Здесь Вюнер замолчал и внимательно посмотрел на скифа, видимо оценивая, какое впечатление производит его речь на собеседника. После чего продолжил:

— Назначенный день был близок, когда взбунтовался один из магов — Кермуз. Ариман поставил этого мага вторым после Заратустры, но остальные апостолы за ум и могущество считали его первым и симпатизировали бунтовщику. Кермуз обманом похитил у владыки преисподней чудесный посох, управляющий движением звездной пыли, и отворил подземные хранилища. Большая часть накопленной Ариманом силы рассеялась по небу, его планы овладеть миром были сокрушены. И тогда все маги, решив, что бог тьмы лишился прежнего могущества, открыто выступили против него. Верен Ариману остался лишь Заратустра. Сорок дней и ночей длилась великая битва учителя и взбунтовавшихся учеников. Земля разверзалась глубокими трещинами, в которые проваливались горы и долины вместе с селениями живших там людей. Волшебный посох дал магам силу, сравнимую с силой Аримана. Они извлекали из подземных хранилищ звездную пыль и швыряли ее в своего врага. Ариман отвечал ударами огненных бичей, какие давало ему солнце. Постепенно магический посох истощал свою мощь, а бог зла становился все сильнее и сильнее. Он настиг и умертвил одного за другим всех бунтовщиков, кроме Кермуза и Сабанта. Кермуз сумел обмануть бога тьмы и скрылся в краях, где заходит солнце. О Сабанте Ариман просто позабыл. Тот считался самым незначительным из магов — немудрено, что владыка ада не вспомнил о нем. А между тем Сабант был единственным, кто не растерялся, когда Ариман стал брать верх. Прочие искали спасение в бегстве, Сабант же остался на прежнем месте, в горах, поблизости от замка Аримана. Так случилось, что Сабант был последним, кто пользовался волшебным посохом, и потому тот остался у него. Ариман же считал, что чудесный посох утерян.

Маг снова вперил свои бесцветные глаза в Скилла, но лицо скифа оставалось непроницаемым.

— Используя магические чары, заложенные в посохе, Сабант создал этот подземный мир и стал его владыкой. А затем он принялся делать то, что так и не удалось завершить Ариману. Сабант начал собирать звездную пыль и наполнять ею хранилища, хотя и знал, что не сможет воспользоваться этой силой до тех пор, пока жив Ариман. И вот случилось то, чего Сабант ожидал давным-давно. Неведомые волшебники или боги одолели Аримана. Таким образом, оковы, наложенные им на подземные хранилища, оказались уничтоженными, и теперь Сабант может начать завоевание мира.

Маг закончил свое повествование и стал ожидать реакции Скилла. Тот поинтересовался:

— Почему ты рассказал мне обо всем этом?

— Я хочу, чтобы ты помог мне.

— Каким образом?

— Укради у Сабанта его посох. Как только он окажется в моих руках, мир будет спасен.

— Ты выступаешь против своего учителя… — протянул Скилл, внимательно наблюдая за бегающими глазками Вюнера.

Тот потупился и отвел взор.

— Я не согласен с тем, что он задумал. Все это может привести мир к катастрофе.

— Почему ты не сделаешь это сам?

— Сабант контролирует все мои помыслы и поступки.

— Думаю, ко мне он отнесется с неменьшим вниманием, — пробормотал Скилл. — Ну, допустим, я соглашусь. На какую награду в этом случае я могу рассчитывать?

Вюнер оживился. Расправив плечи, он важно проговорил:

— Проси, что хочешь. Я сделаю тебя царем любой части света.

Скиф задумался. Быть царем не так уж плохо. Но в царских покоях пахнет лестью и интригой, а Скилл больше всего на свете любил запах степи и ветра.

— Нет, царем я быть не хочу. Ты дашь мне кусок золота, каким покрыты башни.

— Бери эти башни целиком. Я перенесу их туда, куда пожелаешь.

Скилл улыбнулся собственным мыслям. Приходить и отламывать золота, сколько потребуется, — это было заманчиво. Это было слишком много!

— Нет, — сказал скиф. — Мне хватит одного куска.

— Хорошо, ты получишь его.

— А теперь я хочу услышать ответ еще на один вопрос.

Вюнер улыбнулся, всем видом своим изображая готовность исполнить любую просьбу Скилла.

