Лишь когда баржа подошла к месту, изобиловавшему водоворотами и перекатами, ко мне вернулось ощущение реальности.

— Впереди прилив и бурные волны, — предупредил Том, словно я сама не слышала шума воды и не видела белых бурунов. Гребцы теперь не просто налегали на весла, они изо всех сил удерживали барку, чтобы ее не закружило. — Не бойтесь, прекрасная дева! — заорал Том, перекрывая крики команды и шум бурлящей воды. — Королевские гребцы искусны в своем деле. Они знают, что мы не можем заставить ждать короля, а в данном случае — и леди Анну!

Барка начала было кружиться, но благодаря ловкости гребцов все же проскочила опасное место. В последнее время, подумалось мне, слишком часто шли дожди. Однако все это приятно щекотало нервы, а мой попутчик явно получал удовольствие от происходящего. Нас подбросило вверх, потом кинуло вниз. Я взвизгнула и, хотя и цеплялась за прибитую к палубе скамью, не удержалась и повалилась на Тома. Он подхватил меня и крепко прижал к себе, пока барку швыряло из стороны в сторону; она едва не врезалась в торчащую из воды скалу; потом пенные буруны остались позади.

Только тогда, когда и шум воды, и биение моего сердца утихли, я сообразила, что Том прижимает меня к себе чересчур крепко, удерживая одной рукой за седалище, к которому прилипли промокшие от брызг юбки, другой же обхватив тяжело вздымающуюся левую грудь.

И в течение многих лет после этого стоило мне только оказаться рядом с Томом, как я снова ощущала себя в захватывающем, кружащем меня водовороте.

Гемптон-корт оказался самым великолепным, самым величественным зданием, какое только представало моему взору. Том коротко поведал мне о нем.

— Кардинал Уолси подарил дворец его величеству три года назад, когда король заметил, что его высокопреосвященство живет богаче своего государя. Похоже на взятку, чтобы не попасть в опалу, а? Могу поклясться, следующим подарком будет Йоркский дворец, если только кардинал не сумеет добиться этого проклятого развода.

Я не нашлась, что на это сказать, и вместо меня снова заговорил Том:

— В этом здании тысяча комнат — почти столько же, сколько и придворных, и, говорят, двести восемьдесят кроватей — не сомневаюсь, что мы найдем себе хотя бы одну по вкусу.

Я сердито сверкнула глазами и отвернулась в сильном смущении, а он продолжал как ни в чем не бывало, показывая рукой то в одну сторону, то в другую.

— Большие поля для турниров с возвышениями для зрителей, обширные парки, два огромных парадных двора, пруды и ухоженные сады. Ах да — еще и лабиринт из граба, отличное место для свиданий. Король предоставил леди Анне покои рядом со своими, несмотря на то, что королева пока продолжает жить тут же, но поговаривают, что скоро его величество отошлет ее прочь.

Мне хотелось продемонстрировать Тому холодность после грубого намека на то, что я соглашусь разделить с ним ложе, однако любопытство и волнение оказались сильнее меня.

— Но как же королева терпит присутствие леди Анны, если они обе живут здесь? — спросила я, оторвав взгляд от выкрашенных в розовый цвет зданий, которым, казалось, не будет конца.

Мы вместе шли по набережной к выходившим на реку воротам, хоть я и не позволила Тому взять меня под руку. Мой сундучок обещали доставить. Мы оба уже высохли после короткой, но жестокой схватки с рекой, а во время пути нас обдувал теплый осенний ветерок. Я пыталась спрятать под остроконечную шапочку непослушные локоны. То, что открывалось моему взору, очаровывало меня все больше и больше. Люди сновали туда-сюда, как в Лондоне, то и дело входили во дворец, выходили оттуда. Встречались нам и всадники. Кромвель говорил, что меня должны встретить. Может быть, кто-нибудь из этих людей разыскивает меня?

— Ах да — о королеве, — сказал Том, когда я уже почти позабыла о своем вопросе.

— Вероятно, вам доводилось слышать, что она крепка духом и переносит все происходящее стоически, даже то, что его величество объявил себя холостым, поскольку их брак никогда не был законным[28]. Ну, если говорить прямо, его величество желает добиться официального расторжения брака. Король и королева вскоре встретятся в суде — в лондонском монастыре доминиканцев. Ватикан прислал сюда кардинала Кампеджо, дабы тот выслушал обе стороны и вынес решение.

