Елизавета с высоты седла смерила его испепеляющим взглядом.

— Пусть мальчишки идут домой с Богом, — сказала она. — Меня просто застали врасплох, вот и все.

— Но это неспроста, да-да, неспроста, — не унимался сэр Томас. — Как я уже сказал, вы больше никогда не будете вырываться вперед во время наших конных прогулок.

Разумеется, назло Елизавете, простившей сорванцов, он сломал об колено луки и отвесил обоим мальчишкам по хорошей оплеухе, прежде чем толкнуть их в сторону поселка. Принцесса хотела возразить, но промолчала. Она все еще не оправилась от потрясения. Хотя стрелы не задели ее, острый, внезапный ужас пронзил ей сердце. Елизавете до смерти надоело жить в страхе. Нет, с нее довольно!

— Дженкс, — проговорила она, почти не шевеля губами, когда повернула обратно к поселку и ее слуга, как всегда, пустил своего коня легким галопом рядом с ней, — завтра ты должен навестить отца, как делал раньше.

— Но вы слышали, что сказал Поуп, — ответил Дженкс, слава Богу, не поворачивая к ней головы, ибо остальные уже скакали за ними. — Мы не можем никуда уезжать…

— Слушай внимательно, — прошипела Елизавета. — Не мы, а ты. Ты объявишь, что опять хочешь навестить отца, а сам вернешься в Уивенхо и скажешь Мег Миллигру, что мне нужна травница и что она должна появиться у моей двери, якобы желая мне что-то продать. Ей не следует говорить, где она жила раньше, и ни в коем случае нельзя признаваться, что она знала Марию Болейн. А потом, где-то в окрестностях Колчестера, ты должен найти этих «Странствующих актеров ее величества» и сказать Неду Топсайду, что мне нужен шут и я хорошо ему заплачу. А если тебе придется его уговаривать, признайся ему, кто я на самом деле, и скажи, что я ценю его острый ум. По пути загляни в поселок: я дам тебе по монете для каждого из тех мальчиков, и ты скажешь им, что однажды мне понадобятся меткие лучники для моих войск и флота…

Принцесса осеклась на полуслове: Томас Поуп подъехал к ней с одной стороны, а Би появилась с другой, оттесняя Дженкса.

— Как я уже сказал, миледи Елизавета, — произнес Поуп, задыхаясь и хмуро поглядывая на нее, словно школьный учитель, — впредь вам не следует выезжать на прогулки, если я или леди Беатрис не сможем сопровождать вас на таком близком расстоянии. Быть может, вы сохраните это, чтобы не забывать, почему я на этом настаиваю.

Сэр Томас протянул ей примитивную детскую стрелу. Елизавета взяла ее, но перед глазами у нее стояла другая, та, которую они вырезали из разлагающегося трупа Уилла Бентона. Принцесса сжала стрелу в затянутой в перчатку руке и дала себе торжественную клятву, что найдет злоумышленников и положит конец заговору против нее и ее семьи. Потом Елизавета заткнула стрелу за пояс, как делали когда-то солдаты, если хотели показать, что вступили в войну.

— Не может быть, что это она. Здесь — и так скоро, — пробормотала Елизавета, прижимаясь лбом к холодному оконному стеклу в большом зале, где она в этот дождливый день занималась гимнастикой. Но нет, глаза ее не обманывали. — О Господи, — прошептала принцесса, переходя на бег, — молю тебя, не дай этой девушке сказать что-нибудь лишнее и выдать меня.

Но, в конце концов, она сама просила Господа указать ей, как быть дальше. Дети, пустившие в нее игрушечные стрелы, стали первым знаком, побуждающим Елизавету к действию, а теперь Маг Миллигру собственной персоной стояла на ее пороге в тот самый день, когда она послала за ней Дженкса. Разве это не чудо — не знак, указывающий путь к спасению? Но пока между Елизаветой и Мег стоял Томас Поуп, этот знак мог оказаться черным символом проклятия.

Елизавета выбежала из зала и понеслась по коридору к главным воротам, через которые, как она видела, въехала Мег. На то, как девушка держалась в седле (да еще под проливным дождем), было жалко смотреть. Соскользнув с обессиленной клячи, Мег чуть не упала в лужу. Елизавета услышала голоса и поняла, что Поупы встретили девушку и она уже не успеет ее предостеречь. К тому времени как принцесса добралась до троицы в холле, у нее кололо в боку. Насквозь промокшая, Мег стояла, прижимая к себе влажный пеньковый мешок, а Поупы кружили, сторожа порог, будто геральдические животные на королевском гербе[91].

