— Может мне рапорт написать? — поинтересовался Бруг, расплываясь в фальшивой улыбке.

— Пожалуй, — согласился офицер. — Посади‑ка его в камеру, а завтра утром отправим в психушку, пусть они там его немного подлечат.

— Послушайте, офицер, — твердо произнес Кейд, — врачи в психбольнице такие же гражданские, как и вы? Я смогу убедить их в свей правоте?

— Взять его, — приказал офицер. И тут же двое добровольцев профессионально подхватили Кейда под руки. Резиновая дубинка уперлась Оружейнику в щеку: — Может ты и псих, но обязан уважать офицеров службы безопасности.

Кейд почувствовал как челюсть начала неметь. Он прекрасно знал, что может запросто стряхнуть с себя этих двоих и вышибить дух из этого паршивого офицера, тыкавшего в него дубинкой. Ну, а дальше‑то что? Их здесь слишком много, со всеми разом ему все равно не справиться. “Оружейнику подобает честно исполнять свою службу”, — не без горечи подумал он. Да, он попал в неприятную ситуацию. Впрочем, сетовать не приходится: его предупреждали. Он вздохнул, вспомнив девушку. Она, как видно, была права.

— Вот так‑то, — назидательно заметил офицер и наконец убрал дубинку. — А теперь заприте‑ка его с Фледвиком.

Кейд не сопротивлялся, когда двое парней потащили его по коридору, втолкнули в камеру и с грохотом захлопнули за ним дверь. Сейчас ему требовалось время, чтобы все хорошенько обдумать и найти выход из положения. Он даже не обратил внимания на сокамерника, который сидел на деревянной скамье, привалившись к каменной стене. Это был маленький, щупленький мужчина до странности подозрительного вида.

— Привет, — весело окликнул он Кейда, как видно, соскучившись по общению. — А тебя за что упекли?

— Не твое дело, — недобро огрызнулся Кейд, не имея ни малейшего желания болтать с каким‑то тюремным оборванцем.

— Охо–хох! — тяжело вздохнул тот. — А меня сюда сунули по чистой ошибке. Меня зовут Фледвик Зитс — учитель Клейн–дао. Преподавал на заводах “Великие Слова Императора”… Там, понимаешь, что‑то с деньгами напутали, и в общей неразберихе все повесили на одного меня, — он фыркнул. — Нашли козла отпущения! Ну, ничего, через пару деньков меня отсюда выпустят.

Кейд бросил на соседа по камере безразличный взгляд. Вор, самый настоящий вор, весь внешний вид говорил об этом. Неужели даже наставники Клейн–дао могут оказаться мошенниками и ворами?

— Если на девушке серебряная подвязка, что это значит? — спросил Кейд неожиданно для самого себя.

— Хм, — на лице Фледвика отразилось недоумение. — Представления не имею, — он был явно доволен, что к нему наконец обратились. — нет, конечно, мое истинное призвание…

Ну и черт с ней, раздраженно подумал Кейд. Он старательно гнал от себя мысли о ней, и все‑таки ему очень хотелось узнать, что же с ней станет. Она ведь сказала, что денег у нее нет и заплатить штраф она не может. Значит ее наверняка посадят в камеру. А если вместе с настоящей проституткой? Он мысленно одернул себя: какая теперь разница, с кем ее посадят? Ему надо думать о своем долге. Надо как можно быстрее добраться до ближайшего Конвента и доложить о готовящемся заговоре.

— …истинное призвание, это армия, — задумчиво рассуждал вслух Фледвик.

— Что? — встрепенулся Кейд.

— Да нет, я имею ввиду преподавательскую деятельность в армии, — тут же поправился Фледвик. — Если уж говорить откровенно, я никогда не чувствовал себя особенно счастливым, работая на заводах. Я бы предпочел служить наставником где‑нибудь в отдаленном Конвенте. Императору надлежит править. Настоящему воину надлежит служить Императору не за страх, а за совесть, — перевирая слова постулата, выпалил Фледвик, изображая на хитром лице чувство восторга.

Настоящий пройдоха, мелькнуло у Кейда в голове.

— Интересуешься Орденом? — спросил он, закидывая удочку. — А ты что‑нибудь знаешь об Оружейнике Кейде?

