— Невелико умение.

— Да? — Дорнум покосился на скифа. На губах его заиграла кривая усмешка. — То-то ты не сумел даже как следует попасть в меня!

Скилл слегка смутился.

— Никогда не поздно исправить ошибку, — сказал он, после чего все же решил оправдаться: — У меня не было практики. Но в последние дни я долго тренировался. Думаю, у меня есть шанс победить.

— Тебе лучше знать. — Налив в свой бокал вина, Дорнум залпом опустошил его. — Но лучше бы тебе не ввязываться в это дело. Особенно если ты и впрямь хороший стрелок.

— Почему? Приз невелик?

— Нет, — протянул Дорнум. — Приз-то как раз очень неплох. Наместник обещает дать победителю состязания тысячу серебряных дариков. Но дело в том, что никто из посторонних никогда не выигрывал приза. Все это время, как проводятся состязания, побеждал Лучший стрелок, и серебро возвращалось в казну.

— Значит, теперь все будет иначе, — заметил скиф, в которого вместе с хмелем возвращалась былая уверенность.

— Но победить Лучшего стрелка — это еще не все. В случае его поражения наместник сам возьмется за лук.

— Он стреляет из лука? — удивился Скилл.

Дорнум кивнул:

— И говорят, лучше всех на свете. Ходят слухи, что у него есть волшебный камень, доставшийся от какого-то могущественного мага или колдуна. У этого камня много чудесных свойств, к которым относится и умение человека, обладающего им, без промаха посылать в цель стрелу.

— Это я могу делать и без камня. Но если он и впрямь столь чудесен, то здорово бы мне пригодился. Подобные вещи стоят целую кучу денег. Вот только как его раздобыть?!

Дорнум жестко усмехнулся.

— Это как раз просто. Победи наместника — и камень твой. — Видя, что Скилл не до конца понял его, разбойник пояснил: — Правитель ставит камень в качестве приза со своей стороны.

— Что же должен поставить его противник? — поинтересовался Скилл. — Выигранное серебро?

— Нет, свою жизнь. Если дерзкий лучник проиграет, а он наверняка проиграет, потому что колдовству противостоять невозможно, ему отрубят голову.

Скиф задумчиво хмыкнул. Его не прельщала перспектива близкого знакомства с плахой. Он был готов к встрече с опасностью, даже смертью, но не с такой.

— Что, испугался? — поинтересовался Дорнум, внимательно наблюдавший за Скиллом. — Это тебе не палить из лука в трех недотеп, вознамерившихся ощипать толстого фазана.

Разбойник пожал плечами:

— Никто не видел его. Но я слышал, что это огромный алмаз, испускающий во время колдовских манипуляций яркий зеленый свет.

— Алмаз не может быть зеленым, — возразил скиф, повидавший в своей жизни немало дорогих камней и научившийся разбираться в них.

— Простой — да, но ведь это колдовской алмаз. Он может все!

Дорнум был пьян, язык его заплетался. Скилл чувствовал себя примерно так же. Увлекшись разговором, он не заметил, как порядком надрался. А ведь завтра ему предстояло участвовать в состязании. В таких случаях Скилл всегда был благоразумен. А потому он решил, что пришла пора попрощаться.

— Все, — сказал скиф и, пошатываясь, поднялся из-за стола. — Нам пора.

— Да, — согласился новый дружок Скилла. — Ты прав.

Дорнум попытался привстать, но ноги плохо держали его, и Скиллу пришлось подставить разбойнику плечо. Скиф расплатился за обед, приятно поразив хозяина харчевни своей щедростью. Приятели вышли на улицу, где и расстались.

Ни Дорнум, ни Скилл не приметили невзрачного сухонького старичка, сидевшего за соседним столом и внимательно прислушивавшегося к их разговору. Проводив приятелей взглядом, старичок плеснул в кубок отменного, хранимого для лучших клиентов вина и задумался. Дело в том, что старичок знал Скилла, а Скилл знал его и, будь повнимательней, непременно припомнил бы — ведь ситуация, в которой они встретились, была не самой приятной в жизни скифа.

