— А вы, — обратился Аллейн к констеблям, — сопроводите актеров в костюмерную. Один пусть стоит в коридоре, другой — у служебного выхода. Никого не впускать и не выпускать из театра! Мистер Симпсон все вам покажет, а потом пусть тоже ждет в костюмерной.

Помреж растерянно оглянувшись, шагнул вперед.

— Прошу всех следовать за мной — объявил Симпсон, так словно приглашал актеров на репетицию. Затем он кивнул констеблям: — Я к вашим услугам, господа.

— Леди и джентльмены, не задерживайтесь! — поторопил актеров Аллейн.

— Пойдем, милая, — шепнула разумная старушка Сузан Макс до конца не оправившейся мисс Воэн. Стефани протянула руку Гарденеру, ожидая помощи, но тот смотрел в другую сторону. Инспектор Аллейн, напротив, пристально наблюдал за молодой актрисой. Стефани позволила наконец себя увести. С порога она в последний раз взглянула на мертвеца, вздрогнула от ужаса и скрылась в кулисах.

— Пойдемте, — донесся голос Барклея Крэммера, — Мы у них в руках, приходится подчиниться силе.

Он вышел за кулисы, пересек сцену, подошел к Гарденеру и тоже пожал ему руку:

— Вперед, старина, не надо раскисать. Я с вами.

— О господи, нельзя ли поживее! — воскликнул Аллейн, уже теряя терпение. Крэммер поглядел на инспектора с сожалением, но без злобы, и повиновался. Гарденер выпрямился во весь рост и усилием воли заставил себя изобразить на лице некое подобие улыбки:

— Вот что я хочу сказать, мистер Аллейн, — произнес он через силу. — Совершенно ясно, я его убил, однако, Бог свидетель, я не заряжал этот проклятый револьвер.

— Помолчи же! — перебил актера Найджел. — Они сами во всем разберутся — и тебя, естественно, оправдают. Не мучай себя угрызениями совести, ведь ты решительно ни в чем не виноват.

Найджел взял его под руку и мягко повел к выходу со сцены.

— Ты, Найджел, настоящий друг, — пробормотал Феликс Гарденер. — О Господи!..

— Наконец! — с облегчением воскликнул Аллейн.

— Может, вы теперь расскажете нам, как это случилось? — спросил пожилой полицейский в штатском.

— Конечно, слушайте.

Но тут Аллейна прервал пронзительный вопль, донесшийся из коридора, где находились артистические уборные. Кричала женщина, затем послышался раздраженный баритон.

— Отпустите, отпустите, отпустите меня!

— О Боже, опять спектакль! — вздохнул инспектор Аллейн. — Сходите, Бейли, и узнайте, что там стряслось.

Сержант немедленно отправился выполнять поручение шефа, и вскоре его рассудительный бас положил конец неприличной перебранке:

— Ну, ну, успокойтесь. Зачем так нервничать!

— Я всего лишь выполняю приказ, мисс, — долетели на сцену слова констебля.

Шум в коридоре стих, хлопнула дверь, на сцену возвратился Бейли.

— Сэр, одна из актрис пыталась пробраться в свою уборную.

— Ей это удалось? — резко спросил Аллейн.

— Да, но она пробыла гам не больше минуты. Проскользнула каким-то образом, констебль не доглядел. Но он сразу же ее оттуда извлек.

— Которая из них?

— Кажется, ее зовут Эмералд, — с осуждением в голосе произнес Бейли и поспешил уточнить. — Это ее фамилия, сэр.

— Что ей понадобилось?

— Якобы какой-то лосьон, сэр.

— Теперь-то, надеюсь, она там, где ей велено быть? — Аллейн нахмурился. — Батгейт, можете остаться, если хотите. И вы тоже, доктор Милнер.

— Мне обождать? — спросил администратор.

— Да, мистер Стейвли, не уходите из театра. Вы еще можете понадобиться.

Все уселись в массивные кожаные кресла, и Найджелу почудилось, будто это актеры занимают свои места на сцене перед поднятием занавеса.

