— Только взгляните на меня! — воскликнула Стефани Воэн. — Взгляните: похожа я на убийцу?

Он сжал ее запястья, стараясь высвободиться, но Стефани не отпускала его.

— Клянусь вам, я и не помышляла приводить свою угрозу в исполнение. Он меня все время шантажировал, я в ответ хотела слегка припугнуть его.

Аллейн, все-таки оторвав ее руки от своего пиджака, выпрямился.

— Вы мне сделали больно! — пожаловалась Стефани.

— Сами виноваты. Лучше не затягивать дело.

— Но позвольте хотя бы объяснить. Если вы и после этого будете считать меня виновной, я с кротостью отправлюсь за решетку.

— Должен предупредить…

— Меня ничто не остановит — я все скажу. Сядьте и слушайте — это займет не больше пяти минут. Я не убегу, но если хотите, можете запереть дверь.

— Ладно, будь по-вашему.

Аллейн запер дверь, положил ключ в карман, сел на краешек кровати и стал ждать.

— Я познакомилась с Артуром Сюрбонадье шесть лет назад, — помедлив, заговорила Стефани. — В Кембридже устраивали благотворительный спектакль, и я дала согласие в нем участвовать. Мне предстояло сыграть Дездемону. Я была тогда еще очень молода, лишь недавно дебютировала на сцене. Артур в том время был хорош собой и вообще умел нравиться женщинам. Он познакомил меня с Феликсом, но Гарденера я не запомнила. Он же, если верить его словам, с тех пор уже не мог меня забыть. Артур тоже мною увлекся. Он устроил мне встречу с Джекобом Сэйнтом, что стало подлинным началом моей профессиональной карьеры. Мы с Артуром получили роли в пьесе, которая должна была пойти в одном из принадлежащих Сэйнгу театров. Артур уверял, что кроме меня, для нею ничего на свете не существует. Мне это льстило, я подпала под его обаяние. Множество раз он мне делал предложение, но я не торопилась замуж. А через некоторое время мне открылась вся его порочная сущность. Он сам все выкладывал, прямо-таки кичился своей гнусностью. Его обуревала животная ненависть к дяде, и однажды, еще будучи в Кембридже, он сочинил статейку, обвинив в ней Сэйнта во всех смертных грехах. Вы, вероятно, помните — Сэйнт судился с газетой, но ему ни разу и в голову не пришло, что это дело рук Артура, ведь племянник был всем ему обязан, целиком от него зависел. Мне же Артур похвалялся своей подлой проделкой. Тем не менее я не порывала с ним, пока вновь не встретила Феликса…

Тут Стефани всплеснула руками, Аллейн сразу узнал театральный, отрепетированный жест.

— С того самого дня я мечтала об одном: порвать с Артуром. Почуяв это, он начал терроризировать меня, грозился наговорить Феликсу… всякую гадость обо мне. — Она помолчала, потом в ее голосе зазвучали романтические нотки. — Феликс — совершенно другой, он принадлежит как бы к иной касте. По-своему он нетерпим, но и это свойство проявляется в нем крайне трогательно. Превыше всего для него вопросы чести, он маниакально порядочен. И если Артур очернит меня… да, я испугалась! Я писала эти письма из Нью-Йорка, куда ездила на гастроли. Артур ни за что не соглашался оставить меня в покое. Вчера — кажется, это было давным-давно — он пришел ко мне и устроил очередную сцену. После его ухода я отправила эту записку — с единственной целью: припугнуть его.

— И вот что в ней говорится: «Если ты сегодня же не оставишь меня в покое, как бы тебе самому не упокоиться навек!»

— Боже, я только хотела намекнуть, что могу открыть Сэйнту, кто написал статью в «Морнинг экспресс»!

— Артур долгие годы шантажировал Сэйнта. Вы не могли об этом не знать.

При этих словах Аллейна мисс Воэн точно гром поразил.

— Знали вы или не знали?

— Нет, он мне об этом никогда не говорил.

— Вот как!

Она смотрела на Аллейна загнанно, ища сочувствия.

— Вы не способны мне поверить, меня… пожалеть? — шепнула Стефани чуть слышно.

Оба замолчали, потом он мгновенно оказался рядом с ней, его ладони крепко сжали ее руку, его голова склонилась как бы в глубоком раздумье.

— Ваша взяла! — изрек он наконец.