— Спрашивай.

— Что ты сделаешь с посохом, когда я принесу его тебе?

— Я развею звездную пыль, а сам посох уничтожу. Я устал жить без людей.

«За триста лет можно устать от чего угодно», — подумал Скилл. Вслух же он сказал:

— Хорошо, если так.

— Именно так и будет! — горячо воскликнул маг.

Скилл пожал плечами, что означало: посмотрим. У него не было особых оснований доверять ученику мага.

— А теперь я хочу, чтобы ты рассказал мне о Сабанте.

— Что ты хочешь узнать?

— Все, начиная от того, где он спит, и кончая тем, куда он ходит опорожняться.

Вюнер, явно ободренный тем, что гость перешел к практической части дела, отпил глоток вина.

— Покои Сабанта находятся в левом крыле дворца на первом этаже. Но он бывает там редко.

— Однако он там спит?

— Сабант вообще не спит.

Скилл присвистнул. Это резко меняло дело.

— Где он ест?

— Обычно там же, в своих покоях. Реже — в трапезной. В таких случаях Сабант приглашает меня.

— Женщины?

Вюнер стыдливо потупился:

— У нас нет женщин. Сабант и я — единственные люди во дворце.

— Чем же он занимается, если не спит, толком не ест и не развлекается с женщинами?

— Совершенствует магическое искусство. Кроме того, много времени отнимает собирание звездной пыли.

— Разве ему ее не хватает?

— Нет, ее достаточно, но чем большей будет сила, тем вероятней успех дела, затеянного Сабантом.

— Ты покажешь мне, где Сабант собирает свою пыль?

Вюнер кивнул.

— А теперь объясни, что представляет собой посох.

— Это — магический жезл, подчиняющийся велению владельца. Если наставить его на что-то острием и приказать действовать, то данное «что-то» растворяется в луче смерти полностью или частично. Последнее зависит от того, какой мощности луч пожелает испустить хозяин посоха. Если же направить посох другим концом, который украшает кристалл из двенадцати золотых волшебных шаров, то образуется луч жизни. Все, чего коснется этот луч, напитается жизненной силой. Так, ты можешь направить его на себя и через несколько мгновений станешь намного сильнее.

— Как люди ночи?

— Да, только в отличие от них ты останешься человеком.

— Это радует! — ухмыльнулся скиф. — А теперь последнее: Сабант смертен?

— Полагаю, да. Ведь он человек. Однако умертвить его непросто. Сабанта можно убить лишь его посохом. Другое оружие против него бессильно. Ты можешь обрушить на голову Сабанта гору, но это не причинит ему ни малейшего вреда.

— Но я могу лишить его глаз.

— Можешь, но при этом ты должен учитывать, что Сабант обладает способностью восстанавливать поврежденные органы.

Скиф помотал головой. Задача, которую он должен был выполнить, все менее привлекала его. В самой глубине души даже возникло желание плюнуть на всю эту историю и покинуть подземный мир и его уродливых обитателей. Но Скилл знал, что так не сделает. Он был не вправе поступить подобным образом. Мир, в котором скиф жил, нравился ему. Кочевнику вовсе не хотелось, чтобы этот мир очутился во власти сумасшедшего, располагающего гигантской силой. Он чувствовал себя обязанным миру — ведь благодаря ему Скилл появился на свет. Теперь миру грозила опасность, а значит, настало время платить долги.

— Ладно, — сказал он Вюнеру. — Я берусь за это дело.

Маг обрадовался:

— Тогда пойдем! Я покажу тебе, где сейчас Сабант.

Скилл остановил встающего Вюнера резким движением руки:

— Успеется. Я сказал, что берусь, но это вовсе не означает, что я кинусь за твоим посохом сломя голову. Мне нужно время, чтобы отдохнуть и подкрепиться.

— Но ведь ты уже сожрал столько, сколько не осилить и пяти едокам! — едва не задохнулся от возмущения маг.

— Точно, — не стал спорить Скилл, беря с подноса очередной кусок мяса. — Только не забывай, что я — сильно изголодавшийся едок.

Скиф исполнил свое обещание. Он не встал из-за стола до тех пор, пока не съел последний кусок мяса и не выпил последний глоток вина. Убедившись, что на подносе не осталось ничего, что можно было бы отправить в желудок, Скилл соизволил подняться.