А если все это верно? Если Валери просто не живет с мужем и взяла- девичью фамилию? Если Дюпон действительно пришел к нему, руководствуясь ревностью? А он, Даниель, с наивностью, граничащей с глупостью, только что признался в любовной связи?

— Не волнуйтесь, месье Морэ,— насмешливо проговорил Дюпон.— Я не муж Валери.

Но может ли он не волноваться?

— Однако вы знакомы с ней? — спросил Даниель.

— О, да, и очень близко. Впрочем, она меня, вероятно, не знает.

«Он удивительно хорошо информирован о твоей личной жизни,— снова повторил Даниелю внутренний голос.— Он произвел о тебе целое расследование. Почему?»

Дюпон, похоже, догадывался о мыслях Даниеля.

— Я тоже живу на улице Гей-Люссака, в доме № 57. Да, где и мадемуазель Жубелин. Я часто ее встречаю.

Почему бы и нет? Столь правдоподобное объяснение должно было бы рассеять все опасения. Однако страх Даниеля прежде всего был вызван странным поведением гостя: он окончательно отошел от главной причины визита — предлога, как его назвал Даниель в своем воображении.

— Вернемся к нашей теме,— снова заговорил Дюпон.— К тому, что мотив действительно часто приводит убийцу к провалу..  -

— Да. Золотое правило полиции — прежде всего поставить вопрос о том, кому выгодно совершенное преступление.  .

С повышенным усердием Даниель продолжил беседу, чтобы отогнать свои тревоги.

— Человек с мотивом автоматически попадает под подозрение,— согласился Дюпон.

— К счастью для полиции и к несчастью для преступника, как правило, мотив имеют сразу несколько людей.

— Однако у кого-нибудь может быть скрытая причина', о которой никто не знает,— задумчиво заметил Дюпон.

— Все тайное рано или поздно становится явным.

Дюпон уселся на ручку кресла. Одной ногой он уперся в пол, а другой покачивал. Даниель обратил внимание, что на нем ботинки, давно вышедшие из моды.

— Итак, следует признать,— продолжал Дюпон,— что всего лучше шансы у убийцы, не имеющего мотива.

Он не улыбался, но лицо его светилось радостью.

— Таким образом, идеальным для убийцы,—он понизил голос,— будет совершенно бессмысленное преступление. ...

То есть поступок сумасшедшего, хотел возразить Даниель. Но, увидев пристальный взгляд серых глаз, воздержался и промолчал. Ему вдруг открылось то, о чем он до сих пор лишь смутно догадывался. Перед ним сидел безумец!

Мурашки пробежали по его спине.

Да, в этом не приходилось сомневаться. Дюпон был из тех ненормальных, которых на первый взгляд не различишь. Он вообразил, что Даниель сделал ему вызов своим интервью в «Криминалистике». Так среагировать мог только сумасшедший.

«Вы утверждаете, что убийца — человек не интеллигентный? А я докажу обратное».

Такого, правда, Дюпон не говорил, но эта мысль — как, во всяком случае, считал Даниель — составляла основу всех его высказываний.

— Убийство, кажущееся бессмысленным,— продолжал Дюпон,— и есть идеальное.

«Как далеко может зайти безумец со своей навязчивой идеей?» — спросил себя Даниель.

Он медленно сдвинул назад свой стул. Столь же медленно встал, глядя на Дюпона, сидящего на ручке кресла, словно на птицу, которую не хотел бы вспугнуть, и заметил:

— Но вы при этом кое-что забыли.

Не сомневаясь более в том, что ему грозит опасность, Даниель попытался сосредоточиться. Его мозг лихорадочно работал, порождая обрывки идей, еще не сложившихся в разумный план.

Действительно ли в портфеле Дюпона было оружие? Убил ли он уже кого-нибудь?

Пистолет с глушителем...

Он сам так сказал...

Нетактичным или неестественным поведением можно вызвать у сумасшедшего недоверие...

Глушитель довольно велик...

 На черном портфеле, который посетитель не выпускал из рук, виднелась в середине отчетливая выпуклость, по размеру соответствующая глушителю.

Пистолет с глушителем...

Да, похоже...

— Ну, что же я упустил, месье Морэ?