— Пришла продать свои товары леди Елизавете? Откуда ты, юница? — говорил сэр Томас.

По крайней мере, они позволили бедной девушке войти, чтобы она не мокла под дождем.

— Из Стратфорда-на-Эйвоне, что в Уорикшире, милорд. Я хочу не продать товары леди Елизавете, а сделать подарки — для защиты.

— Леди Елизавета здесь под надежной защитой и не нуждается в таких суеверных глупостях, — вставила Би.

— О, я принесла не талисманы и амулеты, миледи, а простые добрые божьи травы для исцеления и радости.

Елизавета присоединилась к группе у двери. Увидев ее, Мег присела в реверансе прямо посреди лужи, которая с нее натекла. Вода все еще капала с ее носа и подбородка.

— Травы для меня? — поинтересовалась Елизавета, растолкав Поупов и незаметно подмигнув девушке, когда та поднялась. — Как мило. Люблю луговые травы и смеси с чудесными запахами. Ты ведь об этом говорила, девочка? Как тебя зовут?

— Ах да, я говорила как раз об этом. Маргарет Миллигру, или Мег, так я зовусь.

— Сэр Томас, — проговорила Елизавета, поворачиваясь, чтобы смерить Поупа грозным взглядом, — полагаю, христианское милосердие требует, чтобы я приняла эту девчушку и вознаградила ее по меньшей мере хорошим ужином и ночлегом.

Елизавета твердо намеревалась оставить Мег у себя, но это решение должно было выглядеть спонтанным.

— Ах, благодарствую, ваша милость.

Голос Мег прозвучал приглушенно, ибо она снова присела в реверансе и ее мокрые башмаки громко заскрипели.

— Поднимись, — сказала Елизавета. Она заметила, что даже дождю оказалось не под силу вымыть грязное лицо и одежду девушки, и побаивалась, что Би не позволит Мег остаться на ночь. По крайней мере, от Мег не несло лошадьми или потом. Напротив, она, словно орошенный сад, распространяла вокруг себя весьма приятные цветочные ароматы.

— Можешь войти, — продолжала Елизавета, — а твою лошадь мы поставим в конюшню.

— Стой на месте, — приказал сэр Томас. Он выставил перед собой обе ладони, словно ограждая дом от набега несчастной Мег и отменяя поспешное приглашение Елизаветы. — Я должен осмотреть этот мешок, юница. Миледи Елизавета, — продолжил он, вертя головой и хмурясь, — неужели вы так скоро забыли, что вам нельзя отрываться от нас — во всех отношениях?

— О, мой мешок, — с улыбкой проговорила Мег. — У меня есть еще две седельные сумки, полные корешков и ростков, милорд, и по весне я с радостью разобью цветник или грядки с целебными растениями, а еще посажу всевозможные пряности и приправы.

— По весне? — переспросил сэр Томас. — Речь шла не более чем о ночи на кухне.

Он гневно засверкал глазами, но Би как будто заинтересовалась, когда Мег развязала мешок и принялась рыться в нем, время от времени извлекая пучок какой-нибудь травы. Все это время девушка не переставала сыпать комментариями.

— Тут у меня душистые букетики от зимних недугов и рута, чтобы готовить бальзамы от пчелиных укусов, — сказала Мег, снова встретив взгляд Елизаветы широко открытыми глазами.

При упоминании о пчелах Елизавету всегда бросало в дрожь, хотя они ее ни разу не кусали. Когда Поупы дружно заглянули в мешок, Мег отважилась подмигнуть принцессе, повторив сигнал, который та посылала ей раньше.

— Вот эти семена пиона, — продолжала девушка, — добавляют в вино, и тогда они помогают от кошмаров, а базилик хорош для сердца, он способен развеять печаль. А это, милорд, полынь. Ее жгут, и она изгоняет из дома всех змей. Вот вам и защита для ее высочества.

Мег продолжала щебетать о своих травах, и вдруг Елизавета поняла, что девушка передает ей шифрованное послание. Защита от болезней и бед… укусов… кошмаров, печалей сердца и змей в доме. Мег Миллигру по собственному почину пришла ей на помощь. И если она своими хитрыми взглядами поверх голов Томаса и Би не навлечет новых бед, это в самом деле блестящий ход.