интересно, сколько еще раз эти серые заставят нас платить? — в его тоне звучало возмущение.

— Лучше бы, это было в последний раз, — хмуро заметил Кейд, рассеянно оглядываясь по сторонам.

— Какая жалость! — послышался возглас сзади.

— Что? — удивленно поинтересовался Кейд, оборачиваясь.

Перед ним стояла средних лет женщина в элегантной одежде. Она смотрела куда‑то на возвышение и ее взгляд выражал возмущение и гнев. Губы поджаты в прямую линию. Ее прямо‑таки распирало от негодования.

Кейд проследил за ее взглядом. На возвышение взошли благородные — приближенные Императора — в основном леди, несколько высших лиц службы Клейн–дао, трое или четверо членов Ордена, на одежде которых красовались серебряные звезды — знак высшей принадлежности. Кейд внимательно изучал знаки отличия: Конго, Острова Тихого Океана, Калифорния и, конечно же, Восточное Побережье. Кейд никогда не служил ни одному из этих людей. Но сам он был довольно знаменитым Оружейником, несмотря на свой возраст. Его могли узнать и испепелить на месте.

— Какой позор для двора! — возмущенно продолжала женщина, недовольно хмурясь и сокрушенно качая головой.

— Что? — спросил Кейд.

Она показала пальцем, и он сразу сообразил, что задал вопрос неправильно. Не “что”, а кто.

— Кто это? — нетерпеливо выпалил он, хватая за рукав ближайшего мужчину.

Тот так и отпрянул от Кейда, словно от зараженного:

— Что вам угодно? — нервно начал мужчина недовольным гнусавым голосом. — Вы позволите… эта ткань очень мнется, — он с негодованием снял руку Кейда, однако Оружейник даже не обратил на это внимания.

Все его существо напряглось от неожиданного волнения, нахлынувшего удушливой волной. Он даже на секунду перестал дышать. Это была она, совершенно точно. Она стояла спиной к нему, и огромная ярко оранжевая копна взбитых волос заслоняла лицо. Однако Кейд почему‑то был совершенно уверен. Да, это именно она.

Он повернулся к женщине, которая так возмущенно качала головой.

— Извините, может вы скажете, кто эта девушка с оранжево–красными волосами в тон платью? — спросил он как можно более вежливо.

— А вы не знаете? — изумилась женщина, многозначительно смерив Кейда оценивающим взглядом. — Это леди Джослин, — шепнула она, наклоняясь поближе к Кёйду. — Надо заметить, со странностями. Глядя на нее, сроду не подумаешь, что она племянница Императора…

Разодетый мужчина повернулся к женщине:

— Та самая, которая кропает стишки? — насмешливо поинтересовался он, давая понять, что находится в курсе всех дворцовых сплетен и интриг.