Она подалась вперед, припала щекой к его щеке.

В последовавшей за этим тишине оба услышали торопливые шаги по узкой мостовой. Эти звуки словно бы вернули ее к действительности. Она высвободила руку и поднялась.

— Поздравляю вас! — сказала она.

— С чем?

— С мудрым решением. Арестовав меня, вы совершили бы непоправимую оплошность. Можно мне теперь уйти?

— Если вам пора, конечно.

— Да, мне действительно пора. Скажите — почему вы заподозрили, что Артура убила я?

— Ваша косметика обнаружена на патронах.

Она подошла к окну, поглядела на улицу.

— Уму непостижимо, — сказала она негромко. — Флакон на моем туалетном столике опрокинул сам Артур. — Она задумалась. — Выходит, убийца побывал в моей уборной?

— Да, пока вы были в уборной Гарденера.

— Артур опрокинул флакон, и молочко выплеснулось на него. Возможно, когда он заряжал револьвер, его пальцы были выпачканы им. Он готов был сам погибнуть, лишь бы отправить Феликса на каторгу. А заодно и меня. Наверняка, он вымазал патроны умышленно, это очень на него похоже.

— Ах, злодей! Бедная вы, бедная!..

— Увы, я успела его изучить.

— Может, вы и правы, кто знает?

— Да я просто уверена!

— Что же, обещаю вам серьезно рассмотреть и эту версию, — сказал Аллейн, думая при этом совершенно о других вещах.

— Я должна идти. Можно… забрать письма, или вам необходимо приобщить их к делу?

— Забирайте.

Он прошел в соседнюю комнату и принес письма, она тщательно пересчитала их.

— Одного не хватает.

— Не может быть!

— И все-таки одного нет. Вы его не обронили?

— Нет, здесь все, что мы нашли.

— Позвольте мне еще поискать! — настаивала Стефани, озираясь по сторонам. — Его он грозился показать Феликсу в первую очередь.

— Мы просеяли тут все сквозь мелкое сито. Наверно, Артур его сжег.

— Нет, уверена, что он его припрятал. Я знаю здесь все потайные местечки.

Она принялась лихорадочно рыскать по комнатам, потом остановилась как вкопанная перед Аллейном.

— А это не вы его?..

— Даю вам слово, ни одного вашего письма у меня нет.

— Извините, — она снова взялась за поиски, но они так ничего и не дали.

— Если оно найдется, его вам отдадут, — заверил ее Аллейн.

Стефани вяло поблагодарила, но настроение ее вконец испортилось.

— Я вызову по телефону такси, — предложил Аллейн.

— Не надо, дойду до угла — там есть стоянка.

— Я вас провожу, только надо запереть квартиру.

— Нет, расстанемся здесь. Нам нельзя появляться вместе на людях, — Стефани невесело улыбнулась. — Прохожие чего доброго решат, что я арестована. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, Стефани. Не будь я полицейским…

— Что тогда?

— Отдайте мне ключ, мадам.

— От квартиры? Куда подевала?

— Он был на цепочке?

Старший инспектор потянул за цепь у нее на шее — из разреза платья показался ключ. Поневоле Аллейн при этом приблизился к ней вплотную и заметил, что Стефани бьет мелкая дрожь.

— Вы нездоровы. Позвольте, я провожу вас до дому. Доставьте мне это удовольствие.

— Нет, прошу вас, не надо. Еще раз спокойной ночи.

— Спокойной ночи!

Заглянув ему в глаза, она улыбнулась, и в следующий миг он стиснул ее в объятиях.

— Что это со мной? — заговорил Аллейн с хрипотцой, — Ведь мне вас надо бояться, как черт ладана, пуще огня, а я тем не менее… Можно поцеловать вас?

— Так и быть…

Внезапно Аллейн разомкнул руки:

— Прошу вас, уходите!

Секунду спустя ее как не бывало. Он высунулся в окно и увидел, как выйдя из подъезда, Стефани свернула в сторону Сауф Итон Плейс.

Через несколько мгновений из проулка вынырнул какой-то мужчина, остановился, закурил и не спеша зашагал в том же направлении.

Аллейн тщательно закрыл окно и выключил повсюду свет. Идя к двери, он споткнулся о шкатулку. Нагнувшись, инспектор откинул крышку, и на его лице появилось лукавое выражение. Подхватив шкатулку, он вышел на лестничную площадку.