— Ну, — Фледвик даже вскинул брови, — кто же не знает Оружейника Кейда?! Большая знаменитость. Особенно после последних новостей о нем. Знаешь, мы когда на заводе узнали все это, нам, откровенно говоря, было совсем не до смеха. Надо же, втянули парня в грязное дело! Бедняга, думаю, ему пришлось несладко. Не сказать, чтобы я слишком хорошо посвящен во все эти дела… просто так уж получилось, что мне приходилось организовывать ставки… ну и всякое такое, — Фледвик неопределенно махнул худо! рукой, — сам понимаешь, это неплохо поддерживает моральное состояние… дух, я бы сказал, — он картинно поднял палец. — Но теперь все, как я выйду отсюда, так больше в подобные дел; соваться не стану. Хватит с меня. Людям вечно кажется, будто их обманывают. Ты стараешься стараешься… из шкуры лезешь вон… но как только какого‑нибудь Оружейника… как бы это сказать, — Фледвик на секунду замолчал, пощелкав пальцами, — ну, подстрелят, что ли… обязательно кто‑нибудь проиграет. А раз проиграет, то и денежки потеряет, вот тут‑то вое и начинается Обязательно у них кто‑нибудь виноват. А никто в сущности и не виноват, игра есть игра, ведь верно? Не хочешь рисковать, не делай ставки. Я вообще‑то всегда думал…

— Заткнись, — грубо оборвал его Кейд.

Эти олухи даже не сумеют заметить разницу между ней и… да черт с ней, этой девкой, в самом деле! У него и своих неприятностей по горло. Ни с того, ни с сего все вдруг, словно сговорившись, записали его в покойники. Кейд грустно усмехнулся, прохаживаясь по камере из угла в угол. Ему просто во что бы то ни стало надо добраться до ближайшего Конвента и доложить о своего прибытии. У Оружейника ведь нет ни семьи, ни родных, ни друзей, которые могли бы подтвердит; его личность. Только братья Ордена, из его родного дивизиона. А стражники, по всей вероятности, даже и не собирались беспокоить Орден. Для них и так все ясно, как божий день: Оружейник Кейд мертв, а в камере у них сидит псих, помешавшийся на мании величия.

Да, ситуация не из приятных. Такое, вероятно, произошло впервые за все десять тысяч лет со дня Сотворения.

И теперь все было против него, и как ни крути выхода нет. Кейд подошел к тюремной койке и растянулся на ней, уставившись в серый потолок. Он почти с тоской подумал о пластиковом настиле в Конвенте, о спальном мешке, в котором было так удобно и тепло. “Императору подобает править”. Он только надеялся, что девушка не станет перечить и препираться со стражниками. Иначе они и в самом деле упекут ее в тюрьму и тогда уже надолго Впрочем, черт с ней. Он ее предупреждал, а она его не послушала. Надо было не выходить за пределы своего района. Но разве это не доказывает, что она и представления не имела о законах, царивших среди проституток? Значит она не…

— Ты, — небрежно бросил Кейд сокамернику. — Ты когда‑нибудь слышал, чтобы проститутка работала не в своем районе?

Фледвик пожал худыми плечами:

— Да нет. Такого, как правило, не случается. Они тут все очень хорошо знают правила. Кто же станет специально нарываться на неприятности?

Неожиданно Кейду в голову пришла совершенно сумасшедшая мысль: раз они все считают его мертвым, то теперь он может быть совершенно свободным от обязательств и клятв. Глупости! Как такое могло прийти ему на ум?!

Кейду захотелось сейчас побеседовать с настоящим наставником Клейн–дао, а не с этим мелким воришкой и мошенником. Хороший наставник всегда сумеет объяснить: в чем твои проблемы, и как их решать. Или, по крайней мере, мог бы дать толковый совет. Кейду же хотелось понять, почему все идет шиворот–навыворот, ведь он действовал совершенно правильно.

— Эй, послушай, — опять бросил Кейд, словно в пустоту. — Какое полагается наказание, если простолюдин выдает себя за Оружейника?

Фледвик задумчиво почесал грязным ногтем нос:

— Знаете, сэр, вам слегка не повезло. Двадцать лет! — в его тоне послышалось сочувствие — Жаль, что именно мне приходится сообщать вам это, но…

— Заткнись, — снова перебил его Кейд, — мне надо подумать.

Кейд с горечью подумал, что если бы недель назад он услышал подобный приговор, то был бы шокирован и возмущен его мягкостью. Сам бы он наверняка потребовал смертную казнь за такую дерзость и наглость. Но теперь все изменилось Приговор касался его самого. И неважно, что он оставался Оружейником Кейдом. Для всех остальных он — простолюдин, посягнувший на самое святое в Империи, на порядок.