— Вкратце, ситуация такова, — начал Аллейн. — Перед вами труп Артура Сюрбонадье. Он был занят в последнем действии вместе с мистером Гарденером и мисс Воэн. По роли он угрожал Гарденеру этим вот револьвером. Мисс Воэн в свою очередь наставила на Артура пистолет с порога, этим воспользовался Гарденер и обезоружил Артура. Тот вцепился ему в горло, и Гарденер выстрелил в упор. Понятно, что во всех предыдущих спектаклях никакого выстрела на сцене не было. Когда Гарденер нажимал на спусковой крючок, за кулисами производился холостой выстрел. Не было и речи о том, чтобы Гарденер стрелял на сцене — ведь и от холостого патрона на Артуре могла загореться одежда. Но сегодня, — и в этом нет ни малейших сомнений, — револьвер Гарденера был заряжен и заряжен не холостыми, а самыми настоящими патронами. Необходимо сфотографировать труп и общий вид сцены.

Один из сыщиков пошел к служебному выходу и вернулся с фотоаппаратом.

— А это наш полицейский хирург. Познакомьтесь, доктор Милнер.

— Добрый вечер! — приветствовали друг друга коллеги. Врач из управления ненадолго склонился над трупом, затем отвел доктора Милнера в сторону, и они принялись о чем-то шептаться.

— Обведите труп мелом, Бейли, затем переверните его на спину, — распорядился Аллейн.

Бейли, встав на одно колено, вынул из кармана мелок. Сюрбонадье лежал, уткнувшись лицом в пол. Когда Бейли перевернул труп, Найджел, пересилив страх, заставил себя поглядеть на Артура. С лица его еще не исчезло выражение крайнего изумления, которое журналисту бросилось в глаза в момент рокового выстрела. На щеках покойного тускло поблескивал слой грима, глаза были широко открыты.

— Видите, на костюме подпалина. Он скончался мгновенно.

— Пуля пробила сердце, — заметил доктор.

— Господи! — внезапно охнул администратор. — Какой ужас!

— Ну что же, достаточно. — Аллейн кивнул полицейскому врачу, тот снова склонился над трупом и закрыл подведенные веки. Бейли, ненадолго отлучившись со сцены, раздобыл где-то кусок парчовой материи. Полотнище было ярких, рдеющих тонов, с золотым шитьем. Им и прикрыли труп.

— На револьвере, естественно, окажутся отпечатки пальцев Гарденера, — как бы рассуждал вслух Аллейн. — Однако, Бейли, тщательно проверьте, нет ли там еще чьих-нибудь следов. В девятнадцать двадцать я видел револьвер в уборной Гарденера. — При этих словах Бейли удивленно вздернул брови. — Костюмер отнес револьвер Сюрбонадье где-то между девятнадцатью тридцатью и девятнадцатью сорока пятью. Тогда он еще был не заряжен, это сделал позднее сам Сюрбонадье на сцене, на глазах у зрителей. Необходимо иметь в виду: все занятые в спектакле актеры прекрасно знали, что должно случиться по пьесе. Мистер Гарденер сделал все, как на предыдущих спектаклях — приставил револьвер к груди Сюрбонадье и выстрелил. С весьма небольшой долей вероятности можно предположить, что Артуру подсунули вместо бутафорских боевые патроны по ошибке. Однако в подобной ситуации невинная оплошность практически исключается. Если же кто-то подменил патроны с умыслом, то убийца имел все основания рассчитывать на успех. Сюрбонадье ни на миг не покидал сцены, после того как сам зарядил револьвер. Гарденер же обязательно должен был произвести выстрел, причем на виду у всего зрительного зала. Верно, мистер Стейвли?

— Да, как будто так, однако, инспектор, я не причастен к постановке, это, знаете ли, не моя область. Я распространяю билеты, отвечаю за зрителей. Режиссер сейчас находится в Манчестере, вам лучше всего расспросить мистера Симпсона, либо самого Гарденера.

— О да, конечно. Будьте так добры, разыщите мистера Симпсона и пригласите сюда. И еще, мистер Стейвли, покажите заодно сержанту Бейли расположение артистических уборных. А вы, Бейли, ничего в них не трогайте, только в комнате мисс Макс возьмите мыло, полотенце и банку вазелина. Ведь для снятия грима актеры пользуются вазелином, верно? Отнесете все это в костюмерную, но прежде не забудьте все уборные запереть. А вы, Фокс, — обратился инспектор к другому сотруднику в штатском, — вызовите фургон из морга. Мистер Стейвли покажет, где телефон. Не обижайтесь на мой диктаторский тон, но сейчас не до церемоний, времени у нас в обрез. — Он обезоруживающе улыбнулся администратору и затем обратился к врачу. — Большущее вам спасибо, доктор Милнер. Я не стану больше вас мучить. Оставьте только свой адрес и поезжайте домой.