ПИСЬМО ОТ БАБУШКИ Пробудили эти строки Рой забытых голосов, Переливчатый, далекий, Тонкий-тонкий звон часов. Хорошо, когда приснится Счастье детского мирка, Как, любуясь Аустерлицем, Я водил по половицам Дутых пуговиц войска, Как на лаковой иконе Над кроватями в углу Лебедями плыли кони В позолоченную мглу. 1943 ОТГОЛОСОК 1 Вижу я лестницы школьной ступени. И в окруженье подружек на ней Ты, героиня моих сновидений, Ты, собеседница музы моей. Книжные странствия в зное пампасов, Свайные хижины папуасов, Пальмы, пираты, индейцы, ковбои — Все заслонилось тобою. Мы не бывали наедине, Ты и вблизи оставалась мечтою, И мне казалось, что я не стою Даже того, чтоб ты снилась мне. 2 На вечере школьном, не зная покоя, Глаза проглядев, я тебя находил. Всю школу хотел я наполнить собою, Толкался, дурачился, пел и шутил. Как я хотел ничего не скрывать И, не стыдясь своих рук неуклюжих, Вырвать тебя из толпы подружек, Вызвать на танец и другом назвать. Алые бабочки — ленты на косах, Милого голоса сдержанный тон. Так вот всю жизнь и живет отголосок Этих времен. 1943 ДОМОЙ Будет день, когда у перрона, Фыркая, станет поезд мой. Взбегу по звонким ступенькам вагона. Гудок прокричит: «Домой! Домой!» Игрушечно-глиняные кишлаки. Поля. Тополя. Бесконечные степи. Дымные контуры горной цепи. Кофейная гуща бегущей реки. Степи и горы в зной уплывут. В пыли растворится последний верблюд. Сизые кряжи пройдут вдалеке. Ближе, всё ближе к великой реке. Скоро там, за стеною лесов, Напоминая прежние дни, Вспыхнут знакомых ночных городов Освобожденные огни. 1943 ЗИМНИЙ БОР В этот дымный и стынущий бор, Под его многоскатную крышу, Я войду, как в морозный узор, И услышу седое затишье, Где под белою хвоей снегов Голубая колышется хвоя, А на хруст осторожных шагов Откликается пенье живое. 1943 «С утра разубран в иней городок…»
С утра разубран в иней городок — Наряд безукоризненный и строгий. А вместо луж на серебре дороги Блестит двойными стеклами ледок. 1943 «В лесу молчанье брошенной берлоги…» В лесу молчанье брошенной берлоги, Сухая хвоя скрадывает шаг. Есть радость — заблудиться в трех соснах, Присесть на пень и не искать дороги. 1943 ДОМ ПО ПУТИ НА КЛАДБИЩЕ Убивали десятки сверкающих солнечных роз, Чтобы смерть человеческую украсить, А дыхание их все лилось, и лилось, и лилось… Тишина, как во время каникул в нетопленом классе. Тишина. Словно люди боялись, не смели спугнуть Золотистую бабочку, севшую на руку трупа. Брали гроб. Уводили ребенка, молчавшего тупо. И в волнах похоронного марша последний, безрадостный путь. О мученье мое, предкладбищенский тихий квартал — Каждый день похоронною музыкой душу мне ранил. И по-своему я не хотел понимать и роптал, Убегая в лесок полежать на душистой поляне. 1943 КАЛУЖСКИЕ СТРОФЫ О скромные заметки краеведов Из жизни наших прадедов и дедов! Вы врезались мне в память с детских лет. Не зря я вырезал вас из газет! 1 Восточных ханов иго вековое, И зарево пожаров над Москвою, И сборщик дани на твоем дворе… Все началось на Калке, на Каяле, А кончилось стояньем на Угре. (Здесь, удочки держа, и мы стояли.) 2 Болотников боярам задал страху. Попрятались ярыжки и дьяки. Нос высунешь — и голова на плаху. И царь — мужик, и судьи — мужики. 3 Двойного самозванца пестрый стан Здесь факелы возжег. И в блеске вспышек Кружась ночною птицей, панна Мнишек Смущала сны усталых калужан: «Димитрий жи-и-в!» Но спал упрямый город. Димитрий лжив. Не тронет никого Лихое счастье Тушинского вора С ясновельможной спутницей его. 4 Губернской Талии, калужской Мельпомене Пришлось по нраву острое перо, Здесь двести лет назад царил на сцене Блистательный пройдоха Фигаро. |
