Плечи чуть заметно дернулись.
– Могу лишь попросить. Если там, куда вы попадете, будет, что и у нас: таблетки, шприцы, в общем, все наше варварство – попытайтесь скользнуть еще раз. На сколько сможете, чем дальше, тем лучше. Ищите нечто, вам еще незнакомое.
– Нечто вроде Q-чипа?
Наконец-то она обернулась.
– Догадались? Да, нечто вроде. Не сам Q-чип, он ни вам, ни не нужен, а… что-то очень похожее.
Я обреченно вздохнул. Выходит, все возня – из-за какого-то чипа?
Пора! Минутная стрелка строго на полюсе. Ненавижу шприцы!
– Вам, Гала, еще не говорили, что вы каннибал?
– А вам?
ФАЙЛЫ ИЗ НОУТБУКА
180.
Президент Гарвардского университета Ларри Саммерс заявил, что женщины не могут достичь значительных успехов в естественных науках и математике из-за существенного генетического отличия от мужчин.
По мнению доктора Саммерса, выступавшего на закрытой экономической конференции, между полами существует непреодолимое различие. В частности, полагает он, основной причиной, по которой женщины не занимают высоких постов, является то, что они не желают много работать, поскольку постоянно думают о сексе, детях и покупках.
Некоторые из присутствовавших на конференции женщин не выдержали и демонстративно покинул зал.
181.
Относительно новой и оригинальной является гипотеза «глубинной сути Времени», выдвинутая Александром Черкасовым. Она исходит из предположения, что Время «квантуется», то есть не является непрерывным потоком, а проявляется дискретно («порциями»). Сама гипотеза может быть сформулирована так: ВРЕМЯ ЕСТЬ ИЗМЕНЕНИЕ МАТЕРИИ. Логически развивая эту гипотезу можно сделать вывод, что Время не есть какой-то направленный поток. Невозможно двигаться по его течению или против. Время создается непосредственно материальными телами, их свойством меняться. На практике это означает, что можно «создать Время» при помощи быстро меняющегося объекта и реально зафиксировать изменения свойств окружающего объект Пространства. Это положение возможно проверить опытным путем, например, по уходу частоты колебаний кварцевого генератора вблизи интенсивных химических или физико-химических процессов.
ЧИСТИЛИЩЕ. 26 августа 2004 г., Караби-яйла.
Анна тихо дышала рядом. Я осторожно привстал, стараясь, не шуметь. К концу экспедиции ночные вставания начинают входить в норму. Обычно такое бывает после вечернего пива, но, учитывая наш сухой закон, грешить приходится исключительно на самого себя. Увы!
Нервы? Не иначе они, родные. Ничего страшного, выйду, покурю, погляжу на ночь. Тьма на Караби – это даже не Западное городище Херсонеса в безлунную темень, когда наступает Час Призраков. Будет что в Харькове вспомнить!
Где моя «Ватра»? Само собой, в кармане штормовки, само собой, измялась…
– Папа?
Ну вот, Анну разбудил!
…Стой, стой, напарник! Какой еще «папа»?! Чей? Этой стрикулистки?!
– Папа, ты курить?
– Ага. Спи!
– Я с тобой! Курить не буду, постою просто.
В комнате тихо, Андрюс уткнулся носом в стену, в пальцах Влада – погасшая сигарета, не иначе, курил, засыпая. Надо будет поутру шею намылить, договорились же: на улицу, если что. Нечего ребенка травить!
Стоп! Перед тем, как проснуться, я…
…Та-а-ак, напарник. Что мы видим? Караби-яйла, глубина Погружения… Кажется, нулевая, как и в тот раз. Управление и контроль – ноль целых, ноль десятых. Пока. Оно и к лучшему, присмотрюсь, пристреляюсь. Факт Скольжения… Установлен? Похоже, очень похоже. В прошлый раз меня сюда просто закинуло, а сейчас…
BDP-plus. Учтем! А не папаша ли, смолящий «Ватру» – мой элементал? Нет, мой не курит, здоровье бережет.
Не он. Тогда кто?
* * *
– Аня, где у нас аптечка?
– Папа?!
Ну вот! Осторожней надо. Сейчас начнется.
– Я тебе анальгин не дам! Ты скоро наркоманом станешь. Но-шпу выпей, если голова болит.
