О. подошла ко мне как ни в чем не бывало, не обращая внимания на сонмище вокруг. А чего обращать? Мало ли кто с кем поговорить собрался?

Оказывается, я ее подвел. Хуже — изменил, ведь все знают, что я ее парень, а не захотел подождать, ведь ее муж рано ложится спать, все так просто, а я связался с этой очкастой, и теперь все это видят…

…Законы Херсонеса, традиции Херсонеса, обычаи Херсонеса, правила Херсонеса. Свои со своими, своих простят, своим помогут, отвернутся, отойдут, не заметят, не выдадут. Чужие побоку, чужие лишние, чужие вне игры…

И Теперь все это видят… ВСЕ! Вот, значит, как?

Я тоже что-то нарушил в неписаном херсонесском кодексе. Стоило лишь подождать, пока будущий аспирант после сытного ужина приляжет отдохнуть…

Так просто!

…Опыт Святого Василия. 5.50 утра — свеча продолжает гореть. 8.40 утра — свеча продолжает гореть. В Крипту не спускались, наблюдение вели от входа. Стеарин расплавился, горит фитиль, огонь обычного размера и цвета.

Борис говорит, что это ничего не значит. Отсутствие внешних воздействий (ветер) позволяет огню не гаснуть…

…Нормально, нормально, Борис! Глубже не надо, переходи на следующую стену. Что, Володя, опять сигарет нет? Моя пачка у входа на камне. И мне тоже одну киньте… Как голова, не безобразничает? Но на солнце лучше не вылезайте, береженого бог бережет…

Дневник археологических раскопок Портового района Херсонеса. 1990 г.

Лист 20. …После расчистки стало окончательно ясно, что как основание стены Казармы, так и стоящие на ребре камни уходят под С-В стену пом. 60-а. Таким образом, можно сделать вывод, что Казарма продолжается дальше за территорию средневековой усадьбы № 9.

Та часть Казармы, которая непосредственно примыкает к С-В стене, была разобрана до фундамента при возведении раннесредневековой усадьбы IV—VI вв., для строительства капитальной внешней стены усадьбы (С-В стена). В этой части от фундамента осталась лишь нижняя часть, состоящая из мелких известняковых камней и остатков сероватого вещества, вероятно, извести. В целом порядок строительства фундамента выглядит следующим образом. Дно глубокой траншеи шириной около 4м засыпалось мелкими камнями и известью и заливалось известняковым раствором с камнями. Сверху было уложено несколько слоев необработанных или грубо околотых крупных известняковых камней. На этом основании находилась кладка собственно стены Казармы…

Вот так. А может, и не так — не знаю. Ничего, мы вышли на фундамент первые. Потом будут вторые… Узнают! Жаль, что не скоро.

А у наших соседей, кажется, митинг. Ну конечно, Сенатор беседует с избирателями! Сегодня утром прикатил из Киева, полон впечатлений. Что, Слава, на месте не сидится? Ну бегите. Перерыв. А мы покурим. Ничего, отсюда тоже слышно.

Так, и что же привез Сенатор из столицы? Ага, независимость. Слышь, Борис, мы, оказывается, уже независимые!.. Нет? Не совсем независимые, просто суверенные? Все равно, сбылась мечта вековая. Борис, у тебя паспорта с собой нет? А то можно было бы сжевать — за ненадобностью. Теперь у нас новые паспорта будут, жовто-блакитные. Для дам — желтые, для джентльменов — голубые. Гип-гип, ура! Все «ура» крикнули? Вот и прекрасно. Слава, где вы там? Просим, просим в яму! Ласкаво просимо, панэ!..

…Шаровары, шаровары, шаровары, шаровары! Гоп, кумэ, будэм вильни, мы сегодня самостийни! Гоп, гоп!..

Странное дело! Сенатор вроде как подзабыл о своих чувствах к самостийникам. Цветет, видать, рад то, что учудил. А вот Д. мрачен. Ему ни к чему независимость, он поклонник единой и неделимой. И вообще, у нею нет чувства юмора.

…Слушай, Борис, что-то мы давно чаю с мятой не пили. Хорошо бы, хорошо… Лучшая мята, Слава, здесь растет у некоего заведения, того, к которому не зарастет народная тропа… Во-во, приятного аппетита. Нет, я не мяту предлагаю рвать, надо просто Маздона пригласить…

...Опыт Святого Василия.

11.15. Свеча продолжает гореть. Борис уточняет — не свеча, а фитиль, свеча давно расплавилась. Эффекты «вечной» лампады.