Сказать, что у Скилла утром не болела голова, означало бы солгать. Голова болела, да еще как. Слишком давно Скилл не пил в таких количествах вкусное красное вино, и вот теперь он вынужден был расплачиваться за вынужденное воздержание. Известно, однако, что клин клином выбивают. Потому, встав рано поутру, Скилл первым делом позаботился о том, чтобы поправить здоровье. Пара стаканчиков хмельного пития способствовала исчезновению головной боли и вернула скифу хорошее настроение. Потом он с аппетитом съел присланный Бомерсом завтрак — наконец-то толстяк соизволил вспомнить о своем госте! — проверил лук и сходил проведать Черного Ветра. Все было в порядке: тетива свежа, стрелы тщательно осмотрены и отшлифованы, конь вычищен и накормлен.

Состязание началось довольно поздно, когда солнце близилось к зениту и свет его не мог помешать стрелкам целить в мишень. У дворца наместника собралось примерно две сотни лучников, жаждавших завоевать главный приз или хотя бы удостоиться милостивого внимания повелителя Бактры. Большинство из них оказались бактрийцами — охотниками или воинами на службе наместника, но присутствовали и иноземцы, среди которых Скилл признал парсов, мидян, согдийцев и массагетов. Еще была парочка причудливо одетых индусов, невесть как оказавшийся в этих краях грек и скиф, постоянно косившийся на Скилла, но так и не отважившийся заговорить с ним. Компания подобралась весьма пестрая, но тон в ней задавали парсы — по праву повелителей империи, а также воины наместника. Среди последних должен был находиться и знаменитый Лучший стрелок, но он покуда ничем не выделялся из общей массы.

Учитывая количество участников и разнообразие стилей стрельбы, ими проповедуемое, представление обещало быть интересным. Верно, так каждый год и случалось, потому что толпа, пришедшая поглазеть на состязание, непрерывно росла, пока не заполонила все пространство по сторонам от размеченной и приготовленной для стрельбы лужайки. Тут преобладал простой народ, но встречались и люди богатые и даже знатные, каким по той или иной причине не досталось места на трибуне, возведенной для наместника, вельмож и наиболее важных гостей. Привилегированные зрители неторопливо занимали отведенные им места, перебрасываясь громкими шуточками в адрес стрелков. Особенно позабавил их грек, смотревшийся белой вороной среди участников состязания. Получили свою долю издевательских выкриков и индийцы, оставшиеся, впрочем, совершенно невозмутимыми. Не был обойден вниманием и Скилл — все высказывали недоумение, как такому оборванцу мог достаться столь великолепный конь. Распалясь от устремленных на него завистливых взглядов, Черный Ветер нервно плясал, словно ему тоже не терпелось броситься в бой.

Наконец появился тот, чьего прихода с таким нетерпением ожидали и участники, и зрители. Наместник оказался красивым холеным мужчиной, и похоже, был значительно лучше знаком с кубком для вина, нежели с каким-либо оружием. Глядя на него, Скилл начал сомневаться в словах Дорнума. Этот человек был слишком изнежен, чтобы как следует владеть луком. Ответив кивком на приветствия приближенных, наместник устроился в установленном в центре трибуны кресле и, сделав небольшую паузу, махнул рукой, разрешая начать соревнование.

Первый этап был прост. Здесь отсеивались недотепы, возомнившие, что умеют обращаться с луком. Каждый из участников должен был трижды попасть стрелой в укрепленный на шесте деревянный кругляк размером с боевой щит. Скилл, стрелявший в числе первых, сделал это, едва целясь, причем с такой быстротой, что остальные не успели достать из колчана по второй стреле, а скиф уже уступил место следующему участнику. Хороших стрелков оказалось не так уж много. Большинство нещадно мазали, доставляя удовольствие зрителям, громко потешавшимся над неудачниками. Поле заполнили рев и хохот, совершенно заглушавшие посвист стрел.

Первое испытание преодолели примерно шесть десятков участников, все остальные под улюлюканье толпы с позором покинули поляну.

— Им бы надо побольше тренироваться, — заметил оказавшийся рядом со Скиллом грек. К удивлению большинства зрителей, этот сын Эллады стрелял очень неплохо, положив все три стрелы почти в центр кругляка.