Фу ты! Не нужна мне но-шпа. Стоп! А что нужно? Коробочка, маленькая такая коробочка без надписи…
Анна уже возилась возле своего рюкзака, а я все пытался сообразить. Во сне, перед самым пробуждением, а я подумал… Об аптечке? Об анальгине? Нет, что-то другое. Маленькая коробочка, ее привез Влад, когда три дня назад ездил в Симферополь, я его специально просил, дал адрес…
Ладно, потом. Курить!
На крыльце нас встретил ветер. Я привычно поежился, на миг зажмурился, привыкая к темноте, нашарил в кармане измятую пачку.
– Папа! Папа! Можно я… Всего одну, я уже несколько дней не курила. В прошлый раз ты сам мне разрешил, а потом ругался…
…Уж не в тот ли, когда мы говорили о Мангупе и балке Карализ? Выходит, я молодежь в порок ввергаю? Господи, да у нее кольцо в носу! Макабр-р!..
Ну, с богом! Потеснись, напарник! Что это ты искать собрался? Коробочку без надписи? Запомним. Поищем!
Стой! Стой! Сто-о-ой!
* * *
– Ты, Анна… Аня, по-прежнему «Вог» куришь?
Отвернулась, засопела.
– Не «Ватру» же! Курить «Ватру» – извращение. Только не говори, что извращение – это прекрасно! Я один раз при маме повторила…
– Извращение – это прекрасно! – улыбнулся я, щелкая зажигалкой. – Кури, одну разрешаю!
Моргнула, покосилась недоверчиво.
– А потом снова ругаться станешь. Знаю я тебя!
Я глубоко вздохнул. Холодный ночной воздух сразу же улучшил настроение. Вот ты снова на Караби, Арлекин! Доволен? Это тебе не в Рыбачьем винцо попивать!
– Если буду ругаться, скажи, что я разрешил. Если не поверю, назови пароль: «Дубельвейс». Запомнила?
– Ду… Буква двойная? Вроде «Дабл ю»?
Удивишься, напарник? Еще как удивишься! Откуда этой девица знать наш с тобой детский пароль – еще со школы, с седьмого класса? Я и сам вспоминаю его раз в три года.
Сколько нас было, «дубльвейсов»? Сначала трое, после – четверо. Одного уже нет в живых, остальные разъехались кто куда, от Хайфы до Чикаго.
Рядом щелкнула зажигалка. Резко, словно выстрел.
– Ой, хорошо, папа!
– Как выражается дядя Борис: эт-точно.
И что теперь скажете, мистер Саргати? Между прочим, спасибо, без вас меня бы тут не было. Разозлили, мистер специалист! Значит, DP – обманка, никаких иных реальностей нет, есть только ваша Реальность-Q вкупе с вашим же чипом? А я уж и вправду думал все бросить!
Сейчас – не брошу. Из принципа, а еще – из злости. Где же это я нахожусь сейчас, мистер, в Q-реальности? Философу приснилось, что он – бабочка, а бабочке…
В свое время господа ученые решили, что атом неделим, а метеоритов не бывает. Из этого и станем исходить.
А не спросить ли… Извини, напарник, если дров наломаю!
– Я рассказывал, как мы с твоей мамой познакомились?
Тихо, очень тихо. Наконец, легкий вздох.
– Нет. Думала, для тебя это тема – табу. Как для таитян… Я знаю, мама говорила. Она тоже не любит вспоминать, но я очень просила. В поезде вы встретились, ехали через Белоруссию, там еще станции были со смешными названиями. «Бобры», кажется. «Нижние бобры», «Верхние…»
Хорошо, что темно, хорошо, что девочка не видит моего лица. «Бобры», значит? Не помню никаких «Бобров» и поезда не помню! Когда же это было – то есть, могло быть?
А я подумал о Хельги!
– Не вини себя, папа! Ты ведь даже не знал, что я родилась. Мама… Сначала я винила тебя, потом – ее. Сейчас… А сейчас никого не хочу винить. Ты ведь нашел меня. Если бы ты сделал это раньше!
Я бросил окурок, не глядя, вытащил новую сигарету. Где моя зажигалка, дьявол ее!..
Не помню никакого поезда! Не было этого, не было! Сколько девочке сейчас? Восемнадцать? Меньше?