— Право же, королеву можно пожалеть.

— Но его величество приводит много доводов в пользу расторжения брака: например, выжило лишь одно дитя из нескольких, родившихся у королевы, к тому же девочка — знамение, что Господь Бог не благословил этот союз, так утверждает король. В настоящее время королева Екатерина не выходит, как правило, из своих покоев, изо всех сил делая вид, будто не замечает ничего, что связано с леди Анной. Она надеется, что ее муж вернется на супружеское ложе.

— Чего, я твердо уверена, он не сделает, раз уж рассорился и с папой римским, и с императором, племянником королевы, ради того, чтобы соединиться с леди Анной.

— Я сразу понял, что за вашей красивой внешностью таится острый ум, — заявил Том, заставив меня снова залиться краской.

Мы как раз шли по мосту через ров. Я была так увлечена происходящим, что мне, право, не хотелось расставаться с Томом, пусть он и позволил себе слишком вольные замечания. К моему удивлению, он поцеловал меня в губы — быстро, но крепко.

— Не бойтесь, прекрасная дева, — воскликнул Том Сеймур, сорвав с головы шляпу и шутливо прижав руку к сердцу, — я непременно отыщу вас в этом людском муравейнике!

Он засмеялся, помахал мне рукой и тут же быстрым шагом пошел прочь по огромному двору, на который мы только что вышли. Я огляделась, и голова у меня пошла кругом, словно я вновь оказалась на барже, преодолевающей стремнины. На меня смотрел, ослепительно сверкая окнами, трехэтажный дворец. Из-за проносившихся над головой туч создавалось впечатление, будто вся эта громада вот-вот рухнет и придавит меня к булыжникам, которыми вымощен двор. На миг у меня даже остановилось дыхание. Как занесло сюда меня, Кэт Чамперноун, которая родилась в маленьком каменном домике среди вересковых пустошей, у края болот, где все время дуют холодные пронизывающие ветры?

А мимо все спешили люди. Мне очень хотелось, чтобы из какой-нибудь двери или из следующего двора, что виднелся за внутренними воротами, вдруг появился мастер Стивен.

— Вы мистрис Кэтрин Чамперноун? — окликнул меня чей-то голос. Я обернулась и увидела миниатюрную улыбающуюся женщину с бойкими глазками. — Тут говорили, что вы должны появиться во второй половине дня, вот я вас и искала. — Произнося следующую фразу, она, казалось, изо всех сил потянулась вверх. — Я виконтесса Рочфорд, жена Джорджа, брата леди Анны, и ее компаньонка, но вы можете называть меня просто леди Джейн. Ваши вещи, без сомнения, пришлют в вашу комнату, где вы будете жить с двумя другими фрейлинами. Надеюсь, что путешествие по реке доставило вам удовольствие. Пойдемте сюда.

Как ни ласково она все это произнесла, то был, кажется, самый первый из бесчисленного множества приказов и поручений, которые мне предстояло исполнять в новой жизни, в любой из многочисленных резиденций Тюдоров.

Анна Болейн. Мистрис Болейн. Леди Анна. А чаще всего совсем просто — Леди. Ее имя было у всех на устах. Оказавшись при дворе, где все вращалось вокруг возлюбленной короля, я впервые поняла, какого могущества может достичь женщина.

Я отдохнула с дороги и помылась, устроившись вместе с двумя другими фрейлинами в небольшой, но уютной комнатке. Потом приставленная к нам служанка распаковала мой сундучок, а меня тем временем позвала леди Джейн — познакомиться с моей новой госпожой. Меня уже оглушили имена и титулы окружающих: леди Джейн, виконтесса Рочфорд; две дамы, с которыми я буду теперь жить в комнате, — Дороти Кобгем, дочь лорда Шеффилда, выросшая в Дербишире; Мэри Тэлбот, младшая из дочерей графа Шрусбери, к тому же ни больше ни меньше, как жена того самого Генри Перси, в которого когда-то была влюблена Анна Болейн! Спасибо Леди и Кромвелю — я сразу оказалась в такой компании, что голова пошла кругом.