Независимость Украины — перспективы для Херсонесa 1. Денег для заповедника станут давать меньше.

2. Гнус отберет Беляевку у москвичей.

3. Гнус отберет Урлаг у свердловчан.

4. Гнус все продаст иностранцам и устроит в Казарме лупанарий на радость Луке…

Мрачный Д., не приемлющий великой национальной идеи, отводит меня в сторону. Опять водостоки? Опять, но не водостоки. Лука!.. Лука?

Д. недоволен, настолько недоволен, что считает необходимым заявить… Интересно, а почему мне? Да, заявить! Личный состав жалуется, личный состав весьма недоволен. Дебоши. Загул с этой дамой, которая из Магадана. Ежедневный и еженощный разврат! Говорят, Лука вообще собирается туда переезжать, так пусть переезжает и не разлагает экспедицию…

Успокаиваю начальника — не переедет наш тюлень, есть у меня такое предчувствие. И вообще, что за беда? Ну возвеселился душою Лука, ну отдыхает…

Д. плотоядно хмыкает и намекает, что в следующем году экспедицию повезет он… Повезешь, повезешь, конечно! И будет у нас Урлаг-2. Ну, это ясно, а как твои водостоки?

Водостоки, оказывается, в порядке. Зачищают водостоки. А пока нужно заняться еще одним важным делом — сдать валюту.

Ах да, наша валюта — два десятка медных монет, зеленых, обросших многовековой накипью. Жалкая добыча! А помнишь, как мы шампанское пивали за первую сотню? Было, было… Ну что, сдавать так сдавать…

Монеты у меня с собой — в сумке, на самом дне, в самодельных бумажных пакетиках, на каждом номер, карандашный обвод, число… В банк подобную зеленуху уже не сдашь, теперь место этой валюте в фондах, там, где оканчивают свой путь все интересные находки. В царстве Тамары Ивановны.

Тамара Ивановна обитает в правом крыле все того же игуменского корпуса. За белой дверью начинается небольшая анфилада комнат, уставленных ящиками, стеллажами, а более всего мелкими коробочками. Со стеллажей мортирными жерлами вырисовываются ам-форные горла, проходы загромождают пузатые пифосы, поставленные для устойчивости на арматурные опоры. А в коробочках всякая мелочь, накопившаяся за полтора века раскопок: клейма, светильники, булавки-фибулы, резная кость, обломки стеклянных бальзамариев, кусочки блюд с роскошными разноцветными павлинами, наконечники стрел — скифские, сарматские, греческие, римские, татарские… А вот монет там нет, они хранятся отдельно. Где именно — тайна Тамары Ивановны.

Нас ждут. Тамара Ивановна, как всегда, приветливо улыбается. Для нее мы

— дети малые, дети неразумные. Наверное, четвертое, а то и пятое поколение археологов, приносящих сюда находки. Добрый день, а вот и мы!..

Нас угощают абрикосами, и мы вываливаем на стол нашу скромную добычу. Одна, вторая, пятая…

Само собой, денежки счет любят. Эх, Луку бы сюда! Впрочем, лучше не надо, не выдержало бы сердце заслуженного нумизмата. Ну, вроде все, можно составлять акт.

Пока Д. корпит над актом сдачи-приема, я сую свой все еще любопытный нос в груду коробочек на соседнем столе. Ух ты, да это же светильники, черно-лаковые, с узорами! Боже мой, Аттика… Малая Азия… А этот откуда, неужели местный? Тоже неплохо. Экое богатство! А что там на коробочках написано? Грине-вич Константин Эдуардович… Это двадцатые. Белов… Уже попозже. А вот уже добыча Слона, совсем свежая.

А это чьи? Лепер Чернолаковый аттический светильник уснувшим птенцом застывает в руке. Лепер… Профессор Лепер, преемник Косцюшки, толковейший археолог, не давший загубить наследство бородатого поляка, сотрудник Русского Археологического института в Константинополе. Копал в Палестине, Малой Азии, Болгарии… Ему повезло меньше, чем остальным. Он дожил до того дня, когда его мир перестал существовать…

…Ноябрьский ветер провожает последние пароходы защитников Крыма. Впереди у них — Варна, Стамбул, Галлиполи, Бизерта. У тех, кто остался, впереди ничего нет, от Симферополя уже спешат дивизии победителей. Все кончено. День Гнева наступил. Седой старик, бывший профессор бывшего университета, бывший редактор, бывший директор музея, водивший когда-то государя императора по херсонесским раскопам… Старик стоит на обрывистом берегу мертвого города и смотрит вслед уходящим кораблям. Револьвер у виска.