В вежливом тоне гостя Даниель уловил плохо скрытую неприязнь. 

Вероятно, он считает себя сверхчеловеком... гением... гением преступлений:.. Важно выиграть время.

Если он уже совершал преступления, которые до сих пор не раскрыты, это могло привести к своего рода мании величия... «Прежде всего я должен выиграть вр,емя... Необходимо что-то придумать...»

— Разрешите мне задать встречный вопрос,— сказал Даниель. — Что вы будете делать, уходя из квартиры?

— Если речь идет об отпечатках пальцев, то мне их стирать не нужно. Я ни до чего не дотрагивался.

  Даниель обошел вокруг стола. Взгляд его был прикован к черному портфелю. Дюпон уже в сотый раз нервно играл с его замком. 

— Итак, ваша точка зрения не изменилась? — спросил гость.

Даниель заметил, как в его серо-голубых глазах вспыхнули угрожающие искорки.

— О чем вы? — процедил Даниель и подошел ближе.

— Вы все еще утверждаете, что убийца обязательно глупец? 

Даниель задумался, не может ли его ответ вызвать смертный приговор. Теперь он был совсем близко от Дюпона и, протяни только руку, схватил бы его.

 — Я нахожу..,— тихо промолвил Даниель и, стремительно наклонившись, вырвал у него из рук портфель.

Маленький мужчина выглядел озадаченным. Дрожащими руками Даниель открыл свою добычу и среди всевозможного хлама нащупал длинный круглый предмет. Он так быстро выдернул его на свет божий, что некоторые бумаги увлеклись вместе с ним и разлетелись по полу. Теперь Даниель озадаченно смотрел на мужской складной зонтик, оказавшийся в его руке.

Дюпон разразился громким смехом. Он никак не мог успокоиться и даже схватился за бока.

— Извините,— воскликнул он наконец, задыхаясь и снимая очки,;— но это просто комедия! Вы подумали, что я... Нет, это неподражаемо!

Даниель смутился и покраснел от стыда.

— Простите,— пробормотал он.

Он настолько растерялся, что никак не мог собраться с мыслями, Чем больше он думал о происшедшем, тем более стыдился. Чтобы скрыть свое смущение, он принялся собирать рассыпанные на ковре бумаги.

— Я вижу, что нагнал на вас изрядного страху,— заметил Дюпон.

Даниель молча сунул бумаги и зонтик в портфель.

— Если вы хотели добиться именно такого эффекта,— наконец ответил он и выпрямился,— это вам полностью удалось.

Вероятно, разумнее всего было сказать правду. Не удивительно, что он так отреагировал. У него были смягчающие вину обстоятельства.

— Вы должны сознаться, что сами ввели меня в заблуждение.

  — Во всяком случае, я ничего не сделал, чтобы рассеять недоразумение. Считая, что ваши опасения возникли в результате, так сказать, профессиональных пристрастий, я тем охотнее подыгрывал при создавшейся путанице. Вы склонны всем окружающим приписывать намерения своих героев.

— Совершенно верно. Ваш эксперимент это только что доказал.

— Я, конечно, не предполагал, что дело может зайти так далеко,— заметил Дюпон.

И Даниель понял, что криминалист, как исследователь, старался вникнуть в суть его поступков и мыслей, провозглашая после эксперимента полученный вывод: «Результат является очень интересным случаем самовнушения»..

Даниель хотел что-то возразить, но передумал, решив, что возобновлять дискуссию не имеет смысла. Ему не нравилось изображать подопытного кролика. У него было только одно желание: поскорее избавиться от своего гостя.

Он дёмонстративно посмотрел на часы.

— Уже три! — воскликнул Дюпон, последовав его примеру.— Я и вправду не могу вас больше задерживать.

Поскольку Даниель не протестовал, посетителю ничего не оставалось, как надеть шляпу и взять портфель..

— Прошу извинить за... за недоразумение,—; сказал он.

— Пустяки,— произнес Даниель, вышел с ним в переднюю и открыл дверь.

— До свидания, месье Дюпон.

Тот поклонился и шагнул за порог.

— До свидания, месье Морэ.

Высокая немодная шляпа с широкими полями, в которой он казался еще меньше ростом, прикрывала теперь его лысину.

— Встреча доставила мне истинное удовольствие.